Председатель. Или жарко?
Терехин. Жа-жа-жа-жа…
Председатель. Слушайте, перестаньте дрожать. Возьмите себя в руки.
Терехин понимает приказание буквально и берется руками за бока.
Ну, успокоились?
Терехин. Успо-ко-ко-ко…
Председатель. И поднимите свои вещи. Что это вы их по всей сцене раскидали? А что у вас там за таблетки?
Терехин (ползая по сцене). Ва-ва-вали…
Председатель. Валиум, что ли? Вот и примите его. Успокаивает.
Терехин высыпает в рот горсть таблеток, поднимается с колен.
Ну, теперь можете говорить?
Терехин. Теперь могу.
Председатель. Это правда, что вы с подсудимым находились в дружеских отношениях?
Терехин. Правда. (Спохватившись.) Неправда. Только иногда. Шахматы, пиво, и все.
Прокурор (оживившись). Даже пиво пили?
Терехин. Очень редко.
Председатель. Да пожалуйста, пейте. Только не забывайте, что чрезмерное употребление пива вредит вашему здоровью.
Прокурор. Обычно люди, которые пьют вместе пиво, они друг с другом разговаривают, иногда даже очень откровенно. Иногда даже, как говорится, душу друг другу раскрывают. Хотелось бы знать — о чем вы говорили с обвиняемым?
Терехин. Ни о чем.
Прокурор. Совершенно ни о чем?
Терехин. Совершенно ни о чем.
Прокурор. Не могу поверить. Глухонемые и те о чем-то между собой говорят. Так о чем же вы говорили? (Терехин молчит.) Может быть, о женщинах? (Терехин молчит.) О спорте? (Терехин молчит.) О политике? Неужели даже о политике не говорили?
Терехин (пугается). О по-а-литике? Не го-го-го…
Прокурор. Не верю! Неужели даже за кружкой пива он ни разу не высказал вам своей звериной ненависти к нашей судебной системе? Неужели, даже зевнув ферзя, ни разу не сказал, что он бы всех этих судей, и прокуроров, и адвокатов — из пулемета ды-ды-ды?
Терехин (в ужасе). Ды-ды-ды!
Падает на колени и, простирая руки, ползет к Прокурору.
Председатель. Свидетель, что вы делаете?
Терехин (ползет к Председателю, обхватывает его ноги руками). Я больше не бу-бу-бу…
Председатель вырывается и отскакивает в сторону. Терехин ползет и хватает за ноги Защитника, повторяя «Не бу-бу-бу…»
Председатель. Свидетель, прекратите сейчас же истерику. (Секретарю.) Немедленно успокойте его! Горелкин!
Вбегает Горелкин.
Уберите его.
Горелкин хватает Терехина за ноги и уволакивает за кулисы.
На сцену вскакивает Зритель.
Зритель (обращается к публике). Господа, я не понимаю, что тут происходит! Хватают ни в чем не повинного, славянской внешности, нашего православного человека и ни с того ни с сего устраивают форменное судилище! Вытаскивают какого-то запуганного сослуживца и бред, который он со страху несет, принимают за доказательство вины. Перед нами абсолютный беспредел, а мы сидим, смотрим, смеемся, хлопаем в ладоши — да что же это такое?! Неужели вы не понимаете, что если и дальше все будем молчать, так то, что случилось с Подоплековым, может случиться с каждым из нас? Не допустим же этого. Один за всех… (Не успевает договорить.)
С криком «…и все за одного!» на сцену выбегают две девушки (если можно, три, а еще лучше — четыре), обнаженные до пояса (пародия на группу «Фемен»). У них на груди и на спине написано: «Свободу Подоплекову!» Прыгают на сцене, кривляются, выкрикивают, визжат: «Свободу Подоплекову! Свободу Подоплекову! Свободу Подоплекову!»
Все растерянны.
Председатель. Что это такое? Вы кто такие?
Девушки. Свободу Подоплекову! Свободу Подоплекову!
Девушки подбегают к Председателю, обнимают его с двух сторон, тискают, целуют напомаженными губами, одна из них громко: «Миленький, не будь сволочью, освободи Подоплекова!»
Председатель. Хулиганки! Я вас посажу! Влеплю каждой по двушечке, а то и по трешечке! Эй! Кто там есть? Горелкин!
Выскакивает из-за одной кулисы Горелкин.
Горелкин. Я!
Председатель. Юрченко!
Из-за другой кулисы выбежал Юрченко.
Юрченко. Я!
Председатель. Уберите немедленно этих бля…
Заглушающий звук: пи-пи-пи-пи!
Горелкин, Юрченко, Прокурор и Защитник, кидаются на девушек. Пытаются оттащить их от Председателя. Они, вцепившись в него, яростно сопротивляются и продолжают визжать: «Свободу Подоплекову! Свободу Подоплекову!»
Подоплеков (в клетке). Молодцы, девчонки! (Хлопает в ладоши.)
На сцену выбегает Священник в рясе и с большим крестом в руках.
Священник (громовым голосом). Кощуницы!
Девушки отпрянули от Председателя, а Горелкин, Юрченко, Прокурор и Председатель — от девушек, и все замерли.
Твари богомерзкие, сгиньте!
Девушки падают на пол и ползут за кулисы — одна налево, другая направо. Священник бегает между ними, топает ногами, приговаривая проклятья.
Священник. Дьяволицы бесстыжие, от греха рожденные, в грехе пребывающие, сгиньте, сгиньте, сгиньте!
Девушки доползают до кулис, вскакивают на ноги, выкрикивают: «Свободу Подоплекову!» Потом исчезают.
Прокурор. Какая распущенность!
Секретарь. Попробовали бы они сделать это в мечети!
Прокурор. А если бы в синагоге!
Защитник. А если бы в клетке с тиграми!
Председатель (отдувается). Уфф! (Стирает помаду бумажными носовыми платками, швыряя каждый использованный на пол.) Работать не дают, но что делать! Такая у нас страна. Такой народ. Такое уважение к правосудию. Объявляю прения сторон. Слово предоставляется государственному обвинителю.
Прокурор. Уважаемый суд. Только что мы с вами видели безобразную сцену. Девицы легкого поведения вскочили на сцену, устроили форменный шабаш, и мы оказались беззащитными перед этими уродами женского пола. Пятеро мужчин не смогли справиться с этими фуриями. Как и с каких пор это стало возможно? С тех пор, как власть в стране захватили так называемые демократы. Это они в угоду своим американским хозяевам развалили великую страну, разрушили экономику, отменили смертную казнь, а самое главное — создали обстановку, в которой понятия «нравственность», «патриотизм», «верность своему долгу» у них вызывают только смех или кривые ухмылки. К таким, с позволения сказать, людям относится наш подсудимый. Равнодушный к нашему великому прошлому, к подвигам, совершенным нашим народом в годину испытаний под руководством Дмитрия Донского, Минина и Пожарского, Суворова, Кутузова, маршала Жукова и генералиссимуса Сталина, он не противился развалу страны, не выступил против преступного сговора в Беловежской Пуще и, судя по его сегодняшнему поведению, радостно потирал руки, когда наблюдал расстрел избранного народом парламента. Он долго и терпеливо вынашивал свои преступные планы и вот решил, что час икс наступил. Уважаемый суд, только благодаря мудрости и бдительности нашего Председателя, намеченное зловещее преступление удалось прекратить. Теперь этот человек прикидывается невинной овечкой, делает вид, что не понимает сути своих деяний и ловко пользуется демагогическими приемами. Я, мол, сюда не проникал, а пришел, я билетом был не снабжен, а купил его, я сержанта Горелкина не бил и убивать не собирался. А откуда тогда у Горелкина гематома, откуда у него сломанный палец?
Защитник. Не палец, а ноготь.
Прокурор. А что такое ноготь? Ноготь — это часть пальца, палец — часть руки, а рука — часть всего тела. Логично? Логично. Логично и то, что преступник не сумел довести до конца свои зловещие планы, пойман, изобличен, уличен показаниями свидетелей Горелкина, Зеленой и Терехина. Сам же он от сотрудничества со следствием уклонялся, на путь исправления не встал, в связи с этим я прошу суд приговорить подсудимого Подоплекова к длительному лишению свободы с отбыванием в колонии строгого режима.
Председатель. Слово в защиту подсудимого предоставляется адвокату Персикину.
Защитник. Уважаемый суд. Велика вина моего подзащитного, но, принимая во внимание тот факт, что Подоплеков имеет на иждивении двух несовершеннолетних детей, ранее к судебной ответственности не привлекался и по службе характеризуется положительно, прошу приговорить его к не очень длительному лишению свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.
