Глава 15 «Люди, которых изучают в парах»
Лаборатория большого секса
Начиная эту книгу, я лелеяла наивную мечту найти команду ученых, работающих над разгадкой секрета изумительного, самозабвенного секса. Ученых, которые работали бы по ночам, в лаборатории без окон, оснащенной по последнему слову техники, — людей с пронзительным взглядом и неопределимым акцентом. Неделя за неделей ученые присоединяют пары к своим приборам, производят измерения, расспрашивают, снимают на видео. Данные анализируются, видеозаписи тщательно просматриваются, и вот в один прекрасный день кто-то из исследователей удовлетворенно кивает.
Я подозревала, что тайны, раскрытые в этой лаборатории, должны быть связаны не столько с движением крови по капиллярам или расстоянием между влагалищем и клитором, или с гормонами, сколько с самой парой в постели и с тем, что чувствуют друг к другу эти два человека. Ибо эти чувства вдохновляют их и расцвечивают яркими красками то, что происходит между ними. Без этих чувств можно сыграть увертюру и дальше, крещендо, по нарастающей, но такая музыка не вознесет на вершину блаженства.
И вот месяца за два до того, как я взялась за этот труд, мне удалось отыскать такую лабораторию. В 1979 году Уильям Мастерс и Виржиния Джонсон опубликовали «Гомосексуальность в перспективе» — книгу, которой я не читала и ничего не слышала о ней. В течение пяти лет Мастерс и Джонсон наблюдали и сравнивали в своей лаборатории совокупления гетеросексуальных, гомосексуальных и «амбисексуальных» пар (этот последний термин ученые придумали для обозначения тех немоногамных сексуальных оппортунистов, которые ведут напряженную половую жизнь, одинаково охотно занимаясь сексом и с мужчинами, и с женщинами).
Стремясь сохранить личности подопытных в тайне, ученые и впрямь назначали сеансы исследований на поздний вечер или на выходные, когда в здании никого не было. Кое-что даже превзошло мои ожидания: если одни испытуемые занимались сексом со своими супругами или постоянными партнерами, то другие — с незнакомыми людьми. Более того, этих незнакомцев они выбирали не сами: партнеров им назначали Мастерс и Джонсон. Эти мужчины и женщины приходили в лабораторию, беседовали с исследователями и, после короткого инструктажа, принимались за дело — с человеком, которого прежде не знали. А Мастерс и Джонсон наблюдали.
Я узнала об этом проекте из колонки о здоровье в The New York Times. Джейн Броди рецензировала книгу через неделю после ее выхода в свет. Подзаголовки в статье были туманными и слишком обтекаемыми[120]: «Люди, которых изучают в парах» — так звучал один из них. Все равно что озаглавить марш миллионов как «Люди, идущие группой». В конце абзаца, где речь шла о протоколах исследования, Броди просто отметила: «Некоторых людей назначали партнерами». Случайный читатель, увидев это, мог бы ошибочно решить, что речь идет о танцах. Я немедленно заказала эту книгу.
Как обычно, то есть как большинство сексологов, Мастерс и Джонсон не слишком распространялись о мелких и неважных деталях. Могу сказать, что термостат устанавливался на 25,5 градуса — видимо, потому, что пары были голыми и, разумеется, не накрывались одеялом. Еще мне известно, что некоторые участники опытов просили включить музыку, однако не знаю, какую именно, — так же, как не знаю, какая «стимулирующая литература» использовалась, чтобы возбудить субъектов исследования в «Сексуальных реакциях человека» двадцатью годами раньше.
Ученые рассказывали, что многие мужчины и женщины, которым предстояло заниматься сексом с назначенными партнерами, волновались — они опасались, что партнеры не сочтут их привлекательными. Странное дело, но обратная ситуация никогда не возникала: никому не приходил в голову вопрос, сочтет ли он сам притягательным человека, чьи гениталии собирается испытать почти всеми мыслимыми способами — мануально, орально и коитально[121]. Заразиться чем-либо было невозможно, однако всех субъектов исследования предварительно проверили на наличие венерических заболеваний, а про СПИД тогда еще толком не знали. У исследователей была только одна проблема. Они в первое время боялись, что испытуемые могут приударить за ними и/или завести какой-нибудь разговор — не знаю, какой именно. Ученые обозначили это как «проблему изучения подопытных, стремящихся к социальным взаимодействиям» с исследователями.
В отличие от «Сексуальных реакций человека» этот проект не был ориентирован на изучение физиологических механизмов возбуждения и оргазма. Все, что наблюдали Мастерс и Джонсон у своих гетеросексуальных испытуемых в пятидесятые годы XX века (часть этих людей принимала участие и в более поздних исследованиях), было в равной степени применимо к гомосексуальным парам. Когда у них перед глазами прошло «множество циклов сексуальных реакций» геев и лесбиянок, они быстро сделали вывод, что возбуждение и оргазм — это возбуждение и оргазм, независимо от того, сколько пенисов у пары — один, два или ни одного.
Большой раздел книги посвящен сравнению «функциональной эффективности» и «неудач» у разных групп: геи в сравнении с натуралами в сравнении с амбисексуалами, постоянные партнеры в сравнении с назначенными. Таблица за таблицей — с названиями вроде «Функциональная эффективность амбисексуалов при манипулятивной стимуляции и совокуплении». Таковы уж Мастерс и Джонсон (что не преминули заметить их критики): механизаторы секса, одержимые идеей «эффективной стимуляции» и низводящие страсть до безличных физических манипуляций.
Однако в конечном счете ученые отложили в сторону секундомеры и таблицы и обратили взгляд на волонтеров-испытуемых. Кого же они увидели? Живых людей. Это и был эффективный секс — искусный, результативный, направленный на достижение цели, не отягощенный никакими запретами и с очень малым процентом «неудач». Тут не было значимой разницы между изучаемыми группами. По сути дела, любой, кто соглашался на исследование Мастерса и Джонсон, — гей или натурал, человек, имевший постоянного партнера или не имевший, — обычно достигал оргазма, по собственным словам, в 100% случаев. И в самом деле, зачем бы людям, знающим, что в сексе они вяловаты, подписываться на этот проект?
Однако эффективный секс не был изумительным сексом. Лучшее, что происходило в лаборатории Мастерса и Джонсон, — любовные игры между парами геев и лесбиянок. И вовсе не потому, что они практиковали какие-то особые сексуальные техники, а просто потому, что эти люди не спешили. Они самозабвенно, всецело отдавались друг другу — и сексу. Они «старались двигаться медленно... и задерживаться на... [каждой] стадии стимуляции партнера, шаг за шагом наращивая напряжение, чтобы вдоволь насладиться всей полнотой блаженства...» Они заводили друг друга, «явно стремясь продлить удовольствие партнера на высшей точке сексуального возбуждения».
Еще одно различие: то, что делала лесбиянка со своей партнершей, ничуть не менее возбуждало и ее саму. Ее заводили не только, скажем, ласки груди, но и реакция партнерши. Гетеросексуальные пары Мастерса и Джонсон никак не могли постичь, что пытаясь завести и раззадорить партнера, ты сам возбуждаешься точно так же, как когда испытываешь это на себе. «Лесбиянки не только лучше удовлетворяют своих партнерш, но и раскрепощены... в гораздо большей степени, нежели мужья со своими женами». Как правило, гетеросексуальный мужчина «настолько озабочен своими собственными ощущениями, что, кажется, совершенно не интересуется, насколько сильно сексуальное возбуждение партнерши. Нашлось очень немного примеров, когда муж вполне осознавал степень сексуального возбуждения своей жены и помогал ей продлить ее удовольствие... а не пытался поскорее довести ее до кульминации».
Та же критика относится и к гетеросексуальным женщинам: «Ориентация на достижение цели, попытки просто поскорее довести дело до конца... гетеросексуальные женщины демонстрируют столь же часто, как и их партнеры-мужчины». Женщины не обращают внимания ни на соски своих мужей, ни вообще на что-либо, кроме пениса. В то же время гомосексуальные мужчины ласкали все тело партнера. Подобно лесбиянкам, геи умеют раззадорить партнера. В отличие от жен: «Жена достаточно редко отслеживает предоргазменное состояние мужа... и удерживает его на этом высочайшем уровне сексуального возбуждения...».
Мастерс указывает, что гетеросексуальные пары находились в менее выгодном положении, поскольку не обладали дополнительным преимуществом — так называемой «гендерной эмпатией». Стремление сделать для партнера то же, что вы сделали бы для себя, хорошо работает, только если вы гомосексуальны. «Поскольку быстрое, сильное трение было основной техникой мужской мастурбации, — писал Мастерс, — тот же механизм применялся мужчиной во время воздействия на клитор женщины-партнерши». Более легкие и нежные прикосновения лесбиянки оказались «в целом более уместны...». Очевидно, по сходным причинам гетеросексуальные женщины — как говорили их мужья исследователям, — «сжимали пенис недостаточно сильно».
