Победу над лидером собрались отметить у меня на Автозаводской — пришли почти все наши игроки с женами. Не всегда на таких семенных торжествах речь идет только о футболе, но в тот вечер говорили в основном о наших торпедовских задачах в предстоящих матчах.
Мы уже почувствовали, что киевляне во втором круге еще прибавят в игре, но продолжали верить в себя. Вернее, после того как мы вышли в лидеры, у нас не оставалось сомнений, что если нам приналечь, вполне можем на первое место рассчитывать. Никому из собравшихся у меня в тот раз не казалась недостижимой такая цель.
Разговаривали откровенно и по-деловому.
Момент для разговора был очень удачный. Дела в команде вроде бы налаживались, и каждый сейчас мог без обиды выслушать критические замечания. После поражений такие замечания обычно воспринимаешь хуже, многие начинают оправдываться, и спокойного разговора не получается.
А здесь мы, нападающие, сказали защитникам и Воронину с Бредневым, которые умели помочь очень крепко обороне: «Обеспечьте надежность своей линии, а мы обещаем забивать в каждой игре, даем слово…»
Защитники нас не подвели. В одном, пожалуй, только матче — в игре второго круга против динамовцев Киева — они сыграли неудачно. В остальных же случаях защита была на высоте. Центральный защитник Слава Марушко и к атакам подключился. А полузащитники Воронин, Бреднев и Линев вместе забили двенадцать голов (причем Воронин семь). Нам же, нападающим, сдержать свое слово оказалось довольно трудно. Все же, мне кажется, и нам кое-что удалось. Правда, у ЦСКА, «Шахтера», «Зенита», «Спартака» и ростовского СКА мы выиграли со счетом 1:0.
С «Шахтером» мы играли в Москве. После победы в первом круге в Донецке 3:0 можно было рассчитывать, что и в Москве игра сложится. Но «Шахтер» цепко оборонялся. Особенно выделялся Владимир Мещеряков. В сезоне шестьдесят четвертого года Мещеряков полезно играл стоппера «Торпедо», но весной следующего года у него случился конфликт с тренером, и нашу команду он покинул. Со мной он играл и тренировался мало, но Кузьму знал, конечно, очень хорошо. И сыграл против него удачно. Гол «Шахтеру» забил я — пробил с линии штрафной площадки. Это уже был период, когда я превратился в забивающего форварда и почаще стал брать на себя право завершения атаки.
Со «Спартаком» игра складывалась тоже трудно. Нам били пенальти, и, к счастью для нас, удар пришелся в штангу. А во втором тайме вышедший на замену Борис Батанов забил свой единственный в сезоне, однако такой важный мяч.
Бориса я бы тоже отнес к игрокам объемистым, но умеющим в то же время и ювелирную работу исполнять. Не видел Батанова в лучшие, по общему мнению, его сезоны. Тем не менее, и по сезону шестьдесят четвертого года о нем можно было судить как о ключевом игроке «Торпедо». В шестьдесят пятом году он сыграл чуть больше половины игр. В начале сезона тренеры были не очень им довольны, не ставили его в основной состав, он обижался. Но ближе к решающим нашу судьбу матчам Борис, игравший за дубль, заметно улучшил физическую форму и сразу стал необходим в основном составе. В самых важных играх он оправдал полностью наши надежды.
У «Нефтяника» мы не смогли взять реванш в Москве — сыграли 1:1. Со счетом 1:1, как и в первом круге, закончилась наша игра с тбилисцами.
Две игры мы проиграли — московским и киевским динамовцам.
Самой крупной была победа над ташкентским «Пахтакором» в Москве — 4.0. «Пахтакор» в том сезоне вошел в первую десятку и совсем неплохо провел ряд игр (мы с ними в Ташкенте ничего не смогли поделать в начале сезона). Но вспомнилась эта игра не из-за «Пахтакора», а из-за того, что в том матче мы в атаке действовали совсем раскованно и понимали друг друга вполне не только мы с Кузьмой, но и все, кто действовал в линии нападения. Мне показалось, что партнерам легко, без напряжения играется со мной. А мне ведь больше ничего и не надо. Когда я понят — и мне на душе легче, я могу показать, на что способен.
Мои проблемы как форварда, вернувшегося в изменившийся футбол, возможно было разрешить, хочу еще раз подчеркнуть, только при чуткости партнеров к моим предложениям.
…Когда-то я мог определенно сказать, с кем из защитников мне играть потруднее, — с Башашкнным из тогдашнего ЦДСА.
В отличие от большинства защитников того времени, против которых я играл, Башашкин смотрел не на мяч, а на меня. Защитники чаще всего проигрывают в том, что смотрят на мяч, но мяч-то можно в одну сторону прокинуть, а побежать в другую. Нередко и опытные защитники «гипнотизировали» мяч возле моей ноги и не улавливали, как он оказывался у Кузьмы, который, бывало, успевал уже и гол забить…
В сезоне, когда я вернулся в футбол, трудно стало играть буквально против всех защитников.
Конечно, я мог бы выделить Муртаза Хурцилаву (не только игрока сильного, но и человека очень хорошего), Володю Петрова из «Спартака», динамовцев Жору Рябова и, конечно, Виктора Аничкина.
Главная сложность заключалась в том, что очень сильно возросла общая грамотность защитников. Почти все из них научились читать ситуации.
Миша Огоньков мне потом рассказывал, что они в «Спартаке» в сезонах пятьдесят шестого — пятьдесят восьмого годов часами думали, как сыграть против нас с Кузьмой, чтобы не возникало таких положений, что мы вдвоем выходим на одного защитника. Тогда еще играли по системе с тремя защитниками.
Теперь же, когда все команды играли с двумя центральными защитниками, ломать голову больше приходилось нам, нападающим. Ломать причем в ходе игры — всего заранее было не рассчитать. Тактическую хитрость приходилось проявлять все девяносто минут игры — усыпить бдительность защитников полностью, конечно, не удавалось, но утомить (их же собственным беспокойством) нам, пожалуй, в хороших играх доводилось. Утомить не физически, а морально, что ли, заставив поверить в неистощимость наших вариантов перемещения без мяча.
Я чаще ставил себе задачу не обыграть плотно опекающего меня защитника (скажем, Соснихина или Хурцилаву, «сидящих» у меня на спине), не убежать от него, а увести его за собой, освободить пространство для прорыва других наших нападающих. А когда удавалось «сковать» своим маневром (когда иной раз стоишь на поле, но не просто так, а по делу, с особым замыслом, партнерам только и понятным), «связать» сразу двух обороняющихся, наши свободно разыгрывали комбинацию за счет «лишнего».
На вратарях, которые мне нравились, которым труднее стало забивать, сказывалось влияние Яшина. И что интересно: реакция у Левы с годами наверняка стала уже не той, какой прежде была, — не забыть мне никогда, какие мячи брал он от Копа в Париже в пятьдесят восьмом, как стоял против болгар на Олимпиаде, сколько матчей выиграл нам Лева, но авторитет его игры стал еще выше. Он и оставался самым надежным вратарем.
Не устану в этой книге повторять, что самое красивое в футболе — простота: когда Леве не надо падать — он и не упадет. А иной для публики старается — мяч рядом, а он ноги задирает.
Простота Яшина обеспечена такой высокой техникой, которая и не бросится в глаза тому, кто мало понимает в футболе. Но вопрос — как забить такому «простому» вратарю?
Киевский вратарь Евгений Рудаков в простоте своих действий подражал Леве — и правильно, по-моему, делал, почему играл и надежно, и долго. Другой киевский вратарь, Банников, играл по-другому, исходя из своих данных, но тоже умно и строго. Ко мне он. правда, приспособился, когда уже перешел к нам в «Торпедо».
…Слово, данное друг другу, мы, в общем, сдержали. Во втором круге столько же раз победили, сколько в первом — одиннадцать. Сделали на одну ничью меньше, но проиграли два матча, один из которых ни в коем случае нельзя было нам проигрывать.
Мы проиграли в Киеве «Динамо», остававшемуся и во втором круге нашим главным соперником в борьбе за первое место. В этой игре, как я уже говорил, зашита наша сплоховала. Первый тайм мы проигрывали, — 0:3.
Но во втором тайме нашли свою игру.
Мы были к тому времени командой, которую никакой счет в пользу соперника смутить уже не мог.
Маслов невольно сердился на нас, мы в свою очередь обижались из-за того, что на нас сердится такой любимый нами человек. Мы тоже хотели ему показать, чего мы стоим в нынешнем своем варианте.
Мы вышли на второй тайм и повели игру как бы заново, как бы забыв все огорчения первого тайма. Я до сих пор с удовольствием вспоминаю ту игру.
Два мяча я забил головой после подачи угловых Третий гол, забитый Ворониным, судья не засчитал. Но мы продолжали наступать и, продлись игра еще немножечко, обязательно бы сравняли счет. Чувствовалось, еще минута — и динамовцы закричат «караул!». Но время истекло…
Киевляне выиграли у московских торпедовцев, но проиграли кутаисским — проиграли осенью, когда каждое очко становилось решающим, проиграли команде, занявшей в итоге предпоследнее место (год назад кутаисцы точно так же «помешали» нам, своим одноклубникам, открыв этой победой путь наверх тбилисскому «Динамо»).
