– Странно, вот о кольце я не подумал…
– Ты еще молод, принц… Но, к счастью, царица подумала о многом.
– И ты, благородный Ризван, тоже.
– Да, принц. Я готовился к нашему путешествию, а услышав совет правительницы, тут же отправился в ювелирные мастерские. Но, увы, здесь меня постигла неудача. Мастера нашей страны не знают, где создали это необыкновенное колечко. Они лишь назвали камень. Это жад… Его еще называют нефритом. Мастера рассказали мне, что это камень-амулет, камень-охранник. Его трудно обрабатывать. Он не боится ударов, но может расколоться при неумелом обращении. После этой беседы я понял, что как раз это кольцо сможет подсказать нам дорогу к той девушке.
А про себя визирь закончил «…если она существует на самом деле». Многие считали рассказ принца лишь выдумкой, навеянной сном. Но никто не говорил этого вслух – так повелел царь Шахраман. Визирь же думал, что юный принц слегка помешался на том сладостном видении, и царь решил отослать его в далекое путешествие, дабы удалить от престола наследника, душа которого пребывает в разладе с разумом.
– Да будет так, визирь! Значит, сейчас мы направляемся к границам Райджива. Тогда, полагаю, нам следовало бы посетить и дворец магараджи – он давний друг моего отца. Быть может, его прорицатель и маг поможет нам в поисках.
– Быть может, принц.
Визирь улыбнулся. Пусть мальчик ищет свою прекрасную принцессу. Это куда лучше, чем пытаться занять трон отца, убив того или заточив в сырое подземелье. Увы, визирь, много повидавший на своем веку, знал: такие случаи нередки. Видел он и смерть отца-правителя от руки сына, видел и смерть старшего брата-наследника от руки младшего, жадного до власти брата.
Долгое странствие, по суждению визиря, было замечательным лекарством от любой душевной хвори. Пусть принц ищет свою любимую. Найдет – он будет трижды счастлив. Не найдет – значит, сам убедится в том, что это был лишь сон. Но Кемаль убедится в этом сам, а потому не будет искать врагов…
Верблюды монотонно отмеряли шаги, фарсах за фарсахом. Дни следовали один за другим… Вот уже караван миновал пустыню, теперь мир вокруг наливался все более яркими красками. Прекрасные города давали приют усталым путникам, манили остановиться не на одну ночь, познать покой и сладость новых встреч, узнать язык новой страны, обычаи ее обитателей. Но нетерпение гнало принца Кемаля вперед. Он ждал того мига, когда доберется до границ Райпура, услышит мудрые слова из уст прорицателя… Боль в его душе не становилась меньше. Каждую ночь он вспоминал ту прекрасную девушку, разговаривал с ней, обещал, что вскоре они соединятся наяву. И каждый раз сон заканчивался одинаково – незнакомка исчезала со слезами, а принца сжимали тиски одиночества.
И наконец остались позади каменистые горные тропы. Ковры трав стелились под ноги верблюдам, цветы словно приветствовали уставших путников нежным ароматом.
– Через день пути мы выйдем к владениям магараджи Райпура, – заговорил старшина каравана. – Я знаю, что вы ищете великого прорицателя, что живет у подножия странной горы. Но туда не сможет пройти весь караван.
– В таком случае, – сказал Ризван, – к подножью странной горы мы отправимся вдвоем с принцем. Вы же расположитесь лагерем и дождитесь нас. Далеко ли до жилья этого уважаемого человека?
– Если вы отправитесь туда завтра на рассвете, то к закату увидите перед собой гору, будто сложенную из расплавленного металла. Не заметить ее невозможно – верхушка ее словно срезана мечом. Но позволю спросить великого визиря, не согласится ли он взять с собой проводника?
– Полагаю, уважаемый сарватаха[11], что нам без проводника будет трудно найти обиталище предсказателя…
(Визирь не раз слышал, что именно так караванщики называли своего старшину.)
– Тогда, о визирь, я позволю себе сказать, что я сам не раз сопровождал жаждущих знания к порогу предсказателя. Надеюсь, что лучше вашего скромного слуги никто не укажет вам путь.
– Да будет так, уважаемый. Завтра на рассвете мы втроем отправимся к подножию странной горы. И да поможет нам в наших поисках Аллах всемилостивейший.
Предводитель каравана поклонился. Визирь успел заметить искорку смеха, что промелькнула в черных глазах этого сурового человека, когда он услышал слово из древнего языка. Да, на этом языке говорили еще тогда, когда ни прекрасной страны Ай-Гайюра, ни владений Райпура не было на лике Земли. По древности с этим языком могла посоперничать, быть может, лишь Черная земля – Кемет.
Суровый и немногословный визирь благодарил Аллаха за то, что царь Шахраман сделал его спутником принца в далеком странствии, целью которого были поиски неведомой девушки. Сколько бы мудрых книг ни было дано прочесть человеку, но странствие всегда научит большему. Временами в путешествии узнаешь то, о чем почему-то не пишут авторы этих книг… Быть может, они сами никогда не странствовали, а быть может, считали, что это всем известные истины. Но как бы то ни было, благородный Ризван благословлял каждый день, который он проводил в пути.
Наступил рассвет. Немногословный Омар (так звали старшину караванщиков) был готов отправиться в путь. Он пошел вперед, а визирь и Кемаль последовали за ним. Позади стихали звуки просыпающегося лагеря. Впереди змеилась каменистая тропа, ведущая к неизвестности предсказания.
Дни следовали один за другим. С нетерпением ждала Будур вестника. Она надеялась, что ее возлюбленный будет найден очень быстро. Ведь нефритовое кольцо, да еще и принадлежащее императорскому роду, большая редкость! Неужели так трудно отыскать в провинциях человека, им владеющего?!
Но гонцы привозили самые разные вести, кроме той, о которой мечтала принцесса.
Весна вступила в свои права. Отцвели сакуры, а вслед за ними почти все деревья дворцового сада покрылись разноцветным цветочным туманом. Облетели лепестки цветов, им на смену распустились сначала робкие, а потом все более крупные листья. Вот уже и тень деревьев сада стала отдохновением от духоты парадных покоев дворца. Близилось лето. Но принц, похитивший сердце наследницы рода Фудзивара, все еще не был найден.
Нетерпение Будур сменилось ожиданием, ожидание – печалью. «Неужели это все мне просто приснилось? Неужели нет на свете этого великолепного, красивого и нежного мужчины?»
С сочувствием смотрела императрица на страдающую дочь. Конечно, Комати была довольна тем, что неизвестный, оскорбивший покой императорской опочивальни, все еще не найден. Значит, это был просто сон… Яркий сон, такой, каким он бывает лишь у юных и чистых сердцем. Но императрице было жаль, что девушка день ото дня становится все печальнее, что Совершенная Красота, которую так любила Комати, превращается в холодную Ледяную Принцессу. Комати знала, что разочарование свойственно любому человеку. Даже если это дочь всесильного императора…
Наступило жаркое лето. Теперь Ситт Будур проводила много времени в саду. Ее подругой стала придворная поэтесса Мурасаки Сикибу. И чем пышнее становилось лето, тем более печальные строки танка выводила рука принцессы. Когда же наступил день летнего солнцестояния, написала Будур такие стихи:
Ничтожная жизнь!
Сердцу моему наперекор
сложилась судьба.
Но пред судьбою смиренно
склонилось сердце мое.[12]
Сердце императрицы разрывалось от боли – ее дочь таяла на глазах. Все печальнее становились темные глаза, все тише голос. И наконец в погожий день в середине лета девушка сказала матери:
– Наверное, нет на свете этого человека. Быть может, он еще не родился. Или умер много лет назад. И лишь его ками пришел в мой сон. Что ж, да будет так. Значит, мне предназначено судьбой ждать того мужчину, кто найдет ответ на мои загадки…
– А если не найдется и такой человек?
– Значит, матушка, я стану поэтессой и отдам душу поэзии, раз уж никому из живущих она не нужна.
– Но разве это достойный выбор для наследницы великого рода Фудзивара?
– Возможно, и недостойный. Но я хочу быть счастлива, мама. Я хочу, чтобы рядом со мной появился такой же любящий, мудрый и щедрый мужчина, как мой отец, великий император. Я хочу, чтобы моя судьба была похожа на твою. А становиться чьей-то женой только потому, что так велит долг, я не буду. Без великой любви нет для меня и жизни.
Императрица с нежностью погладила плечо девушки. Бедная малышка, она не знала, сколько бед пришлось пережить самой Комати до того момента, как стала она императрицей и любимой женой Такэтори. И никогда не узнает. Пусть спутниками Будур будут сказки только о счастливом обретении любви!
