Правильно: кому нужна паника в здании аэровокзала? Тем более – из-за какого-то подозрительного психа.
Никогда еще Артемий не чувствовал такого непонимания. Словно говорил с людьми на чужом для них языке.
Длинный, надежный коридор событий, наконец, оборвался.
В жизнь пришел хаос.
…Пришел в себя в какой-то комнате без окон. Мебели тоже не было – всего пара стульев. Еще не камера, но уже и не кабинет. Теперь с нетерпением он дожидался допроса – чтобы хоть как-то докричаться до этих непонятливых людей!
Но допроса не было. Только голые стены, готовые, будто психолог из голливудского фильма, выслушать все, что угодно. Стены все стерпят.
Он чувствовал, как капают секунды – тягучие, тяжелые, как капли ртути. Шлеп, шлеп… Как мало их осталось. Последняя капля повиснет на острие ножа, сорвется…
И где-то высоко в небе оборвется полет рукотворной птицы. Или случится еще более ужасное. В воображении, как в калейдоскопе, меняются абстрактные картинки – мозаика из кусочков ужаса.
Скрипнула дверь. В комнате появился худощавый человек с папкой. Артемий подскочил, как ужаленный, метнулся к вошедшему со словами:
– Да сколько же вы ходите! Неужели не понимаете, что будет поздно?! Вы…
Осекся: на него иронично смотрел Переходящий дорогу.
Артемий отшатнулся, упал на свой стул. Переходящий сел напротив, закинул ногу на ногу, положил на колено папку – ту самую. Неудивительно, что Артемий не узнал его: Переходящий впервые сменил свой фирменный серый плащ на такой же серый костюм.
– Жарко тут, – пояснил он.
– Уходишь от стиля, – сухо сказал Артемий. – Единое не одобрит.
Переходящий тихо рассмеялся. Постучал сухими пальцами по папке и сказал:
– Я вижу, дела не очень, так? Тебя почему-то не хотят слышать. Не понимают. Как это тяжко – быть непонятым, верно?
Артемий молчал, с ненавистью глядя на Переходящего. Тот будто питался муками собеседника – настолько стал благодушным, цветущим, довольным.
Омерзительно.
– А сколько таких в мире – непризнанных гениев, непонятых, страдающих. Неудачников, которые не могут взять в толк – отчего никто не видит их таланта, их способностей, их нечеловеческих усилий. И бесполезно доказывать. Странно, да? Они из кожи вон лезут, работают, как проклятые, суетятся, надрываются до красных прожилок в глазах. И все бестолку. Почему? Почему ты сходишь с ума от своего знания, не в силах предотвратить неизбежность? И что у вас у всех общего?
Артемий молчал. Но Переходящему не нужен собеседник. Ему нужна аудитория.
– Вы все лишние. Все ваши усилия, ваши слова, переживания – они не нужны. Интересно, правда? Вы заранее вычеркнуты из круговорота жизни. Вы просто накопленные системные ошибки. Вы уже удалены в «корзину», копошитесь в ней, думая, что живете. Пока эту самую «корзину» не очистят окончательно.
– Очень образно, – сказал Артемий. – Мне понравилось. Особенно про «корзину». Ты, часом, не программист по первой специальности? До того как получил должность блудливого черного кота?
Артемий уже взял себя в руки. Ни к чему лишний раз доставлять удовольствие этому гаду. Но тот продолжал наслаждаться его муками.
– Про черного кота – тоже неплохо, – признал Переходящий. – Хотя, в моем случае дело несколько глубже.
– Скажи… – Артемий внутренне сжался, страшась ответа. – Она уже…
– Взорвала самолет? – подхватил Переходящий. – Нет, нет! Она только заходит на посадку. О, да ты нервничаешь? Поверь мне – не стоит! Правда. Ведь я специально дал возможность убедиться: ты уже не в силах влиять на события.
Артемий тяжело дышал. Спертый воздух комнатки отвратителен, и делить его приходилось с самым мерзким человеческим существом. Артемий облизал сухие губы. Спросил:
– Кто… она? Откуда я ее знаю? Где ее видел?
Переходящий вдруг стал серьезным.
– Как тебе сказать… В общем, ты ее никогда прежде не видел. Просто дети часто очень похожи на своих родителей…
Артемий оторопело переваривал услышанное. Закрыл глаза, вспоминая.
– Она… Дочь Павла…
Переходящий кивнул:
– Поразительное сходство, да? Одна случайная связь, вполне естественные последствия, годы забвения после – и вдруг такое острое желание найти. Ведь он ее ищет – по всему миру ищет. Зачем, спрашивается? Что он может сказать ей? Он, лишний, ненужный – ей, совершенно необходимой этому миру…
– Необходимой… – пробормотал Артемий. – Зачем необходимой? Чтобы убить пару сотен ни в чем не повинных людей?
– Почем тебе знать? Неповинных… – усмехнулся Переходящий. – Люди вообще не видят причин – одни только следствия…
– И только тебе все известно, да?
– Чуть больше, чем тебе. Только Единому известно все.
Артемий пораженно молчал. Пока не посетила острая, пронзительная мысль:
– Но как же Павел может быть «лишним»? Если…
– …стал отцом «необходимой»? Да, парадокс. Не знаю. Это ведомо лишь Единому.
Вот, вот она – маленькая трещинка в крепкой на вид логической цепочке рассуждений Переходящего дорогу. Слабина, которая дает, пусть слабую, но, все же, надежду.
– Твое Единое лжет, – решительно сказал Артемий. – Теперь я в этом окончательно убедился. А если и не лжет – то понятия не имеет, чего хочет от людей.
…Переходящий дорогу молчит.
Непонятно, о чем он думает. Просто встает и уходит, оставив на стуле потрепанную папку.
– Теперь я знаю, что не умру, – летит ему вслед. – Я буду бороться до конца!
Его отпустили. Сразу же, едва Переходящий исчез за дверью, появился мужчина в форме и, нехотя извинившись, протянул паспорт.
Артемий не стал испытывать судьбу, и настаивать на поисках подозрительной девушки. Просто начал высматривать такси на огромной стоянке.
В голове засела новая, неоформившаяся еще лихорадочная мысль.На руках появился новый козырь. Мощный, с совершенно непредсказуемым действием.
Что, если отцу-психопату сообщить – нашлась-таки его дочь? Что, если у него остались считанные часы, минуты, чтобы предотвратить ее гибель?
Черт знает, что может произойти. Но, наверняка, это отвлечет Хозяина от прочих развлечений, даст шанс оставшимся в бараках.
Да полно – даст ли?
Ничего не известно – ни настоящего имени, ни того, под которым девушка прошла регистрацию, ни рейса, ни пункта назначения. Ничего. Разве что, особые возможности Павла позволят ему справиться с этой проблемой.
Нет времени размышлять – надо срочно связаться с Хозяином. Как? Отправиться назад, в лагерь?
Артемий замер посреди асфальтового поля. Его сковал страх. Обратно? Ни за что…
Позвонить Ястребовову? Достал мобильник, с сомнением посмотрел на экран. Выбрал номер.
– Да, Артемий… – сказала трубка.
