Вася уже на ходу кивнул головой — мол, хватило, Валя, хватило — и торопливо зашагал в сторону околицы.
— Так, значит, Люба перестановку мебели затеяла, — сказала себе самой Валя, сходя с крыльца. — Пойду-ка к ней. Посмотрю.
Но вначале нужно собрать Петины инструменты и положить в ящик. Валя направилась к калитке.
— Вот же паршивец! — приговаривала она, наклоняясь. — Опять мне зарядку устроил. Чтоб фигуру держала. Ну, что ж, Валентина: раз — нагнулась, два — разогнулась, раз — нагнулась, два — разогнулась… А где ж у него ящик для инструментов? В бане, что ли?
С молотком, отвёрткой и плоскогубцами в руках Валя подошла к бане, открыла дверь и… замерла.
В предбаннике, скрючившись на широкой деревянной скамье, как ребёночек в утробе, похрапывал Василий. Подушкой ему служил скомканный махровый Петин халат — Валин подарок мужу на день рождения. Попахивало спиртным.
— Ничего не понимаю, — произнесла Валя, помахивая ладонью у носа. — Фу-у! Так Вася на пруду или Вася в бане? Нет, Вася всё-таки у нас в бане.
«А как же снасти и рыба? Неужели Васька накачался с гостями и безо всякой, там, ухи? Но он же вроде не злоупотребляет. И почему не домой пошёл, а к нам в баню припёрся? И почему грязный такой? Нет, пойду-ка я всё-таки к Любе».
Но странное дело — калитка во дворе у Любы оказалась настежь распахнутой, а вот дверь в дом — запёртой.
— Люба, — постучала Валя в окно, — это я.
Тишина. Валентина затарабанила сильнее:
— Люба, слышишь, там твой Вася у нас в бане спит. Весь какой-то грязный.
В ответ снова молчание.
«Да что ж это такое? Люба ж дома была. Когда это она успела уйти? И почему даже калитку не захлопнула?»
Валя постояла-постояла, ещё раз постучала в окно:
— Люба!.. Так стенку уже передвинули?
Никакой ответной реакции. Валя недоумённо пошла обратно. Выходя из Любиного двора аккуратно прикрыла за собой калитку.
У себя в доме Валя сразу направилась к двери в комнату Марии Семёновны:
— Представляешь, ма, у нас в бане…
Толкнула дверь, а она заперта.
— Гля! Чего это ты запёрлась? — удивилась Валя. — Сроду не закрывалась. Ма!
— Не мешай, я отдыхаю, — раздалось из-за двери.
— Да когда это я тебе мешала? Глянь-кася! Слышишь, у нас в бане Васька спит. Пьяный.
— Вот и хорошо, — послышалось из-за двери. — Не мешай человеку. И мне не мешай.
Валю постигло полное недоумение:
— Да что ж это такое в атмосфере происходит?.. Мания замыкания дверей на землю опустилась? Что у нас, что через дорогу…
И тут Валя вспомнила:
— Господи, а Петка-то на пруду. Один, без Васьки! Чего его-то до сих пор нет?
Но картина на пруду поразила запыхавшуюся Валю ещё больше. Она увидела своего мужа Петю шумно ныряющим в воде среди уток, взмахивающим руками, снова ныряющим и как будто лихорадочно что-то с себя смывающим. Руки двигались, как если бы Петя намыливался. А мыла-то и нет. Но самое поразительное — почему ныряет прямо в белой майке и брюках?
— Ты что, сказился?! — закричала ему Валя с берега. — Какого чёрта в пруд одетым залез? Да ещё в утиный!
Петька испуганно замер.
— Валюша, что случилось?
— Это ты у меня спрашиваешь? А ну вылазь!
Петька опасливо вылез. Но не рядом с Валентиной, а в отдалении. Только она к нему, а он от неё. Она снова к нему — а он опять от неё. Она шаг вперёд — он шаг назад.
— Ты что, синхронное плавание на берегу отрабатываешь? Головку напекло, чучарела? Там Васька пьяный в нашей бане валяется!
— Василий? Пьяный? — растерянно проговорил Петька, не зная, что для него самого сейчас безопасней — оставаться на месте или по-прежнему пятиться назад. Но, кажется, Валентина злится совсем не из-за того, чего опасался Петька.
- А кто, я что ли пьяная там валяюсь? — крикнула Валентина. — Там уже никакая рыба не нужна!
…Петька, в мокрой одежде бежал по дороге, а Валя позади него. Гнала его, как провинившуюся собачонку:
— Вот же гад! И даже новые кроссовки не снял! Ты что, в детстве с печки падал, а мне не рассказал? Фиг я тебе новые куплю! Будешь в этих мокроступах до скончания века, понял?
В предбаннике мокрый Петя склонился над спящим Василием:
— Эй!.. Ты как здесь оказался?
Василий открыл мутные глаза:
— Петя, друг! Пойдём в твою баню, мне надо смыть с себя всю эту грязь.
— Мы уже пришли, друг! — взволнованно проговорил Петька. — Мы уже здесь. Сейчас, сейчас, я затоплю котёл. И поскоблим друг-друга. И смоем всю эту грязь.
— Но ты уже мокрый. И всё равно грязный? — пьяно спросил Василий.
— А какой же! — раздался ответ, но не из уст Пети. Это в предбанник зашла Валентина со свежими махровыми полотенцами в руках. Положила рядом на скамью. — В утином пруду — среди уток! — только дурачкам в голову стукнет отмываться!.. Вот от чего, интересно?
— Почему только среди уток? — протянул Вася. — Там и гуси есть. И коровы любят приходить на бережок, водички попить. И помочиться… туда же… Но Петя, друг, почему ты пошёл не в баню, а на пруд?
— Так тебя же там искал, — сказала Валентина. — Рыбу ловить для твоих гостей.
Петя прикусил губу.
— Каких гостей? — удивился пьяный Василий.
— Валюш, — вдруг торопливо вмешался Петя, — ты же видишь, Вася пьяный… А гости уже уехали.
— Мои гости уехали? — возмутился Василий.
— Не волнуйся, я их проводил. Валюш, иди, иди, мы тут сами…
Валя повернулась к выходу:
— Смотри, в парилку его не сажай в таком состоянии. Только вот там, возле вёдер с водой… Две чучарелы!
На другое утро Валя с небольшой кастрюлей и тарелками в руках вышла из дома и стала спускаться по крыльцу, где, как всегда, на своей табуреточке сидела Мария Семёновна.
— Вы теперь кажен раз в предбаннике завтракать будете? — поинтересовалась она у Вали.
Валя остановилась, слегка наклонилась к матери и, оглянувшись в сторону предбанника, негромко, заговорщицки ответила:
— Да Вася стесняется. Не хочу, говорит, у вас в доме отираться. Он, это, мам, просится пока пожить у нас, в предбаннике… Что там у них с Любой произошло, я и сама ещё ничего не знаю — я уже несколько раз к ней бегала, а она, как провалилась.
— Да уехала она, — ответила Мария Семёновна. — В город.
— Как — в город? — изумилась Валентина. — Навсегда что ли?
— Нет, сказала, что скоро вернётся.
— Ну, мать! — воскликнула Валя и быстренько пошла к предбаннику. — Мне, вот, она ничего не сказала.
— Наверное, чтобы ты лучше спала, — негромко ответила ей вслед Мария Семёновна. Но Валя уже не услышала, она скрылась за дверью предбанника.
В предбаннике завтракали втроём: Валентина, Пётр и Василий.
— Хорошо, что вы у меня есть, — говорил Василий, уплетая завтрак. — А то — куда бы я подался? В служебном кабинете ночевать?
— Ешь, ешь, — заботливо ответила Валя.
— На то мы и друзья, — добавил Петя.
Но сам-то он в это время мучился «гамлетовским» вопросом — признаваться или не признаваться?
«Нет, Валентине я, конечно, не откроюсь. Никогда и ни за что. А вот Василию… Он же всё-таки мой друг… Не по-дружески получится, если не скажу ему… Будь что будет, но Ваське всё-таки признаюсь. Но только не здесь. Выберу момент и к нему на работу зайду…»
Петя положил вилку на стол:
— Спасибо, Валюша.
— Уже? А кофе?
— Не хочется. Я лучше поеду, с утра очередь займу.
— Мешки не забудь.
— Хорошо.
— А ты куда? — спросил Василий.
— На комбикормовый завод.
— За кормом для птицы, — добавила Валентина. — Там дешевле, по цене производителя отпускают. Но очередь большая.
Петя ушёл. Вскорости послышался шум отъезжающих «Жигулей».
Василий в предбаннике доедал завтрак, принесённый Валентиной. Она, повернувшись к нему спиной, раскладывала в это время махровые полотенца в деревянном шкафу с резными дверцами.
— Ну до чего ж молодцы! — похвалила она.
— Кто? — спросил Василий, обгладывая куриную косточку и оглядывая глазами бёдра Валентины.
— Да ты и Петя. Своими руками предбанник отделали! Спроси у меня всего лишь месяц назад — ни за что бы не поверила. Всё аккуратно, всё к месту, и как красиво! И радуюсь, и даже неловко мне.
— А неловко почему?
— Да что с Любой вы у нас так ни разу и не попарились… Что там у вас произошло?
Василий перемолчал.
— Не бережёшь ты её, — продолжала Валентина, мельком взглянув на него. — Считаешь, что всё на свете тебе бесплатно и раз и навсегда дадено. Да, Вася? Жизнь ещё не стукала по голове? Не терял никого?
Василий опять не ответил.
Валентина, опять взглянув на Василия и поняв, что ответа не дождётся, вздохнула и продолжила своё дело.
— А Петя когда вернётся? — спросил вдруг Василий.
