(Pimpinella anisum) и корень аира болотного (Acorus calamus). [180]
Травы употребляли не только внутрь: в черте оседлости были распространены и местные растительные препараты. В начале XX в. знаменитые американские предприниматели в области косметики, такие как польская эмигрантка Хелена Рубинштейн, пользовались семейными рецептами, которые передавались из поколения в поколение. Для создания кремов и лосьонов, суливших сияющую красоту, использовались запатентованные растительные ингредиенты. [181] Подобные примеры убедительно свидетельствуют, что у ашкенази были широкие знания о лекарственных травах, которые заслуживают более глубокого изучения, нежели доступные в объеме этой книги.
В заключение: возможности
Наконец, в воздухе висит вопрос, на который пока нет ответа: почему ашкенази продолжали полагаться на народных практиков и их старомодные растительные средства все годы своего пребывания в Восточной Европе, до самого конца?
В эссе, опубликованном в 1981 г., менее чем через четыре десятилетия после Второй мировой войны, один исследователь из Флориды невинно размышлял о чем-то подобном: «В эпоху научной медицины можно задаться вопросом: сохранились ли среди евреев какие-либо народные верования или народная медицина». Ответы, полученные им от нескольких пожилых иммигрантов, для всех, кто интересовался травничеством среди предков-ашкенази, одновременно удивили и ранили в самое сердце. Исследователь и сам не ведал, но его информантами были не кто иные, как горстка неуловимых народных целителей ашкенази, переживших Вторую мировую войну:
Интервью с пожилыми евреями в Майами (штат Флорида), дало некоторые интересные результаты… Они многое помнили о своем прошлом – будь то в Восточной Европе или уже после иммигрирации в Америку. Дюжина информантов описала 21 способ различного лекарственного использования растений и трав, таких как: чеснок в ухо при болях; асафетида [182], подвешенная на шее, при заразных заболеваниях; шандра, заваренная с анисом, от кашля; чай из цветков ромашки от судорог; чай из листьев (мальвы) от недомогания; свечи из стеблей клевера при газах у младенцев; пастернак в качестве мочегонного средства; петрушка в качестве дезодоранта; чай из листьев кукурузы при болях в почках; камфорное масло при боли в ухе; припарки из льняного семени при инфекциях и отеках; кусочки сырого картофеля при ожогах; сушеная малина от гриппа; касторовое масло и клизмы, «местечковые банки» при бронхите. [183]
Даже скудная информация, добытая исследователем у этих старейшин во Флориде семидесятых, показывает, насколько удивительно близки их средства к тем, на которые полагаются сегодняшние травники. Многие из этих же средств также упоминались в неофициальном опросе, который я разместил в группе соцсетей, посвященной еврейской генеалогии. Несколько респондентов рассказали, что их бабушки использовали ломтики сырого картофеля для лечения ожогов и лихорадки, чеснок от болей в ушах, многие вспомнили «банки» при простуде и других респираторных заболеваниях. Наиболее примечательно, что лечебные травы, о которых сообщали пожилые иммигранты-ашкенази во Флориде, совпадали с результатами этнографического исследования советской эпохи.
Трудно смириться с тем, что после Второй мировой войны к народным целителям, пережившим тяжелые испытания, десятилетиями не обращались. О целителях черты оседлости не было проведено ни одного известного этноботанического исследования. Нам остается только довольствоваться фрагментами, подробно представленными в этой части книги. Хорошо бы эти несколько страниц послужили вдохновением для дальнейших исследований целителей-ашкенази из черты оседлости и их лечебных трав.
Мы надеемся, что более пристальное изучение оставшихся письменных источников откроет больше. В одной из книг «ицкор» из города Бурштын (современная Украина) мемуарист вспоминает городскую еврейскую акушерку Файге ди Бобе, которая принимала роды большинства городских детей в конце XIX – начале XX вв., пока не появилась квалифицированная акушерка. Автор описывает некоторые из рецептов Файге: «У нее были лекарства от всех видов болезней. Пчелиные соты от отека, горячий бульон или ванна из молока и меда для ребенка, больного рахитом». [184]
В другой книге-ицкоре из местечка Фельштин (современное Гвардейское, Украина) рассказывается о «маминой неписаной лечебной книге», в том числе об использовании хинина при лихорадке. [185] Похожим образом ицкор из Войславицы (современный Висловец, Польша) описывает heymishe refu’os (домашние средства) женщин-целительниц – ванночки для ног в тазике с холодной водой и пеплом и хрен от головной боли. [186]
А авторы ицкора в местечке Антиполье (ныне Антополь, Беларусь) отмечают, что до приезда подготовленных медицинских работников около 1850 г. «все медицинское обслуживание находилось в руках «бобе», знахарей, «добрых евреев» (gute yidn), раввинов, опшпрехерин и «вайзеров». «Диагнозы» тогда были простыми: 1) болезни с лихорадкой, 2) боли в животе, 3) раны, 4) вывихи суставов и переломы костей и 5) «сумасшествие» («мешугейм»). Интересно, что авторы сравнивают славянских знахарей и еврейских вайсеров, поскольку эти слова родственны, и далее отличают их от опшпрехерин (будь то мужчины или женщины). Это еще один намек на то, что традиционное здравоохранение в черте оседлости было межобщинным делом, где все члены общества, независимо от этнической принадлежности или веры, отдали свою судьбу в руки целителей из каждой группы. И почему бы нет? У растений нет предрассудков, и они могут помочь всем, кто ищет и открывается их целительной силе. [187]
Все это говорит о том, что мы в состоянии восстановить исконные народные лечебные традиции ашкенази, воплощенные в опшпрехерин и акушерках, плакальщицах и кормилицах, запрятанные где-то на видном месте.
В заключение исследователь из Флориды напоминает, насколько важна связь с миром природы для памяти о наших предках, для собственного исцеления и для здоровья будущих поколений:
Ботаническая медицина – небольшое средство выполнения культурной функции обеспечения преемственности с прошлым через семейные и общественные отношения. Еврейскому народу, часто боровшемуся с неблагоприятными силами, эти общие и непрерывные [травяные] практики помогали сохранять сплоченность и идентичность. Лекарственные растения – ярко выраженные средства удовлетворения этих потребностей, которые выступают в качестве агентов исцеления и надежды, отражая наши связи с землей и демонстрируя непрерывный рост в соответствии с сезонными циклами. [188]
