Виктор «Батя», «Динамо» (Москва):
Тогда движение четко делилось на «правых» и «левых». Были «правые», которые в силу какой-то смелости, вызова обществу носили шарфы, несмотря на гонения, ездили на выезды, несмотря на гонения. Участие в драках в те времена [не всегда можно] было поставить в зачет, потому что они были спонтанными. Да, приезжали друг к другу, приезжали прямо к стадиону, но как таковых «забивок» не было. У «Динамо» был знаменитый столб перед западной трибуной – он и сейчас стоит, – и в восьмидесятые даже мы, маленькие, знали, что к этому столбу подходят после матча. Кто-то ехал домой, в метро снимал шарф и прятал, – а кто-то оставался, подходили к столбу.
Деление на «правых» и «левых» играло роль и в драках. Причем иногда оно оказывалось даже важнее, чем «клубная принадлежность». Фанаты начала 1980-х рассказывают, что сделать «акцию» против «левых» фанатов команды, с которой вроде как дружишь, не считалось зазорным: «левые» есть «левые». В то же время «правые» фанаты с некоторым уважением относились к «правым» фанатам враждебной команды: шарфы с них не снимали, хотя дрались, конечно.
Виктор «Батя», «Динамо» (Москва):
Была даже поговорка – «правый» с «правого» шарф не снимет, но морду разобьет. А вообще, старались бить «левых». Считалось, что если «правые» завалят «левого», то ничего страшного, никаких предъяв не будет никому. А вот если две «правые» бригады, два «костяка» встретятся, то это было страшно. И один раз я стою [в метро] – жду, когда проедут вагоны с «правыми» «спартаковцами», я их в лицо знал. Они обычно садились в первый вагон, чтобы сразу обозревать всю станцию – кто там стоит. От нас они угроз не ждали – от «Динамо», потому что вроде дружили в те времена. Могли ждать от ЦСКА. И я «зевнул» – «левых» принял за «правых». Говорю – все, те проехали. И подъезжает вагон со «спартачами» – выходят Жора Добчинский, Рыжий. И выскакивают наши. Составы равные. И все друг друга знают и понимают, что произошло. И «спартаковцы» спрашивают: вы чего здесь стоите? Да мы просто встали. А вы чего вышли? Слово за слово, доходит до перебранки, а там и до драки один на один.
Деление на «правых» и «левых» сохранялось еще в конце 1980-х – начале 1990-х. Авторитетным мог быть только «правый» фанат, а «левых» – которые еще не наездили десять выездов или ходили на стадион, но не участвовали в драках, – обзывали «фантомасами».
Внутри одного движения деление на «правых» и «левых» часто приводило к дедовщине: авторитетные – «правые» – фанаты требовали с «левых» денег на водку, издевались над ними. Особенно свирепствовала дедовщина во время выездов – доходило до того, что молодые фанаты, не сделавшие еще положенных десять выездов, старались не попасть в один вагон с «правыми». Но говорить, что это было во всех движениях, нельзя: в каждой фанатской группировке отношения складывались по-своему. Такая ситуация продолжалась довольно долго – по крайней мере, до начала 1990-х годов.
«Шляпа», «Зенит» (Санкт-Петербург):
У нас на «грядке» было коллективное руководство на уровне авторитетности. Не было выборности – люди признавали этого человека и принимали, что он авторитет. Среди этих людей – «выездюков», возможно, не всегда кто-то вел себя адекватно. Кому-то в зубы мог дать, с кого-то денег попросить, с молодого, еще что-то. И если кто-то обижался, то он уходил на сорок седьмой сектор.
Игорь М., «Спартак» (Москва):
Про Софрона могу сказать, что я и моего возраста ребята старались с ним в один вагон на выездах не попадать. Потому что с ним ездило много народу, которые у молодых забирали вещи, деньги и так далее. Но я ни разу не видел, чтобы сам он этим занимался. А деньги «на барабан Софрону» собирали постоянно. А Рифат, помню, на одном из выездов в Киеве (в восемьдесят девятом) даже руку себе повредил – дал по морде одному из тех, кто обувал молодых, старался навести в этом плане порядок.
«Спартак» и, как мне говорили, «Динамо» (Минск) – это клубы, которые в наибольшей степени были подвержены дедовщине. Это была очень большая проблема. И, по-моему, в восемьдесят девятом году, когда ехали из Одессы, к поезду прицепили два бесплатных вагона – лишь бы фанаты уехали. И люди сошли на следующей станции – добираться своим ходом, лишь бы не ехать с этой компанией. Там чемпионат вагона по отжиманиям проводили…
Александр Шпрыгин («Каманча»), «Динамо» (Москва):
Тогда процветала такая дедовщина, что старым фанатам было не западло обуть молодых на лавэ. Приезжает на выезд фанат молодой, а с него деньги сшибают. Сейчас мы это запрещаем категорически, да никто и не станет таким заниматься. А тогда прямо шли по карманам, мелочь со своих сшибали – на выпивку, еще на что-то. Я помню, испытывал гордость – приехал на первый выезд. А нас поставили – ну че, давай денег. А у меня нет. Давай тогда билет сдавай, пойдем бухать в тупики – это где отстойник для вагонов.
В любом спорте соперничество – самое главное. То же самое происходит в фанатизме. Здесь все просто – есть враги, есть друзья. С фанатами одной команды дружат, с другой – дерутся. Основы этих отношений также были заложены еще в ранние годы фанатского движения. Иногда вражда возникала на чисто эмоциональном уровне, иногда врагами становились просто по принципу «враг моего друга – мой враг».
«Шляпа», «Зенит» (Санкт-Петербург):
Тогда вражда не оформлена была на идеологическом уровне. В Москве – с ЦСКА и «Динамо» враждовали, потому что мы начали дружить со «Спартаком». Они воевали, и поэтому для ЦСКА и «Динамо» было честью встретить, броситься на нас. Вы – друзья «Спартака», значит, мы воюем с вами. А мы им: с удовольствием с вами подеремся.
Все основные [драки] были на вокзалах – кто-то пришел, кинулся. Был или восемьдесят первый, или восемьдесят второй год. Играли с ЦСКА. На втором этаже зала ожидания на Ленинградском вокзале – там такой колодец. Вот там была драка…
Как только у нескольких ведущих команд высшей лиги оформились движения – в начале 1980-х, – фанаты разных клубов начали вступать между собой в альянсы. Враждующие между собой движения дрались друг с другом, устраивали «акции» перед матчем – снимали шарфы с враждебных фанатов. Некоторые альянсы оказались прочными, некоторые через какое-то время распадались, и недавние враги становились друзьями и наоборот. Например, московское «Динамо» некоторое время дружило со «Спартаком», и ЦСКА был их общим врагом, но потом «динамовцы» заключили союз с ЦСКА, который существует и до сих пор.
Виктор «Батя», «Динамо» (Москва):
В «динамовском» движении в восьмидесятые годы произошел раскол, который очень повредил нам. Люди, которые были с Андрюшей Царским, больше тяготели к «армейцам». Люди, которые были с Бобом, больше тяготели к «спартачам». Соответственно, это раздвоило бригаду. На каком-то этапе даже были конфликты – одни говорят: давайте дружить со «Спартаком», другие – давайте с ЦСКА. Единения в бригаде не было. «Спартаковцам» было понятно, кто враги, «армейцам» тоже: у них стопроцентный враг «Спартак».
Фанатские драки часто бывали жесткими и кровавыми, особенно если в них участвовали группировки из подмосковных городов. Футбольных команд там не было, но, например, была хоккейная – «Химик» из Воскресенска, а в начале 1980-х многие футбольные фанаты ходили и на хоккейные матчи.
Виктор «Батя», «Динамо» (Москва):
В Воскресенске была бригада просто беспредельная, страшная. Просто мужики выходили, и даже «спартаковская» бригада не могла справиться. У меня один из первых выездов был – восемьдесят первый год, со «спартачами». Там такие две массы сталкивались немаленьких людей, и струсившие просто прыгали с двадцатиметрового моста через железную дорогу. Готовы были сломать ноги, но не получить. Людей купали в фонтане зимой…
В начале 1980-х окончательно оформилось одно из самых непримиримых противостояний в российском футбольном фанатизме, которое началось еще в 1970-е годы и продолжающееся до сих пор – между «Спартаком» и ЦСКА. В то время лидерами «спартаковского» фанатизма были Рифат и Софрон.
Андрей Малосолов, ЦСКА:
Им уже было по двадцать пять лет. Рифат был блестящий пропагандист, по образованию учитель литературы, и обладал колоссальным влиянием на молодежь – мог собрать по двум звонкам тысячу человек и поехать бить ЦСКА. ЦСКА тогда приходили на стадион без «цветов», а если и доставали шарфики, то только на стадионах, а потом их прятали и «растекались».
Почему вражда началась именно между «Спартаком» и ЦСКА? Есть самые разные версии. Например, идеологическая. «Спартаковские» фанаты обзывают ЦСКА гэбэшной командой, а «армейцы», в свою очередь, говорят, что «Спартак» – никакая не «народная» команда, а люмпенская. Есть и «историческая» версия: болельщики этих двух команд всегда недолюбливали друг друга.
