Старик Сахем презрительно плюнул, кинул гадалке грош и пошел своей дорогой. А как еще мог поступить отпрыск древнего рода, предки которого развлечения ради могли привселюдно выпороть даже папского легата?! А цыганка крикнула вслед, чтобы после ночной охоты он непременно пришел к сыну и заглянул ему в глаза – это очень важно…
Что случилось в башне, граф Альфонс так и не рассказал Анри. Кровь из распоротой щеки Старика Сахема капала на лицо сына. Отец смотрел ему в глаза, и во взгляде графа не было ни капли безумия. Зато Анри отчетливо видел свое отражение в полных боли зрачках Альфонса де Тулуз-Лотрека, своего творца, человека, который дважды подарил ему жизнь. Наверное, графу удалось покончить с демоном сына, но его собственный демон не промахнулся…
Ну вот, молодой человек, я поведал вам всё, что мог. Мне пора, уже почти рассвело.
Габриэль Тапье де Селейран направился в прихожую. Анж и мадам Донадье последовали за ним. Дежан предупредительно протянул гостю цилиндр.
– Да, кстати, – мсье де Селейран остановился у двери. – Если вы пожелаете навестить нас с кузеном в замке Мальроме, предварительно отправьте телеграмму. Мадам Донадье знает адрес. О строжайшем соблюдении тайны мы договорились, так что более не смею обременять вас своим присутствием. Желаю успеха, молодой человек!
Анж и вдова проводили его к машине.
* * *
На улице, когда гость уехал, мадам Донадье вдруг громко сказала:
– Выходите, мсье, не стесняйтесь! Вы и так уже полтора часа мерзнете под окнами. Ваше любопытство достойно уважения.
Крайне смущенные, Моди и Пикассо вышли из тени.
– Мсье Дежан, принимайте новых гостей, – проворчала вдова. – Надеюсь, у вас найдется что-нибудь согревающее? А я пока поставлю чай.
– Нет-нет! – запротестовал Амедео. – Извините, но мы должны идти…
– Как, – насмешливо произнесла мадам Донадье, – неужели так скоро? Надо же, а мне показалось, что вы не откажетесь выпить по рюмочке коньяку.
– Мсье Дежан, – произнес крайне взволнованный Пабло, – слово чести, мы не слышали ваш разговор… Но кто этот человек?
Анж потоптался на месте, а затем всё же ответил:
– Габриэль Тапье де Селейран, двоюродный брат Тулуз-Лотрека.
– Странно, – жутковатые круглые глаза Пабло глядели на Анжа, не мигая. – Мне не довелось быть знакомым с этим мсье, но… я видел его портреты и фотографические карточки. На них мсье де Селейран выглядит более высоким и грузным. Прошу прощения, но это не он. Если бы я не знал, что Тулуз-Лотрек умер, то осмелился бы предположить…
– Мсье Дежан, возьмите с ваших друзей слово, что они никогда и никому не расскажут о вашем госте, – предостерегла с порога вдова.
– Мы клянемся! – с готовностью отозвался Амедео и увлек прочь задумавшегося Пабло.
Анж вздохнул и вернулся к крыльцу.
– Мне кажется, вы доверяете своим приятелям, – нахмурилась мадам Донадье. – Приходится рассчитывать на их честность. Надеюсь, на Монмартре не появится еще одна легенда. Я тоже вас покину, дома много работы… Ах да, на вокзале перед поездкой в Бордо я встретила одного вашего знакомого. Необычный такой человек, очень маленького роста, в огромном цилиндре. Он окликнул меня по имени и просил передать вам это…
– Что… Что еще он вам сказал?!
– Этот господин очень спешил и быстро раскланялся. Даже не представился. Заверил, что вы всё поймете.
– Да, конечно. Извините, мадам Донадье, мне действительно следует побыть одному, – Анж вошел в дом.
Его взгляд был прикован к лежавшему на его ладони крошечному фонарику, который он узнал сразу.
Значит, Спектакль удался. Кристелла и Мим живы.
Глава 4. Приговоренный к свободе
В комнате Анж бережно опустил фонарик на стол и сел напротив. Раньше этот огонек сиял на лунной шляпе ангела-хозяйки. Художник не удивился, когда заключенное внутри пламя начало разгораться само по себе.
* * *
– …Да, Андрей, бессмертные не умирают. Извини, что не навестили тебя лично. У нас сейчас определенные трудности.
Огонек пульсировал в такт словам.
– Кристелла, я не знаю, радоваться твоему появлению или проклинать тебя.
– Я сделала что могла.
– Светлану это не спасло.
– У меня не хватило сил. Прости. Я скорблю вместе с тобой.
– Не надо. Это только моя боль. В последнее время произошли некоторые события…
– Знаю. Всё просто, и вместе с тем очень сложно. Некоторые вселенные скрыты даже от нас. Не обижайся, Андрей, но я не имею права дать подсказку… Попробуй завершить портрет.
– И какова вероятность чуда на этот раз?
– Честно, не знаю. Противостояние сил достигло апогея. Кое-кто хочет отыграться за поражение. Решающую роль в победе сыграла копия Книги Жизни.
– Что это значит?
– Попытаюсь растолковать. Действительно заверенная копия Книги – почти то же, что и оригинал… Почти. Но есть отличие. Настоящий экземпляр – основа, которую практически невозможно переписать, в то время как копия создает ответвления реальности. В данном случае, историю с другим, счастливым финалом. При некоторых условиях нити судьбы сами находят возможность иного исхода. И если оба варианта окажутся жизнеспособными, то нити могут слиться в одну. Тогда история меняется, корректируется, порой коренным образом. Кто связывает нити судьбы, нам неведомо… На тебя заключено новое пари. Это следствие вашей с Орфелиной блестящей роли в Спектакле. Кое-кому требуется отдельное доказательство, что успех не случаен. Так что постарайся закрепить свою победу и не подведи нас. В этом случае ты получишь некоторые привилегии и будешь достойно вознагражден.
– Я не требую награды, – процедил Анж. – А если не удастся, черт-Санжаров утащит меня?
– Вроде того. Он человек Мириила… Человек ангела. Странно звучит? Конечно, ангел человека – более понятно.
– И кто же этот Мириил?
– Злой гений, дух, демон, ангел. Что угодно. Всесильное что угодно. Он из высших. Фактически, наместник небес, избалованный властью и могуществом. Ортодокс, который не признает ничего нового в мире. Лично мне бы очень не хотелось с ним встретиться вновь. К тому же он уверен в своем идеальном знании мира и абсолютной мудрости. Опасный гордец, которому лишь мы решились бросить вызов. И победили. Теперь следует ожидать ответный удар. Для тебя возмездие придет в виде Санжарова, наделенного крупицей духа своего хозяина. Но и этой крупицы достаточно, чтобы, например, стереть с лица земли целый город. А при нынешних обстоятельствах даже приблизить конец света.
– Я хотел бы узнать о нем больше.
– Да. Ты должен знать своего врага. Санжаров был обычным офицером. В молодости участвовал в японской войне, отличился при обороне Наньшаньских высот. Там его характер приобрел железную закалку и ожесточился. Но у него есть слабости. Он любит цирк и театр. Кроме того, Санжаров временами склонен к некоторой романтичности, я бы даже сказала, к сентиментальности. Поэтому он и начал ухаживать за Светланой. В то время они остро чувствовали свое одиночество. Ей приходилось особенно трудно. Ведь многочисленные поклонники лишь усугубляли внутреннюю отчужденность. Тогда он взял на себя роль ее защитника и в скором времени отвадил от ее гримерной комнаты назойливых воздыхателей. Светлана была ему благодарна. Теперь ей стало легче дышать. Но однообразные будни, монотонная жизнь, ограниченная манежем и гостиницей, неуверенность в будущем сводили ее с ума. Однажды в порыве отчаяния она дала согласие Санжарову, и вскоре они поженились… Андрей, ты ведь далек от мысли осуждать ее? Я понимаю, тебе тяжело осознать, что Светлана была чьей-то женой. Но с этим ничего не поделаешь. Могу только добавить, что Санжаров был с ней предельно вежлив и тактичен, хотя при этом сам не испытывал к супруге бурной и всепоглощающей любви. Просто им было приятно общество друг друга, и они уже не так страдали от одиночества. Светлана продолжала летать под куполом, но вне арены в ее жизни настали спокойные, умиротворенные дни. Некоторые посчитали бы это счастьем… Вера в чудо возвратилась к ней через три месяца. Это случилось в тот миг, когда она сорвалась с трапеции. Светлана словно очнулась. Она поняла, что Санжаров не заполнит пустоту в ее сердце. И покинув больницу, начала искать тебя. Девочка получила расчет в цирке и теперь рассылала письма с твоим описанием в адресные отделения по всей Европе. Она не упускала ни единой возможности порасспрашивать коллег, которые давали гастроли в городе, перезнакомилась с актерами многих театров. Когда кость срослась окончательно, Светлана рассталась с Санжаровым и принялась колесить по Европе. Она рвалась туда, где был хоть намек на твое присутствие… И однажды повезло: ей сообщили, что некто похожий по описанию живет в Париже.
