Кресли Коул - Профессионал

Я проследила за его взглядом, которым он окидывал моё голое тело, пытаясь понять, что могло его так сильно впечатлить. Моя обычно бледная кожа, пылала от предвкушения, капельки влаги на ней создавали мерцающий эффект. Бёдра не могли лежать неподвижно.

Его желание, тёмное и глубокое, продолжал шептать мой разум. То, что раньше беспокоило меня, теперь бешено заводило.

— Закрой глаза, Натали. Не открывай их. И оставайся на месте.

— Севастьян…

— Я отдаю приказы. Ты им повинуешься. Sdavaisya.

Меня охватила тревога, которая, правда, не могла соперничать с возбуждением. Как только я закрыла глаза, он вышел из комнаты. Я слышала, как он что-то делал в предбаннике. Отправился за водкой?

Гадая, что он задумал, я ощутила в себе какую-то перемену. Под силой желания исчезли все остатки неловкости. Я чувствовала, как на коже оседает пар, собираясь капельками, которые стекали в лужицу на пупке. Соски стягивались сильнее. Нос наполнялся запахом костра.

Мои волосы тяжёлым каскадом свешивались с края скамьи. Я закусила губу, ощутив в теле вибрацию громового раската от макушки до кончиков пальцев.

Все мои органы чувств, казалось, были перевозбуждены.

Я стала совсем влажной, губки между ног набухли. Мне хотелось раскинуть бёдра, раскрыться для него. Он говорил, что там я прекрасна, он жадно вылизывал каждую мою складочку.

Я хотела, чтобы он вернулся! Что он делал? Меня обуяло любопытство…

Звук рвущейся ткани.

Я напряглась.

Звук повторился…

Какого чёрта? Ещё мне показалось, что он наливал куда-то воду.

Слыша звук его шагов, я знала, что он остановился рядом, и изо всех сил старалась не подглядывать.

— Ты выполнила то, что я сказал?

— Да. — Мой голос дрожал.

— Умница. — Костяшками пальцев он провёл по моей щеке. Всё моё тело было в его полном распоряжении, а он гладил меня по лицу.

— Эээ, что ты делал? — Я представляла, как его взгляд следит за движением пальцев.

— Готовился. Закинь руки за голову.

Я нерешительно вытянула руки над головой, и он схватил меня за запястья. Когда он связывал их полоской ткани, меня затрясло.

— Севастьян, я не знаю. — Он говорил, что я буду беспомощна. Говорил, что хочет творить со мной непристойные вещи.

Неужели я собиралась отступить? Или окунуться в этот омут?

— Ты сможешь остановить меня в любой момент, Натали.

Нельзя остановить водопад, нельзя…

- Но если подчинишься, я обещаю, что заставлю тебя кончить так, как ты никогда ещё не кончала.

Как это возможно, я не знала, но пока что Севастьян свои обещания выполнял. И это значило, что он собирался заставить меня кончить сильнее, чем в самолёте и в кладовке.

Теперь у меня был очень весомый повод ему подчиниться.

Пока дрожала от предвкушения, Севастьян связал мои запястья вместе и привязал их к ножке скамьи.

Я слышала, как он начал двигаться. Когда он наклонился надо мной, я ощутила, как по моей коже скользит головка члена, легко касаясь мышц живота. Он разделся? Мне жутко хотелось увидеть его обнажённым! И всё равно я крепко жмурилась, сопротивляясь желанию подглядеть.

Он обхватил мои ноги под коленями, заставляя их согнуть и поставить стопы на скамейку.

— Раскинь колени в стороны.

Сделав это, я почувствовала на своей набухшей киске танцующие облачка пара.

Севастьян со свистом втянул воздух, и я поняла, что он смотрит туда. Мне хотелось свести колени, но он прохрипел:

— Я смотрю на то, что принадлежит мне.

В тот момент я вся принадлежала ему.

Он собирался привязать меня за ноги? Сейчас я этого хотела. Хотела, чтобы он творил со мной непристойные вещи.

Я ожидала, что полоска ткани обовьётся вокруг лодыжек, но вместо этого он обвязал одно колено. Я не понимала, что он делает. Протягивает ткань за изголовьем скамьи?

Как только он обвязал и второе колено, я поняла, что теперь мои ноги оказались широко раскинуты и связаны одной длинной лентой. Если я пыталась сдвинуть правое колено, то левое тем самым подтягивалось выше, раскрывая меня ещё шире. Это работало, как чаши весов.

Как сказать, чтобы он остановился? Что это было уже слишком?

— Только посмотри на себя. Рыжие завитки и сочные розовые губки — на фоне белых бёдер. Красота. — Моя киска под его взглядом затрепетала, и он резко втянул воздух. — Знаешь, как долго я этого ждал? Прекрасная Наталья связана и ждёт меня. — Его голос сделался на октаву ниже. — Что я с тобой сделаю.

Вместе со всхлипом умерло и моё сопротивление.

— Открой глаза.

— Ладно. — Они округлились при виде совершенно обнажённого Севастьяна.

Блики огня освещали его тело, танцуя на буграх и впадинах мускулов. Капельки влаги спускались по груди вдоль мышц извилистыми дорожками. У меня отвисла челюсть, а губы были просто обязаны пройтись по каждому сантиметру этой блестящей кожи.

Мускулы на плечах и груди переходили в крепкие мышцы пресса. Между узких бёдер нетерпеливо выступал член.

Такой вид породил во мне ответную пульсацию.

— О, Боже, о, Боже. — Я никогда ничего не хотела так, как этот член, входящий в меня до основания.

Мне отчаянно нужно было сжать бёдра или потереть клитор, чтобы унять эту боль. Дёрнувшись в оковах, я поняла, почему он связал мои ноги именно таким образом. Он хотел, чтобы я могла немного двигаться, а он бы при этом смотрел, возбуждаясь сильнее, как я мучаюсь в этих путах. Его рот приоткрылся, глаза лихорадочно блестели.

Как только я смогла разорвать наш зрительный контакт, я заметила на его теле и другие татуировки. На каждом колене была нарисована большая звезда, похожая на те, что на плечах. Я знала их значение: он не преклонит колен ни перед кем.

Смотреть на тело Севастьяна было всё равно, что смотреть на солнце.

— Хочу, чтобы ты увидела жажду, с которой я буду бороться. — Он сжал свой член в кулаке, проведя по головке большим пальцем, покрывая её влагой. — Хочу, чтобы увидела, как сильно я тебя хочу.

В другой руке он держал последнюю полоску ткани. Даже мой затуманенный похотью разум понимал, что он собирался с ней делать. Действительно, он приподнял мой затылок, чтобы завязать мне глаза.

— И ещё я хочу, чтобы ты ничего не видела.

— Стой! — быть связанной и ничего не видеть?

Он завязал последний узел.

— Так ты лучше всё прочувствуешь. Доверься мне, и я обо всём позабочусь. Скажи, что доверишься.

Поколебавшись, я произнесла:

— Ладно.

— Хорошо. А теперь выгни спину и останься в этом положении.

Выполнив приказ, я услышала всплеск. Потом будто бы из таза подняли ковш.

На мою грудь полилась вода. Очень горячая, она стекала между грудей прямо к моей киске.

Я чувствовала, как ручеёк бежит по клитору. Чувствовала тонкую струйку прямо на входе. Интимная, водяная ласка. Я застонала, с трудом удерживая выгнутую спину.

Новый ручей затанцевал на горле. Словно ошейник. Меня бросило в жар. Так горячо…

— А-а! — Мою грудь обожгло холодом. Горячая вода сменилась ледяной. Я едва была способна держать спину дугой, пока он выливал холодную дорожку от одного моего соска к другому.

Целый водопад пролился на мои разведённые бёдра. Гусиная кожа. Испарина. Мурашки. Сбивающееся дыхание. Тело просто не знало, как реагировать.

И, наконец, холод — прямо между ног.

— Севастьян! — Я извивалась от бессилия.

— Ляг снова на спину. Открой рот.

Я безмолвно повиновалась, меня трясло. Языка коснулась холодная вода. Я быстро глотала, до этого момента даже не догадываясь, насколько мне хотелось пить.

— Ещё?

Я никогда не пробовала такой вкусной воды.

- Д-да..

Поток вернулся, а с ним и кончик его пальца, ласкающий мои губы. Я сосала этот палец, глотая воду, текущую по нему, пока он его не убрал.

Потом я слышала лишь звуки. Треск огня. Дыхание, моё — прерывистое, его — тяжелое. Неслись секунды…

Губами я ощутила кончик его члена. Он двигался по моему рту, и вдоль него продолжала бежать вода. Образ Севастьяна, льющего в мой рот воду вдоль члена… О, Боже, о, Боже.

Я вытянула шею, чтобы начать сосать, но он удерживал эту роскошную головку подальше от моего языка. Я пыталась освободить руки, чтобы вылизать его… а он мучил меня, то прижимая к губам кончик, то убирая прочь.

Очередной лёгкий контакт, очередная порция холодной воды. Мир вокруг меня начал растворяться, оставался только Севастьян.

Потом — пустота. Никакого контакта. Я уже была готова закричать, когда вернулся палец. Я сильно втянула его в себя, вращая языком, давая ему понять, что я сделаю с его членом. Должно быть, он меня понял, поскольку из его груди вырвался стон.