Летом еще ничего было, а в ненастье у старой все кости болели после того, как постоит на Блошинке — в сырости ли, на морозе…
— И надо оно тебе? — говорили ей знакомые.
Андреевна соглашалась, что не надо. Возраст уже не тот. Мне ли на рынке стоять…
Но со Сметанкой ей было не расстаться, а та не могла понять, что у Андреевны — возраст, и приносила все новое и новое потомство. Как-то раз и для Наташки котенка родила. Черненького.
— Видишь, какой он умный! — говорит Наташка бабушке. — Я теперь с ним точно не расстанусь.
Будто иначе она согласилась бы расстаться! Она готова была и лужи подтирать сколько угодно.
— Сейчас попробуем что-нибудь сделать, — бабушка берёт с полки телефон.
Кому она собирается звонить? — думают Наташка с мамой. И тут слышат:
— Галя! Галь… Ты знаешь, у нас котенок появился. Котенок! Да, Галя! Нет, папа еще не знает. Галя, я что звоню? Ты должна сказать, что это ты принесла котенка. Ты! Ну, не знаю, откуда. От своих знакомых… Тебе видней.
Все дело в том, что мама с тетей Галей, даром, что сестры — ни капли не похожи. У мамы, например, лицо худое, длинное. Глаза у мамы большие, прозрачные, как вода, вдоль щёк волосы-водоросли висят. А у тёти Гали кудряшки короткие, весёлые. Лицо у неё румяное, круглое, и глазки быстрые, тёмные, как угольки. Но даже не это главное. А главное в том, что Наташину маму слушаются только Наташа с Толиком, и то не всегда. А тетю иной раз Галю слушаются и дедушка с бабушкой. И всё потому, что мама на работе только глаза портит у компьютера, а заработка не хватает и на семечки. Так бабушка говорит. Зато у тети Гали работа — всем на зависть.
Наташа раньше закрывала глаза и представляла тетю Галю сидящей на стуле — а вокруг, точно осенняя листва, летают, кружатся деньги. Лови — не хочу.
Деньги тётя Галя не тратит зря, она ждет, когда их станет еще больше. Тогда она купит свой собственный дом. Там она сможет завести котенка. А пока она даже не думает о том, хорошо или плохо ей без кошек.
— Хотя бы одна дочь выросла толковой! — так говорит о ней дед.
И сейчас бабушка просит свою толковую дочку сказать деду, что это она принесла в дом котенка. Если дед будет знать, что котенок — Галин, он его, может, и не выбросит.
— Я не могу обманывать папу, — отвечает тётя Галя своей маме — Наташиной бабушке.
А бабушка просит:
— Пожалуйста, ради меня! Я же всю жизнь мечтаю о котенке. А тут они принесли — у меня сердце-то и упало…
— А хоть красивый котенок-то? — колеблется тетя Галя.
Бабушка тоже колеблется.
— Да как тебе сказать… Черненький…
— Не надо чёрненького! Если на то пошло, давай я в самом деле поспрашиваю у своих знакомых…
— А этого куда будем девать? — спрашивает бабушка уже построже.
А дальше уже совсем строго объявляет:
— Нет уж, черненький — так черненький! Ты поняла меня, Галя?
Дед приходит — и кто бы сомневался, что дальше будет?
В коридор летит куклин матрасик и коробка с кошачьим наполнителем — комочки рассыпаются по полу. Дед берет котёнка за шиворот — кожа тянется там, как резина — и несет к дверям.
Бабушка хватает деда за рукав.
— Это не они! Это же Галя, Галя принесла котенка!
Дед останавливается у двери.
— Как — Галя принесла? Зачем?
— Она прибегала на обед. Очень хотела с тобой поговорить, но тебя не было, — разводит руками бабушка.
— Я сам с ней поговорю.
Дед хватает телефон — и что уж говорит ему тетя Галя, неизвестно, только он уже выглядит растерянным и голос у него делается тише.
— Да, Галя, нет, я… Что я, зверь какой? Только я не понимаю, почему чёрный-то… Ну, что же, тебе решать. Если тебе нравится…
Вечером тетя Галя приходит — и сразу к деду:
— Папочка, ты на меня не обиделся?
А после идет, пританцовывая, в ту комнату, где мама с Наташей и Толиком живут. В детскую.
— Ну, дайте хоть посмотреть, кого я принесла!
А они как раз котенку имя подбирают. Это так Толик придумал:
— Будем называть кошачьи имена — Черныш там, например, или Уголек — ну, и так далее. На каком имени он мяукнет, такое, значит, ему и понравилось.
Все соглашаются.
— Ну, начали, — говорит мама.
И котенок тогда говорит:
— Мяв!
— Я же еще ничего не сказал, — теряется Толик.
— А он уже выбрал! — смеётся Наташка. — Значит, он у нас будет Мявкой.
Так в доме появляется Мявка.
В первые дни ему приходится очень нелегко. А все почему? Черный!
В потемках его не заметишь. Пока не привыкли глядеть под ноги, каждому случалось наступить ему на хвост или на лапу, или же так поддать его ногою, что бедняга отлетал с громким писком.
Тут же его хватали на руки, целовали. Он кое-как терпел все ласки, а сам только и ждал момента, чтобы улизнуть.
Где Мявка прячется, никто не знал. Его находили спящим то в шкафу, то в дедовом ботинке, то в комоде среди простыней и полотенец.
А вскоре ему удается завоевать дедово сердце. Кто бы подумал, что для этого так мало нужно?
Дед вечером в кресле сидит, смотрит телевизор. Бабушка зовет его ужинать. Дед глядит — а на его тапке, спереди, примостился Мявка. Ему удобно. Тапки мягкие. Свернулся на самом носке — и спит.
«Тоже — нашел место!» — думает дед.
Бабушка заглядывает в комнату, дед машет ей:
— Тише! Не разбуди!
А после осторожно вытаскивает ногу из тапочка и идет босиком. И все удивляется за ужином:
— Надо же, сам ко мне пришел! Я и не видел. Надо же — пришел и сам улёгся!
С тех пор дед не упускает случая заметить, что Мявка — удачный кот.
— Уж до чего не люблю котов, — говорит, — а с этим нам повезло. Дочка угодила — кругом умница.
И так часто он повторяет это, что уже и заговорщицы готовы поверить: да, Мявку Галя принесла! По крайней мере, бабушка готова. Мама, глядя на толстого, лоснящегося Мявку, говорит:
— Бабуля и не узнала бы его!
— Какая бабуля? — настораживается бабушка.
— Ну, та, с Блошинки…
Бабушка теряется:
— С Блошинки? Ах, да, да…
И тут же приказывает маме:
— Смотри, молчи. Блошинку — забудь! Ты хочешь, чтобы у нас оставался Мявка?
Толика мама выпускает во двор — с мальчишками в футбол погонять. И тут через двор идет бабуля к остановке. Двор-то проходной. Через него шуруют, как мама говорит, все кому не лень — из глубины их спального микрорайона к остановке и обратно. А дальше от остановки, за их микрорайоном, — маленькие домики. Там и Блошинка. Люди по выходным ходят на Блошинку с баулами — мимо их окон.
Но это не выходной был. Толик вышел — вдруг к нему бабуля подходит, старенькая.
— Ну, как живете? Мамка у тебя как, сестра?
Толик молчит.
Бабуля допытывается:
— Али немой?
Толик обиделся:
— Вы что, не знаете, что детям с незнакомыми людьми говорить нельзя?
Бабуля смеется:
— Да мы с тобой знакомы. Помнишь, как ты сестру увещевал: мол, не реви, что люди подумают?
Толик приходит домой, кричит с порога:
— Ольга Андреевна привет передавала! Всем нам! И Мявке тоже!
— Какая Ольга Андреевна? — спрашивает дед.
— Да та, с Блошинки!
И бабушка с мамой хором продолжают за него:
— Это воспитательница его! Она возле Блошинки живет.
Толик от удивления раскрывает рот. Эта бабуся — разве воспитательница?
В конце зимы, после работы, после садика мама и Толик сворачивают в зоомагазин. У Мявки наполнитель закончился. Мама рассказывает Толику на бегу:
— Сейчас хомячков увидишь!
— Я видел, видел! — отвечает Толик. — У нас в садике есть!
— А какого цвета?
— Рыжие… Или коричневые.
Мама говорит:
— А ещё бывают розовые! Или оранжевые, как апельсины, а кто-то ещё и в белых пятнышках. А могут быть и чисто-белые, как снег… Знаешь, я ещё в школе в этот магазин ходила. Стою возле клетки и любуюсь…
Толик тоже хочет полюбоваться. Но в магазине к концу дня остался один-единственный хомяк. Он темно-серый, маленький и гладкий, — ни дать ни взять мышка без хвоста. Бродит по клетке, что-то ищет. Может, думает: все-то куда ушли?
А куда? Разобрали их, только тебя оставили.
Мама и Толик с сожалением смотрят на мышастую спинку и на хвост — розовый обрубок. Толик ведь ждал, что зверей будет видимо-невидимо. И мама обещала!
А хомяк, видно, почувствовал, что на него смотрят. Он повернулся и затрусил в их сторону. К решётке подошёл, на задние лапки встал и начал карабкаться наверх. А сам на маму смотрит. Дождался, мол, я вас. Давай-ка, забирай меня отсюда!
— Завтра приходите, — говорит им продавщица. — С утра нам новых привезут, цветных. Я говорила, что черных больше привозить не надо — их не берут.
