А придумывать Георгий Николаевич любит. На международных соревнованиях самые сильные самбисты и дзюдоисты мира с волнением ждут встреч с воспитанниками Звягинцева: какой сюрприз преподнесут советские борцы на этот раз? Но если бы только Звягинцев занимался придумыванием новых комбинаций, приемов самбо и дзюдо, то вряд ли его ученики завоевали бы в последние годы столько золотых медалей: свыше шестидесяти – на первенствах Советского Союза и дюжину – на чемпионатах Европы. В армейской команде поисками нового увлечены все. И в этом, пожалуй, главная заслуга тренера.
Растить чемпионов нелегко. Им мало рассказать и показать, важно еще и доказать эффективность того или иного приема. И при этом научить спортсмена не копировать, не подражать. То, что хорошо для одного, может оказаться плохим для другого…
…Георгий Николаевич увлеченно рассказывает о своих коллегах-тренерах, учениках. Для каждого находит теплые слова. Спорт Звягинцев знает до тонкостей. Все 35 лет службы Георгия Николаевича в армии связаны с ним.
…Более трех десятилетий Георгий Николаевич Звягинцев воспитывает для армии крепких, закаленных, смелых воинов, знающих все тонкости борьбы самбо…»
В моем «звягинцевском» архиве есть ксерокопия заметки, напечатанной во фронтовой газете Западного фронта «На штурм» в 1941 году. Называется она «Крупный успех Н-ской части»: «…В один из решающих моментов боя младший сержант Звягинцев принял на себя командование подразделением и смело повел его в стремительную атаку. Не выдержав сокрушительного удара, фашисты бежали, неся потери…» Тогда-то и получил Георгий Николаевич осколочное ранение в грудь. Самый большой осколок он вырвал за торчащий конец и только после этого потерял сознание.
О нем можно рассказывать много, но уверен: тот, кто за это возьмется, окажется в затруднительном положении. Трудно рассказать о таком человеке обычными, затертыми от повседневного употребления словами, а высоким слогом еще труднее, потому что сам он не любил красивых фраз, говоря, что за ними, как правило, скрывается хитрость.
Железная самодисциплина, обязательность и порядок во всем, а еще неиссякаемый интерес к жизни – видимо, в этом был секрет его вечной молодости. Он из тех, от кого за годы долгого общения мне не довелось услышать ни одной глупости. Я был с ним до последних его минут. И за все свои 83 года он никогда не изменил своим убеждениям, не хитрил ради личных мелких выгод, радовался и удивлялся всему, как это бывает только у очень молодых. Разные люди, с которыми мне приходилось говорить о нем, сходились в том, что это был человек высоких устремлений и дел. Вот что сказал подполковник Николай Михайлович Козицкий, мастер спорта международного класса, заслуженный тренер СССР, заслуженный тренер России, заслуженный тренер Украины. Пятикратный чемпион СССР по самбо, чемпион Спартакиады народов СССР, призер чемпионатов Европы и мира по самбо и дзюдо, чемпион Японии по самбо, начальник команды самбо ЦСКА 1974–1993 годов:
«Феномен Звягинцева, на мой взгляд, заключается в том, что он всегда умел видеть в людях прежде всего людей, а уж потом спортсменов, чекистов, слесарей-сантехников… Он для всех был другом. Ни с кем из учеников не говорил свысока – ни с прославленным мастером, ни с тонконогим пацаном, пришедшим записываться к нему в секцию. Было время, когда кое-кто из коллег обвинял Георгия Николаевича в том, что он переманивает к себе лучших спортсменов. Никогда никого он не переманивал! Сам растил из мальчишек мужчин. Многие тренеры требовали, чтобы ученики на них молились, как на иконы. От них приходили к нему и просились в команду. Знали, что он не может сказать: «Такого-то в зал не пускать!..»
А что касается его учеников – из дохлых новичков многих он сделал супермастерами. Сергея Суслина, например, заслуженного мастера спорта СССР, неоднократного чемпиона СССР по самбо и дзюдо, трехкратного чемпиона Европы, он взял в секцию после войны маленьким дистрофиком.
Звягинцев умеет ладить со всеми. Многие, пришедшие к нему уже мастерами, именно его считают своим главным учителем.
Что касается меня, я остался в армии и переехал из Киева в Москву только из-за него. Хотелось быть рядом…
Когда сейчас он приходит в зал, мы встречаем его с радостью. Таких тренеров и людей очень мало. Мне кажется, что это не воспитывается. С этим нужно родиться».
Виталий Яковлевич Кузнецов. Супертяжеловес. Мастер спорта по классической (греко-римской) и вольной борьбе. Заслуженный мастер спорта по самбо и дзюдо. Двенадцатикратный чемпион СССР. Трехкратный чемпион Европы. Двукратный чемпион мира по самбо. Чемпион СССР, пятикратный чемпион и семикратный призер первенств Европы по дзюдо. Двукратный второй призер первенства мира по дзюдо. Серебряный призер Мюнхенской олимпиады по дзюдо: «В России мальчишек, предназначение которых было в будущем служить Отечеству, помимо утонченных гувернеров, воспитывали отставные солдаты – герои и мастера на все руки. Они были, как сейчас говорят, специалистами по выживанию в экстремальных условиях. Называли их дядьками. Так вот, Георгий Николаевич был добрый наш дядька. Никто от него грубого слова не слышал, но одного его тихого замечания было достаточно, чтобы самые отчаянные утихали и у них уши краснели. Он уже когда на пенсию ушел, все время к нам на тренировки в ЦСКА приходил как на работу, на соревнования приезжал. Советы давал… Будучи начальником команды, он не приказывал, не установки давал, а советовал что сделать, чтобы выиграть. И помогало… До сих пор мы к нему почти всей командой домой в гости ходим. Для всех у него и слово доброе найдется, и место за столом. Мы всё спорту отдали. А когда слава кончилась, не у всех потом благополучно жизнь сложилась… К нему до сих пор ходят и преуспевающие, и не очень. Для всех он остался добрым дядькой. А у самого Жоры (мы так его между собой любовно звали) всегда порядок. Поглядишь на него, послушаешь и видишь, что время ничего с ним не может сделать, и сам моложе становишься».
Самбисты ЦСКА побеждали за счет того, что были непредсказуемы, потому что имели многообразную технику. Звягинцев умел развить в каждом органичное для его конституции, реактивности, характерологических особенностей, то есть не ломал спортсмена, а помогал делать себя. Он всегда имел мужество согласиться с учеником, увидеть в нем равную себе творческую личность, а не пластилин, из которого нужно лепить себе подобного. В этом, мне кажется, его неподражаемая особенность как тренера, в этом заключается его вклад в развитие самбо и дзюдо. Он воспитал новую генерацию спортсменов, которые, творчески подходя к архаичным канонам этих видов борьбы, усовершенствовали их.
Довольно часто я приглашал Звягинцева в свой спортивный клуб, расположенный в цокольном этаже жилого дома, где работаю тренером по самбо и дзюдо. Рассказывал о его подвигах своим мальчишкам, а потом они с удивлением видели перед собой доброго дедушку, который с ними говорил на их языке, что-то показывал, с интересом наблюдал, как они выполняют приемы, кого-то поправлял, кого-то хвалил… Мальчишки мои были счастливы. Они лучшие психологи и очень хорошо понимают, что перед ними необыкновенный человек. Потом они долго теребили меня: «А когда еще приедет Георгий Николаевич?» «Увы, он уже больше не придет, – сказал как-то я опечаленным ребятишкам. – Но давайте сделаем так, чтобы все думали, что он всегда с нами. Будем тренироваться и жить так, как это делал Георгий Николаевич. Увидите, нам самим будет казаться, что он не уходил. Ведь учитель жив, пока кто-то продолжает его дело». И знаете, мы стараемся…
Олегов в России много, людей с фамилией Степанов, наверное, еще больше. Однако для знатоков и любителей самбо это сочетание имени и фамилии ассоциируется с одной из самых ярких спортивных звезд в истории советского спорта.
В конце 60-х – начале 70-х годов, когда в СССР был бум самбо, это имя стало весьма популярным не только в нашей стране, но и далеко за ее пределами.
В 1968 году я пришел в ЦСКА записываться в секцию самбо. Тогда (как, впрочем, и сейчас) все, что касалось самбо, было исполнено для меня особого смысла. Я во все глаза смотрел на входивших в наш зал атлетов. Среди них были разные – шумные и молчаливые, могучие, как вековые дубы, и маленькие шустряки, за движениями которых не всегда можно было уследить глазами. Были и ничем с виду не примечательные.
Однажды, сидя перед телевизором, я вдруг увидел одного из таких, неприметных, на экране. Ведущий спортивной передачи очень уважительно обращался к человеку со спокойным интеллигентным лицом, перечисляя его многочисленные регалии и звания. В этом человеке я не сразу узнал одного из завсегдатаев нашего зала. Говорил он очень связно и красиво, в отличие от многих спортсменов, которых мне приходилось слышать, держался скромно, но с достоинством. Я был потрясен несоответствием его внешнего вида и тех титулов, которыми он обладал.
