Молчание, которое становилось всё более грустным, прервал Харитон.
– У нас будет двигатель! – воскликнул он вдруг и лихо пристукнул лапкой по боку ракеты. Его защечные мешочки дрожали так, будто зерна в них ожили и начали играть в чехарду. Всякий, кто близко знаком с хомяками, сообразит, что Харитон был теперь не просто взволнован, а прямо-таки страшно возбуждён. – Я отдам свой самовар!
– О! – вскричали все звери в один голос.
И было от чего. Ведь пузатый, блестящий как бок зеркального карпа самовар с длинной трубой и узорчатым краником являлся главным сокровищем Харитона. Хомяк не только варил в нём чай, но и обогревал им зимой свою вместительную нору. К слову сказать, наполненную зерном плотнее, чем его защечные мешочки.
– О! – вскричали звери ещё раз.
– Конечно, с тем условием, что после полёта самовар вернётся назад, – уточнил Харитон.
Белочки, счастливо цокая, бросились его тормошить и обнимать, а Леночка даже один раз поцеловала под ушко.
– Осталось решить, чем мы заправим наш ракетный двигатель, – сказал Сильвестр. – А также – чем будем питаться в полёте.
Звери снова задумались. Вопрос был серьёзный.
– Кедровые шишки! – воскликнули одновременно близняшки-белочки. Они переглянулись, тряхнули головками и продолжили, но уже по очереди: – Орешки будут космической едой, – сказала Леночка. – А всё остальное топливом, – добавила Ланочка.
– Очень хорошо! – одобрил Сильвестр. – Самовары всегда шишками топят. Осталось решить, куда бросать скорлупу от орешков.
– За борт, – беспечно сказал хомяк Харитон. – Ведь в космосе пусто и туда можно вывалить сколько угодно скорлупы.
– Нельзя, – возразил барсук. – Нельзя засорять космос. Там нет притяжения, и скорлупа будет летать повсюду. Того и гляди, попадёт кому-нибудь в глаз.
– А что такое притяжение? – хором процокали Леночка и Ланочка. От любопытства кисточки на их ушках встопорщились сильнее обычного, а хвостики загнулись вопросительными знаками.
– Точно не знаю, – пригорюнился барсук. – Но знаю, что в космосе его нет, поэтому там всё летает. Даже то, у чего нет крыльев.
– Значит, и я смогу полететь? – тихонечко спросила Ульяна, которая, как мы помним, мечтала стать бабочкой. Но её снова никто не услышал. Очень уж она тихо говорила.
Улитка, так и не дождавшись ответа, огорчённо пошевелила рожками и решительно поползла в ракету. Дорога предстояла дальняя, а до старта оставалось совсем немного времени. Каких-нибудь три часа. Или четыре.
– Не то чтобы мне так уж необходимо на Луну, – бормотала Ульяна, из последних сил шевеля единственной ногой на животике. По правде говоря, вся нижняя часть животика у улиток и есть нога. – Просто мне очень-преочень хочется полетать. А крылья всё не растут и не растут…
– Скорлупу тоже будем бросать в топку, – между тем принял решение Сильвестр. – Это же элементарно! А сейчас не будем терять времени. Харитон и Билли Бонс отправятся за ракетным двигателем. Я начну делать иллюминаторы, нос и хвост ракете. Все остальные – бегом на заготовку кедрового пищетоплива!
– Пище-чего? – хором переспросили все остальные, то есть Леночка и Ланочка.
– Ну, кедровых орехов, – объяснил барсук.
– А! – удивились белки собственной недогадливости. Сложное слово «э-ле-мен-тар-но» было им тоже непонятно, но о нём Леночка и Ланочка спрашивать не стали. Во-первых, опасались прослыть глупышками, а во-вторых, вряд ли смогли бы его повторить.
Звонко цокая, они помчались в лес заготавливать пищетопливо.
– А я знаю, что такое элементарно, – проговорила умненькая Ульяна, которая уже проползла приличное расстояние, уточнять которое нет никакого смысла. – Это значит – проще простого.
Но её опять никто не услышал.
* * *
К тому времени, когда хомяк с медвежонком притащили самовар, а белочки две корзины, полные кедровых шишек, ракета была почти готова. Оставалось лишь установить двигатель, да поставить корабль вертикально.
Нос Сильвестр изготовил из широкой полосы бересты, свернув её конусом, сшив лыком и приладив к одной стороне колоды. Вместо гвоздей использовал крепкие колючки терновника. Хвост соорудил из широких щепок. Палубу космического снаряда барсук сделал из дубовой коры.
– Для иллюминаторов (так называются окошки в ракете, напомнила себе Ульяна) мы возьмём донышки от бутылок, – бормотал Сильвестр. Была у него такая привычка, пояснять себе, что делает. – Они хоть и маленькие, зато круглые. И стекло толстое. Никакой метеорит не пробьёт. Да и потом пригодятся, когда ракета станет подводной лодкой.
– А дырки для них? – спросила улитка. Она, конечно, не надеялась, что барсук её услышит. Он и не услышал. Однако ответил. Сам себе:
– Вот и дырки подходящие. Дятлы выдолбили, когда личинок искали. – Сильвестр вставил иллюминаторы, острыми осколками наружу, и замазал щели глиной. Одно отверстие он оставил без стекла. – Здесь будет выхлопная труба, – сказал Сильвестр. – Её тоже обмажем глиной. Жар работающего двигателя высушит глину, и она станет крепкой как камень.
Ульяна слушала и мотала знания на ус, вернее на рожки. Ведь она была очень любознательной улиткой. Как и полагается отличнице.
– Дверь, то есть люк, мы запечатаем изнутри. Думаю, наш бравый Дубовый Костыль не будет возражать…
– Против чего я не буду возражать? – спросил медвежонок, сгружая рядом с ракетой самовар.
– Да, против чего? – подхватил Харитон.
– Против того, чтобы закрыть спиной люк нашей ракеты. Шуба у тебя, Билли Бонс, самая толстая, попа самая широкая. Прислонишься к выходу – и готово!
– Здорово придумано! – похвалил хомяк. Затем спохватился и добавил: – Само собой, я догадался об этом давным-давно.
– Здорово-то здорово, но что, если я замёрзну? – с сомнением сказал медвежонок. – Насколько мне помнится, в космосе страшная стужа.
– Как же ты собираешься быть пиратским капитаном, если испугался капельки какого-то там холодка? – покачал головой хитрец-барсук.
– Вовсе я не испугался.
– Мы так и думали, – сказал за всех Сильвестр. – А теперь пора ставить ракету вертикально и размещать двигатель. Вечер близко.
Устанавливали ракету впятером. Главной подъёмной силой были медвежонок и барсук. Хомяк командовал «правей заноси» или «опускай потихоньку», а белочки шныряли вокруг и взволнованно трещали. Успевшая пробраться внутрь Ульяна сидела тихонько и надеялась, что от её веса (вместе с домиком) ракета не слишком потяжелела.
Наконец ракета выпрямилась. Её острая макушка смотрела точно в середину темнеющего неба. Самовар втащили внутрь, закрепили на палубе. Согнутую кочергой дымовую трубу пропихнули в предназначенное для этого отверстие. На носик крана нацепили медную трубку, которую тоже вывели наружу – это было главное сопло двигателя. Брюхо самовара наполнили водой, а топку загрузили шишками, уже освобождёнными от орехов.
