всё равно сможешь быть демоном. — он говорил, тараторил что-то дальше. А у меня каша в голове становилась лишь гуще и густела всё больше и больше.
— Стоп, не верю. Я вообще ничего не понимаю, хоть убей.
Он вдруг замолк и спросил:
— Ты не понимаешь?
Мотаю согласно головой.
— Может, рано тебе ещё, конечно, но я не могу терпеть больше. Рядом с тобой всякие типы ошиваются, и я ревную тебя. Саная не зря тогда меня сторожила, чтобы я тебя не отпускал.
С окна спрыгнула огромная кошка и вдруг человечьим голосом прошипела:
— Да просто бери его и всё, его родителей беру на себя.
Тот, опешив, посмотрел на меня и вдруг кивнул ей.
— Ты ведь простишь меня, да?
Чувствуя подвох, зло цежу:
— Даже не подходи. Я… я… — слов не могу найти, как кошка, запрыгнув на мою постель, шипит мне в лицо:
— Подохнет наш Князь как собака, что с вами идет. Подохнет, как есть!!! И уж поверь нам, его слугам, мы не простим тебе этого. Прими его и после иди куда хошь. Я могу тебе даже все воспоминания стереть, понял?
Мотаю головой.
— Сама принимай, если тебе это надо!!! Отпустите меня. — выскакиваю из кровати, несусь к открытому окну и буквально выпадаю из него на улицу. Сзади слышится недовольный голос Селима.
— А что не через дверь-то вышел? Я б не тронул тебя. Саная, иди уже куда-нибудь. Видишь, что натворила. Ты вот всегда так, сунешься так, что потом хоть в огонь после тебя идти.
Кошка, фыркнув, выскочила следом за мной и, посмотрев мне в глаза, прошипела:
— Ты бы хоть прикрылся, паря? Чё эт тут мудями своими мотаешь? Я ведь могу и поиграться ими.
Испуганно прикрыл свои чресла ладонями и отошел на шаг назад. Кошка, вдруг мяукнув, повела ухом и прыгнула, скрывшись полностью, в кусты.
— Да не беги ты от меня. Здря, между прочим, здря. Скоро темнеть начнет, и… лучше входи. Скоро твои родители придут. Раз уж мне не веришь. А здесь будет опасно находиться. Ты ведь пока даже не нечисть, хотя, впрочем, как и я. — Селин посмотрел на меня из окна долгим взглядом, и я, обреченно вздохнув, пошел в такой знакомый дом.
Я, наверное, сошел с ума окончательно. Сел на кровать и, увидев свои старые вещи, что когда-то дал мне Вергус, отец этого удалого сына, начал поспешно натягивать их. Сам Селин уже ушел из комнаты, едва увидел, что я стесняюсь его. Оставшись в одиночестве начал шептать сам себе:
— Проснись, проснись, Тоха!!! Скорее же. Сейчас сюда пригонят родителей, а во сне ты ведь знаешь, что возможно всё!!! И я точно тронусь умом! Я не смогу потом поверить, что это всё было сном, не смооогууу… — ткнул больно пальцами по вискам и замычал что есть силы утробным голосом.
Где-то вдали послышался знакомый голос Женьки, и я замычал ещё громче.
— Тох, ну жив, слава богам, что жив. Болит голова?
Медленно поднимаю руки и касаюсь его лица, хрипло, с трудом выговариваю:
— Жень, тот сон, он опять пришел. Я, кажется, схожу с ума. Помоги мне… не могу больше… какие-то демоны, Князь. Селин ещё этот и Саная, кошка говорящая. — реву в голос, отворачиваясь от его жалостливого взгляда. — Они начали теперь приплетать ещё и моих родителей. Я не смогу, не смогу понимаешь? У меня тогда ничего не останется своего. Не покидай меня… прошу. Я остался совсем один.
Он быстро кивает и ложится рядом со мной, обняв меня крепко. На какой-то миг успокаиваюсь, чувствуя его защиту. Он шепчет мне в висок, целуя:
— Ты никогда не останешься один, я буду всегда рядом. Так долго, что ты сам меня погонишь от себя.
Мотаю головой. Захлебываюсь в его поцелуе, не замечая, что начал ему отвечать. Стон вырывается жалобный и такой возбуждающий. Теряю голову от поцелуя, глубокого и такого нежного. Его руки жадно гладят мое тело: грудь, пах, который онемел и требовал ласки или грубости. Я был готов сейчас к чему угодно, лишь бы только с кем-то рядом. Женька стянул с меня тесные джинсы и прошептал едва слышно:
— Я не хочу… вот так… прости… я и без секса буду рядом с тобой.
Но я притянул его лицо к себе и сам несмело попробовал поцеловать его. Он перехватил жадно инициативу и лег на меня всем телом.
— Ты только скажи, и я остановлюсь… — шептал он мне, покрывая тело поцелуями.
Рубашка была уже скинута и валялась на полу бесформенной кучей. Мне было все равно, где мы, мне хотелось сейчас лишь одного: чтобы меня грубо взяли. Хотелось пореветь громко в голос, и когда он вошел в меня, смазав, видимо, давно приготовленным кремом или смазкой, я, лишь вздрогнув, сам подался ему навстречу. Он, охнув, почти тотчас кончил и замер, покрываясь краской стыда.
— Прости… прости… господи, стыдно-то как!!!
Я сконфуженно опустил взгляд и улыбнулся, чувствуя, как он начал ласкать мой член ртом. Кончил и я следом слишком быстро. С женщинами я был долгоиграющим, кажется, именно так меня называли. А сейчас с улыбкой смотрел на перемазанного моим семенем Женьку. Он готов был рассмеяться, и я следом, наверное, тоже бы рассмеялся, но шум за дверью заставил нас обоих напрячься, и он, торопливо натянув штаны, кинул мне через плечо:
— Накинь на себя что-нибудь. Я задержу, кто бы это ни был.
Дверь хлопнула, и всё затихло. Сумбурно чертыхнулся, с матами, кряхтя как старик, оделся. Стыд поглотил меня полностью. Неужели я вот здесь, сейчас отдался своему секретарю? Боги, нет!!! Боль в пояснице была тупой и ноющей, отчего становилось противно от самого себя.
Я вышел следом и, обнаружив, что мы находимся всего лишь в каком-то заброшенном доме моей деревни, удивился про себя, что он так хорошо сохранился. Снаружи дом выглядел просто устрашающе. Ага, мы в доме председателя. Вот не думал, что мой первый раз будет в его доме после стольких лет. Сзади меня вдруг обняли крепкие руки Жени, и я торопливо убрал их.
— Ты стыдишься меня?
Мотаю медленно головой, глядя ему в глаза. Его широкая грудь лишь сейчас привлекла мое внимание. Он крупный по сравнению со мной. Блондин с синими глазами, которые сейчас потемнели в преддверии грозы. Я чувствовал, что
