Валерий Сальников - Гур

Анниэль кормила волчонка салатом и вытирала ему салфеткой краешки губ. Говорила, что хорошие дети не пачкают личико и не разбрасывают еду. Спросила, хочет ли он морса. Волчонок кивнул. Попив, он вдруг пропищал, обращаясь к Анниэль:

— Мама, меня зовут Оунил. Смотли, какие класивые камуски.

И протянул ей мешочек. Анниэль выкатила камешки и они стали перебирать их. Мы оценили важность момента. Волчонок предъявил Анниэль свой оазис красоты, выросший с двух до семи камешков. Признал мамой, включив в оазис любви Анниэль, а возможно и всех нас. Эмоциональная Майта вспыхнула и прислонилась к плечу Гура, рассыпав волосы по его спине. Я протянула руку и успокаивающе погладила расчувствовавшуюся девочку.

Это были первые слова, которые мы услышали от волчонка.

После завтрака отправились переодевать детей для занятий в парке. Анниэль и Жека тоже обещали подойти с детьми.

Поработав с малышней, я пошла искать Гура. Он обнаружился в кабинете.

— Милый, я позанималась с Оуниром. Посмотрела его уровень. Аура с плотностью второго кю магии жизни. Знает все положенные заклинания, их эффект невелик из-за слабой ауры. Но меня беспокоит цвет ауры, какой-то неестественный, блеклый. Что-то здесь не то. Посмотришь, может какое-то повреждение разума?

— Хорошо, приведи его.

Когда я привела умытого и румяного после прогулки Оунира, за мной вслед прибежала обеспокоенная Анниэль. Гур улыбнулся нам всем.

— Оунир, садись вот сюда.

Волчонок залез в кресло неподалеку от мужа.

— Девушки наблюдайте за Оуниром, — сказал Гур и закрыл глаза.

Мы внимательно смотрели, ничего не происходило. Вдруг аура волчонка стала на глазах наливаться плотностью. Муж перекачивает силу из своей ауры в ауру Оунира, но я же проверяла, она была уплотнена до предела! Аура все разгоралась, цвет из блекло-зеленого постепенно превращался в стальной. Ох! Ребенок начал улыбаться. Потом радостно захохотал тоненьким голоском. Гур открыл глаза и убрал руку с головы малыша.

— Вы все поняли, — посмотрев на нас, констатировал Гур.

Мы с Анниэль, ошарашенно смотря друг на друга, прошептали.

— Магия разума.

— Первый дан.

— Да, — ответил Гур, — единственный в истории волколаков маг разума. Небывалая редкость.

Он подмигнул Оуниру. Тот заливисто засмеялся.

— Оунир, принеси мне вон тот свиток, — попросил Гур и указал на пергамент, лежащий вдалеке. — То-то его родители души в нем не чаяли, что нехарактерно для их народа. Так, что даже решились на чудовищное жертвоприношение. Он, сам того не понимая, влюбил их в себя. Его аура магии разума была ослаблена последними переживаниями. А вы — маги жизни и уплотнить ауру мага разума не могли. Спасибо, Оунир. А теперь скажи тетям, что хотел.

Оунир подошел к нам с Анниэль и пропищал:

— Мама Анниэль. А ты мама Уайда. Еще мама Майта. И папы. Папа Зека и папа Гул, — и заулыбался.

— Мы с ним потолковали с помощью магии разума, — добродушно объяснил Гур неожиданную осведомленность волчонка. — Прежние папа с мамой ушли далеко и попросили нас их заменить. Мысли читать, по необученности, он не может, а вот усиливать эмоции — запросто. — Так что скоро он залезет вам на голову, — хмыкнул любимый.

— А тебе? — задиристо воскликнула я.

— А мне — нет. Лысая голова скользкая, легко упасть.

И вновь подмигнул волчонку. А затем встал, поднял Оунира, подбросил к потолку. Тот завизжал, боясь и радуясь.

Анниэль поступила аналогично.

Близнецы крепко спали. У сестрички, столь же утомленной любовью, что и я, все же хватило сил сбегать в детскую и убедиться в этом. Гур разметался по постели и улыбался, закрыв глаза. Я примостилась на его плече и откинула волосы, чтобы они не мешали видеть лицо мужа. Его успокаивающееся дыхание мерно покачивало мою голову. Уайда бесшумно, как свойственно кошачьим, подкралась и прыгнула в постель, взяв в плен другую сторону мужа. Гур с хрустом потянулся и собрался сполоснуться, но был остановлен нами, заявившими, что он чист как новорожденный котенок, потому что тщательно вылизан. Я, с нашей львицей, и сама немного превратилась в кошку. Она такая придумщица!

Когда, немного ранее, львица решила испробовать одну новую затею, муж начал стыдить нас, говорить, что мы уже взрослые замужние женщины, а у нас лишь одно на уме. Уайда возразила, что да, мы взрослые замужние женщины, но он не может знать, что там у нас на уме. Гур даже прекратил меня ласкать и настолько озадачился, что спросил, это еще почему? Уайда торжествующе заявила, что он ни мгновения не был взрослой замужней женщиной и даже незамужней, так что некомпетентен в этом вопросе. Победив в философской дискуссии, начала азартно претворять в жизнь свою идею. Я ей помогала из остатка сил. И у нас получилось, судя по рыку мужа. Зря он пытался спорить с сестричкой. Сам ведь знал, что проиграет. Наверное, специально поддался на провокацию, чтобы угодить нам. Он у меня чрезвычайно хитрый. Думаю, Уайда тоже его раскусила.

Наш коварный, но умиротворенный мужчина спокойно лежал рядом и размышлял. Но, наверное, не о том, что у них в головах, у взрослых замужних кошек. Есть предел всему, даже страсти Гура. Или нет?

— Знаете что, любимые проказницы. Есть идеи по поводу плодотворного использования неожиданных возможностей волчонка.

— Плодотворного в отношении чего? — промурчала я.

— В отношении самого Оунира, его народа, и ордена Знающих, — ответил муж и погладил по попке. — Будешь любопытствовать или слушать?

— Будешь гладить, буду слушать.

— И меня тоже, — якобы обиделась Уайда.

Гур чмокнул львицу и положил другую руку на заранее оттопыренную попку.

— Мне представляется, что Оунир способен, после хорошей подготовки, изменить судьбу народа волколаков. Сделать их, э… более совместимыми с другими разумными расами. И спасти целый народ от грядущего уничтожения.

Мы молчали, выполняя соглашение. Гур хмыкнул в знак того, что понял наши мотивы.

— Это может произойти через семнадцать-двадцать лет. Повзрослевший Оунир, мощный маг разума, появляется среди волколаков и с восторгом принимается ими. Женится на двух, нет, на трех волчицах и порождает новую династию волков, которые не мечтают о грабеже, как средстве утоления голода, а обучены возникающие решать проблемы в самом зачатке. Воспитание детей — ключ к проблеме волколаков. Да и любого другого народа.

— У них же в традиции моногамия, — не выдержала я.

— Значит будет сделано исключение. Для великого мыслителя и мудрого провидца Оунира, — невозмутимо возразил муж.

— О, Оунир, ты наш кумир! — пропела львица.

Я прыснула. Кошка получила по одному месту за несвоевременный вокализ и взвизгнула, но в ответ, довольная, крутанула фигуру. Успокоились. Я подергала попкой. Дескать, продолжай.

— Для него важно оставить как можно более многочисленное потомство. Не исключено, что среди детей появится продолжатель отца по части магии разума. Чем больше детей, тем больше шанс, что такое чудо повторится. Жека бы это в два счета доказал. А если и не случится, то по-новому воспитанная молодежь свое призвание выполнит в любом случае.

Задумался. Но гладить не прекратил. Мы, в соответствии с договоренностью, молчали. Я хотела кое-что ляпнуть по поводу многочисленного потомства, но поосторожничала, чтобы не схлопотать, как сестричка. А вот она не удержалась и изобразив обиду, заявила:

— Будешь драться, уйду к Оуниру.

Тут и Гур не выдержал, а уж про меня и говорить нечего. Отсмеявшись, муж пообещал львице бережное отношение, поцеловал меня и похвалил за верность, упомянув ветреность неких девиц. Помолчал, восстанавливая мысли, и продолжил, нежно нас поглаживая:

— В общем, это долгая история, но заняться ею стоит. Я переговорю с Исиантом, быть может у него другие мысли появятся. Для нас главное, что обитель устранит постоянную угрозу с севера, стабилизировав ситуацию в ордене семизвездников. И решит проблему малыми силами. С помощью ребенка, любящего красивые камешки. Жизнь которого сохранили Анниэль и Жека.

— А Лима? — практичная Уайда решила рискнуть теперешним удовольствием ради ясности на будущее.

— Любимая, я не строю грандиозных планов по поводу малышки. Но кто знает, чем дело обернется?

— Ты! — воскликнули мы с львицей в унисон и рассмеялись.