Думаю, что если бы я не попал в Формулу-1, я бы остался в Северной Ирландии и продолжал вести бизнес моего отца. Он занимался подержанными автомобилями, и, думаю, мы смогли бы достичь чего-то серьезного. После сдачи экзаменов у меня не было никакого желания возвращаться обратно в школу, и мне хотелось работать с отцом, но он сказал мне, чтобы я пошел и нашел себе работу сам. Я ее нашел, она мне не нравилась, и я встал на учет. В офисе социальной защиты меня определенно подняли на смех, человек пришел искать работы, но не был заинтересован в деньгах. Но так я воспитывался — отец учил меня, что если ты не работаешь, то и денег за это получать не должен. После этого отец дал мне работу на своей стоянке. Отец не платил мне денег, а все жалование шло на оплату моих гонок. Я работал семь дней в неделю, и хотя сердце мое принадлежало автогонкам, тот бизнес мне нравился.
Люди говорят, что я проницательный бизнесмен и, как Мидас, превращаю в золото то, к чему прикасаюсь, но я не знаю, так ли это, может мне просто везет. Моим первым домом был маленький особнячок в Свэнли, который я купил и через три года, когда начался бум недвижимости, продал, удвоив свою прибыль. До этого я делал деньги, покупая и продавая машины. Моей первой серьезной сделкой была покупка в Северной Ирландии Фиесты за 700 фунтов и продажи ее за 1400.
Я играю на бирже периодически, как любитель но еще ни разу не погорел. Я люблю деньги. Фактически, за яхту я заплатил со своих инвестиций в фондовый рынок. Единственный раз, когда я потерял деньги на фондовом рынке, это когда я дал кому-то деньги, чтобы они их пристроили. Я дал им 250 тыс. долларов, и они потеряли 15 тыс. Я появлялся в нужное время, когда нужно уходил, но они все равно умудрялись терять деньги, так что было очевидно, что они покупают и продают не те акции. Это был последний раз, когда я доверился кому-то другому делать инвестиции за меня. Количество людей, которые могут играть на бирже, на самом деле не так уж велико. Уоррен Баффет — один их тех парней, которому удалось поймать свою удачу на рынке. В списке 50 богатейших людей, опубликованном в Санди Таймс, он был четвертым с состоянием более 18 миллиардов фунтов, но он живет и дышит торгами, и мне бы не хотелось стать таким, как он.
Но я вижу, когда вклады сделаны неправильно, и, как я уже говорил, мне не кажется, что «Феррари» поступила правильно, поставив все на Михаэля Шумахера. В Австрии некоторые члены команды все еще думали, что он вот-вот вернется, и, так как они вложили в него так много денег, им был неудобно от того, что я стал в Италии настолько популярен. Честно говоря, мне кажется, что внутри команды была группа людей, которые не поддерживали меня так, как должны были, но это было только временное явление. Джанни Аньелли и Лука ди Монтеземоло, люди, которыми я восхищаюсь и которых уважаю, хотят выиграть чемпионат, и мне кажется, что, если победит «Феррари», им все равно, будет Михаэль Шумахер или кто-то еще. Без сомнения на моей стороне была итальянская пресса. Всегда находились люди, которые меня поддерживали, но были те, которые не поддерживали. Иногда я чувствую, что это похоже на футбольный матч между двумя командами. Выигрывает ли твоя команда или другая, всегда нужно учитывать то, что болельщики могут менять свое мнение из недели в неделю. А тогда мне хотелось заставить замолчать своих критиков и хорошо выступить в Германии.
Вот так мы и оправились в Хоккенхайм, на родину «Мерседесов»; туда, где «Макларен» всегда очень удачно выступал. Но я намеревался испортить им праздник. На быстрых треках у «Макларен» обычно небольшое преимущество перед «Феррари», и казалось, что этот уик-энд не станет исключением. Я приехал в Хоккенхайм с отрывом всего два очка от Хаккинена. Все, что нам было нужно — это заставить машину ехать быстро и опередить «Макларен». Чтобы этого достичь, нам нужно было поднять машину еще на ступеньку вверх, и мы над этим работали. За четыре года, что я провел в «Феррари», мы никогда не останавливались надолго, и мне кажется, что в этом году все видели разницу и то, что прогресс действительно был.
В пятницу мы были быстры, но, естественно, то время большого значения не имело. У меня были проблемы с контролем задней части машины, и на утренней практике я вылетел с трассы. Терпеть не могу избыточную поворачиваемость и нервную заднюю часть, и как раз над этим над предстояло поработать. У нас были новые антикрылья, позволявшие очень быстро ехать на прямых, но на медленных отрезках машину было трудно контролировать.
Было приятно наблюдать, что к гонке в Хоккенхайме прессинг уменьшился. Победа в Австрии заставила замолчать критиков, и доказала, что я нормально выдерживаю давление. Думаю, что моя сила в мозгах, и в этом спорте это необходимо. Но в этот раз квалификация прошла не так уж здорово. Мика Сало оказался во втором ряду на четвертом месте, а я стал пятым. Честно говоря, мое пятое место радовало меня больше, чем четвертое, поскольку здесь выгоднее стоять на внешней стороне трека. У плохой квалификации были свои причины. В ее середине при настройке машины мы пошли не в ту сторону, и у нас не было времени все вернуть для моих последних двух попыток. Вдобавок, на своей последней попытке я попал в траффик, и мне это определенно не помогло.
Тогда я думал, что нам в целом нужно внимательно рассмотреть наши выступления на квалификациях. Было непохоже, что на квалификациях мы едем на пределе наших возможностей, и это нужно было срочно исправлять. И опять, как и в Австрии, тормозной баланс был плохим. Мы знали, что в гонке такой проблемы не будет, но было просто необходимо избавиться от нее на квалификациях и в практиках.
Я был вполне уверен в том, что если смогу хорошо стартовать, то достаточно быстро смогу догнать первых двух, а остальное будет зависеть от стратегии. Но старт мне не удался, и к концу первого круга я отстал и стал шестым. Были еще проблемы с температурой масла, так что я переключал передачи раньше, чтобы использовать меньше оборотов, и избегал слип-стримов, чтобы охладить двигатель. Я решил следить за состоянием шин и поднажать пред пит-стопом. К счастью, когда гонка немного успокоилась, после пит-стопа Френтцена я смог подняться на третье место. ДиСи перестал реально угрожать нам после того, как получил десятисекундный штраф и должен был заехать в боксы. На самом деле для «Макларен» все шло не так, несмотря на тот факт, что на протяжении всего уик-энда Хаккинен был быстрейшим пилотом. Он ехал далеко впереди всех остальных, но из-за неудачного пит-стопа, когда возникли проблемы с заправочным оборудованием, он откатился назад, а затем взорвавшаяся покрышка прервала его гонку.
Мика Сало стал героем дня. Он уверенно лидировал до тех пор, пока не получил приказ пропустить меня вперед. Я знал, какие чувства он должен был испытывать, потому что несколько раз я сам оказывался в подобных ситуациях. Но, располагая Микой, мы могли также и думать о Кубке Конструкторов. Из Хоккенхайма мы уезжали, располагая лидерством в 16 очков. Восемь очков преимущества над Хаккиненом в общем зачете чемпионата мира — это было как раз то, что мне было нужно. Две победы подряд добавили нам уверенности, хотя если бы мы могли заглянуть в будущее, то поняли, что надо было наслаждаться моментом, пока он у нас был. Но тогда у нас было много поводов для праздника. После аварии Михаэля многие в «Феррари» повесили носы, но теперь у нас были все основания полагать, что мы возвращаемся наверх.
Моя подруга Анук была на гонке, и это был первый раз, когда она видела мою победу, потому что до Австралии мы не встречались, а в Австрии ее не было. Единственным другим Гран-при, который она видела, был Сильверстоун, когда все то, что происходило вокруг аварии Михаэля, добавило напряжения в гонку и весь уикэнд, так что ей было приятно увидеть дубль «Феррари». Вообще гонки ей нравятся, хотя я не в большом восторге от того, что моя девушка находится на автодроме. Но Анук поступает по-своему, и поэтому в гонках мне легче.
Частично проблема состоит в том, что меня практически никогда не бывает рядом с ней. Гоночный уик-энд состоит из бесчисленного количества встреч, брифингов и совещаний, обсуждений того, что мы сделали, что собираемся сделать, и почему. Я с ума схожу, а разговоры все продолжаются и продолжаются, таков недостаток итальянцев — они лучше всех в мире умеют попусту тратить свое время. Мне нравится просто решать проблему. Перед техническим брифингом в четверг мы встречаемся с Жаном Тодтом, чтобы решить, что говорить прессе. Поначалу я чувствовал себя как перед встречей с директором школы, теперь нет. Затем у нас проходит технический брифинг, где мы анализируем предыдущую гонку и решаем, как будем настраивать машину, выбираем тип покрышек и так далее. На этом брифинге присутствуют Росс Браун, оба гонщика, Жан Тодт и гоночные инженеры.
Еще мы встречаемся после первого часа тренировок в пятницу, чтобы проанализировать, как он прошел и что мы будем делать в течение следующего часа. После второго часа тренировок мы еще раз встречаемся, чтобы определить, как все прошло и почему. Еще позже мы совещаемся, чтобы обсудить подготовку к субботней тренировке и квалификации, и выбираем тип покрышек. Потом мы совещаемся по поводу погоды и тратим несколько часов, чтобы решить, можем мы ее изменить или нет!
