Наконец он как будто сделал окончательный выбор. Головку Бланки увенчала небольшая бриллиантовая корона, в центре которой пылал огромный кровавый рубин, а зубцы украшали огромные черные жемчужины. Дальше было проще. Шею покрыли белые жемчуга, рубиновый браслет украсил запястье левой руки.
– Безвкусица, – неожиданно заявил предводитель портных.
Но циркулевидный ювелир не удостоил его и взглядом. Он еще раз оглядел Бланку с головы до ног, удовлетворенно кивнул и покинул примерочную, а следом за ним, так же молча, вышли его подручные, толкая перед собой столики на колесах.
За верхней одеждой и драгоценностями последовало белье, которое принесла пухлая, добродушного вида женщина средних лет, непрерывно глуповато улыбавшаяся. Впрочем, свое дело она знала. Деловито выпроводив из примерочной мужчин, она махнула рукой весьма легко одетым помощницам: высокой, плоской, как доска, смуглой девице и другой, пониже ростом, приятно округлой блондинке с козьими глазами. Те мгновенно сбросили остатки одежды и стали демонстрировать прямо на себе различные модели, причем некоторые были весьма пикантными. Иных вещей она не только никогда не видела, но даже не догадывалась об их существовании.
Происходящее, хотя и вполне осязаемое, продолжало казаться непрерывным сном. Время от времени в примерочной появлялся Толик, как продолжала про себя называть его Бланка, причем девушка никак не могла уследить за тем, откуда он возникал и куда потом пропадал. Через дверь жених точно не выходил.
Ощущение полной небывальщины возникало еще и от непрерывно игравшей музыки. Звучала она приглушенно и отнюдь не действовала на нервы, а, напротив, расслабляла, убаюкивала и мешала воспринимать происходящее как реальность. Мелодии казались смутно знакомыми. Вот «Дуэт цветов» из «Лакме» Делиба, а далее, кажется, «Павана» Равеля. Сладостно-печальные мелодии... И звучали они, как будто возникали непосредственно у нее в голове. Нежные голоса убаюкивали, вернее, лишали способности соображать. И вот еще одна странность. Время от времени с глаз словно спадала пелена, и тогда она видела перед собой голые стены, низкие потолки, полы, с которых облезла дешевенькая краска, словом, привычный убогий быт, столь знакомый и близкий. Но это ощущение возникало лишь на мгновение, а потом перед ней опять сказочные покои. Однако в такие секунды Бланка приходила в себя и ужасалась. Бред и еще раз бред! Сбежать бы отсюда. Но как? Ни сил, ни возможностей просто не было. И поэтому она старалась не думать о грядущем.
– Теперь омовение, – сообщила благообразная дама после того, как белье оказалось подобрано. – Омовение, или баня, это уж как желаете называть. Следуйте за мной.
Прямо за дверьми примерочной находилось помещение, которое можно было бы назвать предбанником, однако язык не поворачивался применить подобное слово. Перед взором Бланки предстала весьма просторная комната, вернее, небольшой зал, стены и пол которого были выложены розовым мрамором, а вдоль стен стояли низкие диванчики и пуфики. Между диванчиками высились массивные зеркала в причудливых оправах. Воздух в помещении, теплый, влажный и насыщенный незнакомыми пряными ароматами, благоухал, точно оранжерея, в которой произрастают тропические растения.
Бланка стояла посреди зала, не зная, что делать дальше. Кажется, сейчас предстоит купание.
– Разоблачайтесь, – скомандовала дама, – и за мной!
Бланка быстро разделась. Отворилась незаметная дверь. Из-за нее вырвались клубы пара. Девушка шагнула вперед и попала в адскую топку. Жара здесь стояла неимоверная. Из-за пара плохо видно, что вокруг творится. Бланку подвели к мраморной скамье, и она опустилась на ее чуть шершавую поверхность. Но ощущение было таким, словно она легла в невесомую пушистую пену, мягко обволакивавшую все ее тело. И тут начались банные процедуры по полной программе. Ее массировали и терли самыми различными способами, от самого нежного до почти грубого. Потом плохо соображающую девушку отвели к бассейну и едва ли не силой окунули в него. Вода оказалась не холодной и не горячей, а как раз такой, чтобы прийти в себя. Истома мгновенно слетела, и Бланка почувствовала себя свежей и какой-то просветленной. Но омовение на этом не кончилось. После того как она вдоволь наплескалась в бассейне, девушка вновь попала в руки опытных банщиц. Сколько это продолжалось: час, два, а может, и больше – она не представляла, но выходить отсюда очень не хотелось. В своих ощущениях Бланка то возносилась к небесам, то проваливалась в черные омуты почти бессознательного состояния. Блаженство!
Но все когда-нибудь кончается. Едва бредущую девушку, заботливо поддерживая под руки, вывели из бани и усадили на кушетку. На плечи ей была наброшена махровая простыня, в руках оказался стакан с прохладным питьем, и некоторое время она приходила в себя.
– А теперь настало время готовиться к выходу, – по прошествии получаса объявила дама как о чем-то само собой разумеющемся.
Бланку снова подхватили под руки и повлекли куда-то сквозь анфиладу комнат и залов. На этот раз она оказалась в совсем небольшом будуаре, где была усажена за туалетный столик. Те же девицы, что прислуживали при банных процедурах, принялись за макияж. Делали они его столь же профессионально, как и массаж. За макияжем последовало облачение. Все происходило под бдительным присмотром приятной дамы, которая, казалось, контролировала каждое движение девиц.
И вот наконец Бланка, полностью одетая для торжества, стояла перед большим зеркалом и сама не узнавала себя. Куда делась девчонка в джинсах с едва тронутым косметикой лицом. Из зеркала на нее глядела ослепительная красавица с загадочными, чуть раскосыми глазами. Сверкали драгоценности, переливались муаровые шелка, ярко пылали щеки. Так вот какой она может быть!
Замуж, замуж... Еще в детстве, думая об этом, Бланка представляла себе прекрасного принца, ведущего ее к алтарю. А дальше алые паруса волшебного корабля, уносящего в сказочные дали. Потом, лет в трина-дцать-четырнадцать, добрые люди разъяснили ей, что принцев не бывает, а мужчинам нужно только одно – ее девичье тело, а потом родится малютка, пойдут пеленки, распашонки, коляски... Да и муж требует ухода. Нужно вести хозяйство, заботиться о доме и при этом оставаться все такой же привлекательной, как в первый день знакомства. Иначе глава семьи будет похаживать на сторону, а то и вовсе найдет тебе замену. После мечтаний о принцах и алых парусах это казалось столь низменным, что Бланка решила вообще никогда не заводить семьи. Лучше уж жить одной, чем терпеть чей-то гнет. Воображение.рисовало крохотную квартирку-гнездышко. В комнатке полумрак, теплым желтоватым светом горит торшер. И она на тахте с любимой, читанной сто раз книжкой про приключения Пиноккио, а вокруг игрушки, в основном плюшевые медведи. Тихо, покойно и уютно.
