— Но… Я всё понимаю, Карен. Просто… Из-за жестокой конкуренции на таких конкурсах очень опасно.
— Мы команда, Алекс. Мы готовы защищать и поддерживать друг друга.
— Это хорошо. Я желаю вам победы.
— Спасибо, Алекс. Прощайте.
Карен отключилась. Алекс взвыл как раненый зверь и запустил мобильником в стену.
«Уйми истерику, болван! — тут же рявкнули мужские гормоны при дружной поддержке сабмиссивности и мазохичности, которые категорически не хотели терять столь привлекательную и близкую удовлетворялку. — Это наша самка! Мы первые её увидели! Мы её приручили! Мы не пустим её к другим самцам! Мы не пустим других самцов к ней!»
Алекс перевёл дыхание и кивнул. «Я ведь биржевой маклер. Могу работать из любой точки мира, где есть телефон и интернет. А Нью-Орлеан — это не мелкая дыра типа Джонсон-сити, где, учитывая процент девиантов среди Ванили, могло просто не быть Нижних мужчин. Зато в Нью-Орлеане этого зверья целое стадо, и половина, если не больше — бесхозные. Они все учуют Госпожу Карен, едва она подъедет к городу. И начнут охоту».
— А вот хрен вам! — вслух рыкнул Алекс на потенциальных конкурентов.
Он ловко и аккуратно упаковал в красивую коробку выпечку, снял цепи и со стационарного телефона позвонил на мобильник Карен.
— Я испёк вам печенье, — сказал он. — Возьмите на дорогу. К тому же в столь важный путь приятнее отправляться, когда кто-то провожает.
Растерянная и удивлённая Карен согласилась. Алекс быстро привёл себя в порядок, собрал в другую коробку обломки мобильника, чтобы после восстановить информацию, и поехал к дому Госпожи, благосклонность которой никому не собирался уступать.
* * *
Рик довольно потирал руки — он успел снять квартирку в относительно приличном районе за приемлемую цену. И оплатил аренду до конца июня, теперь домовладельцы не могли поднять цену, а у группы есть жильё и на десять дней после конкурса. С избытком хватит как для переговоров с продюсерами, так и для поиска квартиры в Бирменгеме. «Там мы по-любому за два-три дня пристроимся на работу в хорошем клубе».
Снять реп-зал не получилось — дорого и большая очередь, группа попадала в нужное помещение только за полночь. Но зато Рик нашёл неподалёку от дома старый склад с превосходной акустикой. А ещё там был не только туалет, но кондиционер «зима-лето», что позволяло как согреть помещение в феврале и остудить в мае. Рик принёс туда микроволновку, кофеварку, чайник, две кушетки и два кресла. Склад он выбрал двухсекционный, поэтому бытовые удобства не портили звук.
— Как тебе? — спросил Рик Майка.
— Отлично. Только надо ещё увлажнители воздуха. Обогреватели его сильно сушат, а это очень вредно для голоса.
— Забыл! — охнул Рик. — Сегодня куплю.
Майк вздохнул.
— Мне страшно. Всё так глобально.
— Ты справишься. На сцене ты звезда. И в жизни.
Майк усмехнулся криво:
— Не все так думают. Чёрный, да ещё гей. В Луизиане это сильно мешает. Многие здесь живут мерками начала двадцатого века, а то и девятнадцатого. Такие люди будут и среди судей.
— Тогда нам нужен приз зрительских симпатий, — подошла к ним Карен. — В голосовании участвует вся Америка, а не только Библейский Пояс. Синих и сиреневых штатов больше, чем красных. Синие без предрассудков, сиреневые — серединка на половинку, поэтому у нас есть шанс привлечь их на свою сторону. Да и в красных живут не только замшелые религиозники и тайные расисты. Нормальные люди тоже имеются.
— К сожалению, — проговорил Майк, — в синих и сиреневых штатах нас увидят только после того, как судьи допустят чёрного гея и белую, которая с ним связалась, к участию в конкурсе.
— Судьи дорожат своей репутацией, — возразила Карен. — А потому не смогут забраковать действительно хороший вокал, даже если он от людей не той кондиции. Поэтому, чтобы вокал был наилучшим, надо применить секретное оружие, которое даёт нам физиология.
Майк понимающе улыбнулся и кивнул. А Рик воскликнул возмущённо:
— Ты же всегда была против химии!
— Никакой химии, — фыркнул Майк. — Только натурпродукт.
— За эти натурпродукты… — начал Рик, но Карен перебила:
— Просто сделай так, чтобы на прослушивание мы попали шестого марта. Не пятого, не седьмого, а именно шестого. Сам же за двенадцать часов до выступления и дай Майку так, и сам его оттрахай настолько, чтобы он растаял от удовольствия, но после проследи, чтобы Майк как следует выспался, а утром хорошо поел.
— Ты что несёшь?! — возмутилась Элина. — Перед серьёзным пением нельзя наедаться и заниматься сексом!
— Нельзя петь с полным желудком, — с усмешкой ответила Карен. — А за два-три часа до него хорошо поесть необходимо, потому что полномерный вокал забирает много сил. И нельзя трахаться, как и заниматься любой другой тяжёлой физической нагрузкой непосредственно перед пением. А вот регулярно посещать тренажёрку и занятия по йоге или цигуну очень даже полезно. Как и качественно потрахаться накануне выступления. Положительные переживания хорошо стимулируют голос.
— Надо же, — охнула Лайза. — Как всё хитро!
— А почему на прослушивание мы должны попасть именно шестого? — заинтересовалась Элина.
— Месячные, — сказал Майк и глянул на Карен: — Так?
— Теоретически, самый их разгар, — кивнула она. — Или хотя бы уверенное начало. Первое предпочтительнее, но тут уже как повезёт. Капризы организма не проконтролируешь без химии, а она повредит голосу.
— Но ведь… — начала Элина.
Карен фыркнула:
— Ты где-нибудь слышала, чтобы известные певицы, у которых рабочий график расписан на пять лет вперёд, отменяли или переносили выступление из-за критических дней? Да таблоиды и жёлтые листки вцепились бы в это, как помойные крысы в ростбиф! Или чтобы дирекция театров и концертных залов составляла программу в соответствии с менструальным циклом доброй сотни певиц, у каждой из которых он свой. Да ещё и у большинства женщин цикл точностью часового механизма не обладает, месячные могут пойти на день-два раньше или позже, это нормально. Но самое главное, что прогнозу это не полежит.
— А почему тогда все говорят, что петь нельзя?
— Потому что толпа подхватывает байки, придуманные плохими преподавателями вокала. Во время месячных голосом управлять в два раза сложнее, поскольку меняется тонус всех мышц в организме, а мышцы живота и горла — не исключение. И изменения не постоянны, они могут варьироваться от цикла к циклу. Певицу надо учить отслеживать все вариации и правильно с ними взаимодействовать, поскольку неправильный вокал погубит голос быстро и необратимо. Но эти труды стоят потраченных на них сил и времени, потому что в критические дни голос звучит как никогда сочно, глубоко и красиво. Так что если есть возможность подогнать выступление под менструальный цикл, то качественно обученная певица возьмёт на «красные дни» самую вокально трудную партию. Глупо не воспользоваться преимуществом, которое даёт сама природа.
— Жаль, у мужчин такого нет, — вздохнул Майк.
— Мужчинам ещё проще, — возразила Карен. — Помнишь, что говорила миссис Фостер? «Израсходуй себя досуха, а после хорошенько выспись».
— Оооо, — Рик алчно посмотрел на Майка и сжал ладонями его бёдра, — с этим проблем не будет.
— Пусти! — отпихнул его Майк. — Карен, зачем ты ему сказала?! Этот ненасытный теперь от меня не отлипнет.
— А ты как будто против, — фыркнула Элина.
Рик опять помрачнел.
— Физиология — это хорошо. Но даже самый лучший вокал не гарантирует честность судей. Предрассудки могут оказаться сильнее.
— Это верно, — задумалась Карен. — Однако не только мы не соответствуем идеалам традиционности, читай — оголтелой консервативности. На конкурсе будет много таких. И они если и не все, то большинство поддержат идею непрерывной прямой онлайн-трансляции всего отборочного тура. К тому же многие из тех, кто соответствует канону, тоже боятся, что из-за судейской предвзятости их не допустят к конкурсу. А значит, поддержат идею прямой трансляции. Судьи могут сколько угодно ненавидеть ЛГБТ, цветных и нестандартных белых, но своим авторитетом музыкальных экспертов они дорожат. И не станут следовать эмоциям, когда на них смотрит вся Америка.
— Хм, — кивнул Рик. — Это верно. Я подкину твою идею на форум конкурса. Уверен, её быстро потребуют воплотить. И не только участники, но и зрители. А значит рекламодатели поддержат эту идею.
— В первую очередь идею надо внедрить в СМИ, — дополнила Карен. — Если журналисты заподозрят нечестность, то покоя судьям не будет.
— Точно! — обрадовался Рик. — Надо привлечь побольше СМИ. И конкурсанты со своими фанатами сделают это.
* * *
Мэри-Лу Джонсон, секретарша Алекса Гордона, элегантная тридцатилетняя блондинка с голубыми глазами, мрачно смотрела на экран компьютера. Хотя Гордон и был прав, когда сказал, что она может выполнять свою работу дистанционно, а потому ехать на три, а то и четыре месяца в Нью-Орлеан ей не нужно, Мэри-Лу была обижена. Возможности большого города несравнимы с Бирмингемом. А Мэри-Лу их не увидит.
