В ранних августовских сумерках все стали расходиться по домам. Над городом заходили тучи — приближался дождь. Было прохладно. Виталий снял свою куртку и отдал её Лене, когда они вдвоём двигались в сторону её дома.
— Спасибо тебе за хороший вечер, — сказала Лена.
— Мне-то за что? — удивился Зарубин, — ты всё это организовала.
— Ну, всё равно.
— Тогда не за что.
Лене всё равно было холодно, поэтому она прижалась к нему, и почти в этот же момент с неба начали капать большие капли. Нельзя было точно понять, кто из них остановился под тем фонарём. Это получилось как-то одновременно. Они устремились друг другу навстречу и поцеловались. Её губы, влажные от дождя были очень приятными, и вся она источала запах нежности, так что остановиться или сдержаться было тяжело.
— Ведь уже год прошёл, — тихо сказала она, — твоя девушка точно тебя забыла. Ваши клятвы уже не действуют.
— Я всё равно не могу, Лена, — просто сейчас…
— Просто забудь сейчас.
Она снова его поцеловала, и снова нельзя было остановиться, несмотря на дождь, набравший приличную силу.
— Вот увидишь, я говорю правду, — сказала она, просто положив ему голову на грудь.
— Я должен убедиться. Надеюсь, ты понимаешь.
— Я понимаю, — тихо сказала она.
В тот вечер был ещё один поцелуй, и они ещё долго стояли под тем фонарём, промокая до нитки, но не желая никуда уходить. Меж тем на деревьях появлялись первые жёлтые листья — в Новую Москву приходила осень.
Глава одиннадцатая Новый заход
Виталий поправил галстук и застегнул пиджак.
— Всё? Ты готов? — спросила Алина.
— Да, — ответил Зарубин, надевая на плечи рюкзак.
— Как у вас настроение? — спросила мама.
— Отличное, — улыбнулся Виталий.
— Соскучились по школе?
— Если только чуть-чуть.
— А я нет, — сказала Алина.
— Ладно, идите, а то опоздаете.
— Да, пора, — сказал Виталий, открывая дверь.
— Удачи, — мама поцеловала Зарубина в щёку.
По дороге в школу их встретил Михаил и дальше они направились вместе. Потом все разошлись по классам, а потом начали медленно выдвигаться на спортплощадку, где должна была проходить линейка.
— Нервничаешь? — спросил Томин.
— Да ну! Скорее наоборот, — ответил Виталий.
— Это хорошо.
— Думаю, скорей бы игры начались.
— Не терпится показать всем, кто настоящий чемпион? — подмигнул Михаил.
— Конечно.
— Не забудь сегодня сказать тренеру, что ты хочешь быть хиттером.
— Может, я прямо сейчас успею, до линейки?
— Конечно, иди. Я, если что, прикрою.
Он спустился вниз, и направился в тренерскую. Осторожно постучав и услышав разрешение войти, он открыл дверь. Помимо Семёна Степановича, в комнате находился какой-то ученик. Виталию не доводилось видеть его раньше.
— А! Виталик! Проходи.
— Здравствуйте, Семён Степанович.
— Вот. Знакомься, Кирилл, — обратился тренер к юноше, — это Виталик.
Зарубин молча пожал руку незнакомцу.
— Ты не помнишь Кирилла?
— А должен? — недоверчиво спросил Виталий.
— В прошлом сезоне он был хиттером одной из команд, с которой мы играли. В том числе и ты.
— А. Наверное, из тех, что мы выиграли, тогда можно было и не запоминать.
— Неважно, — сказал Тренер, — он перевёлся в нашу школу в связи с переездом и изъявил желание быть капитаном нашей сборной.
— Да?
— У него хорошие рекомендации.
— Но ведь вы же предлагали мне, — немного обиженно сказал Виталий.
— Извини уж, — ехидно сказал Кирилл.
— Я разговариваю не с тобой! — Виталий повернулся и злобно посмотрел на новичка.
— Виталик, хватит! — одёрнул тренер.
— Хорошо. Но как же мои рекомендации?! Мои данные, мой опыт, сыгранность с ребятами…
— Это всё ценно, но…
— Ясно, — перебил Виталий, — спасибо.
Зарубин повернулся и вышел в коридор. Тренер пытался что-то сказать, но Виталию было уже не до этого — внутри него всё кипело. С такой яростью хорошо было бы идти в нападение, но сейчас её приходилось сдерживать.
— Чего такой смурной? — спросил Томин, когда Виталий встал в линейку.
— Потом расскажу, — буркнул Зарубин.
— Ну ладно.
На линейке, как обычно выступали центровые фигуры школы, но их слова уже не имели никакого значения, Виталий их даже не слышал. Он был в гневе, и гнев этот усилился, когда он увидел тренера среди учителей. Виталий злился за то, что вложил душу в развитие хиттерских навыков, но теперь его любимую команду поведёт не он. Он понимал, что свой протест можно выразить только уходом, и вознамерился сделать это.
— Ну, так ты расскажешь? — спросил Томин, когда они шли обратно в школу.
— Давай отойдём.
Виталий взял Томина под руку и отвёл немного в сторону от колонны, двигавшейся в школу.
— Ну? — Михаил вопросительно смотрел на друга.
— У нас будет новый хиттер.
— Что?
— Новый хиттер, говорю.
— Кто?
— Какой-то новенький, из другой команды, тренер сказал, что мы с ними играли в том сезоне.
— А как же ты?
— А я в пролёте. У него, типа, рекомендации какие-то там.
— Так не честно! Надо сказать ребятам. Мы уже рассчитывали, что ты будешь хиттером.
— Знаю. Видишь, сейчас полкоманды с первого этапа наберут.
— Ну и что! Основные-то мы. Я, Мышевский, Диман, Серёга. Почти вся команда.
— Не знаю я, в общем. Противно как-то.
— Я всё узнаю. А ты пока не паникуй.
Перед классным часом Михаил собрал участников команды из своего класса и рассказал им о случившемся.
— Ничего себе! — сказал Юра, — да идут они на хрен.
— А что делать-то? — спросил Сергей.
— Уйти всем! — сказал Дима, — и пусть они ещё в отборочных вылетают.
— Короче, надо нам с тренером поговорить, — предложил Юра.
— Да. Я тоже так думаю, — согласился Томин.
— Ну и пойдёмте, — сказал Зарубин.
— Нет. Как раз тебе лучше не ходить, — сказал Михаил.
— Почему это?
— Да, правда, не надо, — поддержал Юра.
— Ну ладно, — пожав плечами, согласился Виталий.
— Значит, после классного часа сразу идём, — сказал Михаил.
Зарубин один стоял на улице и ждал, пока выйдут его друзья. Настроение его было очень плохим. Уход из школьного хитбола казался близким.
— Капитанская игра, — сказал Томин без лишних предисловий.
— Капитанская?
— Да.
— Кто победит, тот и будет хиттером, — добавил Юра.
— Ясно. А когда?
— На первой же тренировке.
— Значит, в понедельник, — заключил Виталий.
— Как раз впереди выходные. Успеешь подготовиться.
— Да. Спасибо вам.
— Да не за что, — сказал Юра, — если ты проиграешь, я всё равно, наверное, откажусь от сборной.
— Нет, так не честно, — сказал Зарубин, — и потом, чего это ты загадываешь, проиграю я или нет.
— Хороший настрой, — сказал Мышевский улыбнувшись.
— Стараюсь. Ладно, пошли по домам.
Попрощавшись, друзья разошлись в разные стороны.
— Ты, главное, не нервничай, — сказал Михаил.
— Не получается. Я старался, я так хотел быть хиттером, а вот такая хрень вылезла.
— Ла ладно тебе! Ты его сделаешь!
— Дело не в том. Если бы Эсэс не предложил мне быть капитаном, я бы не надеялся и не ждал, а так…
— Короче, считай это маленьким разогревом перед новым сезоном. Победа в твоём кармане, осталось просто показать её остальным.
— Пожалуй, ты прав, — приободрившись, сказал Виталий.
— Пробежимся вечером?
— Конечно.
— Ну тогда до встречи.
Плохое настроение сменилось желанием получше подготовиться. В этой связи очень кстати было то, что сегодня не задали уроков. Виталий решил, что если нужно ещё раз доказать своё превосходство, он это сделает.
Выходные даром не прошли. Он много размышлял, несколько раз прокручивал ситуацию в своей голове, и придумал, как ему победить. Был, конечно, и риск поражения, но звание хиттера связано с риском больше остальных, и если боишься рисковать, то тебе не место в центре площадки.
— Что думаешь делать? — спросил Томин.
— Да есть мыслишка, загадывать не хочу. Увидишь.
— Ну ладно.
— Знаешь, о чём я жалею больше всего?
— И о чём же?
— О том, что нельзя будет сыграть капитанскую по-дворовому.
— О, — протянул Михаил, — мне нравится такой настрой.
— Да. Мне тоже.
— Думаю, его и без того малые шансы пропали бы.
После этих разговоров Виталию не терпелось оказаться на площадке и сыграть свою первую капитанскую игру, которая была, пожалуй, самой важной на данном этапе.
Молчание воцарилось вокруг, когда два претендента на звание хиттера вышли на середину площадки. Виталий взглянул в глаза своему противнику. В них не было той ярости, которая распирала его самого. В них была скорее лёгкая издёвка, но Виталий к радости своей понимал, что это не взгляд победителя.
