Велехов. Теперь дать ему стакан, налить ему виски!
Игорь послушно выполняет.
Велехов. Каштанов! Повторяю приказ: выпить! Слышал? Это приказ. Иначе в тебя Игорь насильно вольет. Устроил тут сухую голодовку!
Каштанов. А что это?
Велехов. Виски. Напиток хороший, достойный тебя.
Каштанов. Я себе слово дал, что пить не буду.
Велехов. А кто тебя заставляет пить? Мы сейчас говорим о лечении, мы говорим об умеренных, я бы сказал, символических дозах. У тебя, Леша, депрессивный психоз в апогее и некрофилия, но некрофилия еще в слабой форме, в зачаточной. Не дай ей развиться — погаси. Не при Лиде будет сказано, но такие города как Куйбышев — ныне Самара — Саратов, Астрахань и особенно волжский городок Набережные Челны — ныне Неубережённые Члены — помнят тебя как большого жизнелюба!
Каштанов. Про некрофилию ты зря…
Велехов. Я сказал: в зачаточной форме.
Каштанов не сразу, но выпил.
Велехов. Ну вот… Полегче тебе?
Каштанов. Полегче…
Петровна. А вы, Валя? Височки…
Валя. Спасибо, я не пью виски.
Петровна. А я с удовольствием выпила. Вот только на своих поминках попробовала этот благородный напиток «виски». Этот напиток пила королева-мать и дожила до ста лет. Я от экстремалок это узнала. Они мне сказали, что такими висками, шотландскими, иностранные женщины продлевают себе жизнь.
Велехов. Мужчины тоже.
Петровна. Но мне таких висок пробовать еще не приходилось — значит, я до ста лет не доживу.
Велехов. Доживешь, если будешь пить.
Петровна. С твоей помощью. Вот ты учредителю поможешь деньгами — буду пить виски и после ста. Мы с Каштановым еще в круиз собирались в Карибский бассейн.
Велехов. Валюша, винца выпей. Среди погибших и твой муж с простреленной башкой. Застрелили меня, между прочим, наши соседи — прокуроры.
Валя. Уже так мило шутим? Ты много выпил. Может быть, остановишься?
Петровна. Ой! Валя! Мой вам совет: не мешайте мужчине на природе выпивать — он вам потом все за это сделает, любой гвоздь забьет.
Валя. Спасибо за совет.
Петровна. Это шутка была, Валя! Что вы как мумия, честное слово! Тут и так три мумии. А вы такая полная жизни женщина!
Велехов. Валюша, сейчас мы еще по капельке выпьем и разбежимся.
Валя. Мне кажется, ты уже достаточно выпил.
Велехов. Что, тут гаишники в кустах стоят? Проверять меня будут?
Петровна. Боря, Вале, наверно, скучно с нами, с покойниками?
Велехов (смеется). Это потому, что покойники мало выпили.
Петровна. Скучно, вам, Валя?
Валя. Если честно — то скучно.
Петровна. А мне с ними весело! С такими, как у нас, ребятами женщина не заскучает. Не дадут!
Зазвонил телефон. Валя включила трубку.
Валя. Леночка, повернули с кольцевой? Теперь по шоссе до указателя… Правильно — направо. Потом все очень просто: по этой же дороге, не надо никуда сворачивать, доедете до будки охраны. После охраны уже будет виден наш дом… И кто же там был еще, в Завидово? Ну мы тоже так славно покатались с Борисом Сергеевичем на лошадках… И Петя тоже с вами? Ну мы будем только рады. (Велехову.) Это Сударев. Они всей семьей. Борис, я должна идти.
Велехов. А я тебя, что, держу? Иди.
Валя. Я опять в чем-то виновата?
Неловкое, напряженное молчание.
Зачем ты приглашал гостей? Я не понимаю…
Петровна. Ой да что же вы так переживаете?! Мы сейчас уйдем, Валя — не волнуйтесь вы так! Пойдем, Леша, пойдем.
Встает. Поднимается и Каштанов.
Велехов. Сидите.
Валя. Лида, я совсем не вас имею в виду. Мы пригласили людей в гости — должна я их как-то встретить? Вы можете остаться и быть здесь сколько хотите… можете пойти с нами…
Петровна. Нет, нет! Что вы! Каштанов в соплях весь. Вдруг он опять плакать начнет. Такой вечер незабываемый будет у ваших гостей!
Валя. Тогда я прощаюсь с вами. Было очень приятно.
Петровна. А мне еще больше.
Валя. Игорь теперь знает, где вы живете, я пришлю вам с ним косметику. Я примерно поняла, что вам нужно.
Петровна. Какой Игорь?
Валя. Игорь… это наш охранник.
Петровна. Ой не надо Валя, а-то он меня опять положит лицом вниз… на процедуры.
Валя. У вас сухая кожа?
Петровна. Кожа? У меня она сейчас сухая.
Валя. Я вам что-нибудь подберу.
Валя уходит.
Петровна (вслед). А я вам с Игорем от нашего стола пришлю молока. Коза у меня Роза… Боря, мы сейчас пойдем. Спасибо тебе. Каштанов прямо на глазах выздоравливать стал.
Велехов. Матрос Каштанова, рот закрыть и молчать! И больше ни стихами, ни прозой…
Петровна. Нет, капитано, молчать не могу. Я к тебе не на собственные поминки прилетела! У меня к тебе серьезный вопрос. Разреши вопрос, капитано.
Велехов. Разрешаю.
Петровна. Каштанов, пока ты еще трезвый, тоже слушай. (Внятно.) Боря оказался живой, я хочу у него узнать, как с «налом» дела обстоят: было это или не было? И пусть мне мои деньги вернут!
Каштанов. Сами разберемся! Не надо, ничего ему говорить — бурелом это все…
Петровна. Почему? Почему я не могу о фриме говорить? Есть она?
Каштанов. Не надо…
Петровна. Нет, надо!
Каштанов. Боря, не слушай ты ее. Не было никакой фирмы.
Петровна. Как не было?
Велехов (Петровне). Стоп!
Петровна. Подожди, подожди! Капитан, ты не с ним говори, ты объясняйся со мной. Механик еще одну рюмку выпьет и все с себя отдаст. Меня слушай, капитан!
Велехов. Капитан тебя слушает.
Петровна (медленно). Понимаешь? Ты гражданин — я гражданка, ты россиянин — я россиянка…
Велехов. Лида! Я просил: не надо стихами.
Каштанов. Петровна! Не было «Логики»!
Велехов. Не было логики! Нет, и не будет! Мы померли, и теперь можем торжественно доложить Аристотелю: не прижилась у нас логика!
Петровна. Почему это не было «Логики»?
Велехов. Потому что мы уже выпили! И потом, не бывает логики новой или какой-нибудь другой. Есть просто логика и все! Логика — она или есть или ее нет…
Каштанов. Правильно! Ее нет! Нет! Нет больше никакой логики. И не было! Все это сон разума и улыбка чудовищ! Химера это собора немецкой Богоматери!
Петровна. Французской!
Каштанов. Что-то ты о французах сильно хлопочешь! Смотри! Ты своему Ашану скажи: муж обещал французов без багетов оставить!
Петровна. Утихни! Капитан к тебе приезжал с Сухонькой?
Каштанов. С Сухонькой капитан приезжал, просил меня ему помочь деньгами! В долг дать просил! Денег я ему тогда не дал, потому что ты мне их не дала. Теперь хлопай ушами, королева-мать.
Петровна. А были они у меня? Подожди! Значит, он просил помочь, а почему же он нам не больно-то помочь хочет?
Каштанов. Он мне помог — денег дал.
Петровна. На похороны мои? А на жизнь кто мне даст?
Каштанов. Боря, она как начинает говорить, говорить, цеплять одно за другое — ее не остановишь и не поймешь!
Петровна. Раньше меня понимал.
Каштанов. Да я раньше трезвым никогда не был!
Петровна. А как стал трезвым, так ум-то и потерял. У тебя же теперь другое представление об окружающем мире.
Каштанов. Это правильно. Я когда пить перестал, мне все стали пьяными казаться. Про мужиков просто и говорить не буду — одна дурь в лицах. Женщины, когда молчат — еще ничего, заговорят — хоть тащи их всех под холодную воду. Дети играют, кричат что-то — мне кажется: детишки пьяные. Собаки брешут — думаю: кто их напоил? Телевизор смотреть не могу: там весь народ как со страшного перепоя… чего-то кричат друг на друга, орут какие-то песни, несут одну околесицу — муть, муть, одна муть… Выключу телевизор, выйду во двор — над головой Петровна на парашюте летает… Представляешь, какие времена настали! У нас раньше жизнь была экстремальная, поэтому мы отдыхали, как тюлени, ложились на солнце и думали о пиве.
Петровна. Тюлени пива не пьют.
