МАТИЛЬДА. Альфо, ты совсем уже поглупел.
КЬЯРИНА (как бы для того, чтобы придать важность своей персоне). А я? После того, как столько лет заботилась обо всех, прикажете теперь стать служанкой у счастливых новобрачных?
АЛЬФОНСО. Причем тут это. Ведь речь идет о вашем брате. Жена его будет вашей невесткой.
МАТИЛЬДА. Альфо, помолчи, ты ничего не понимаешь.
АЛЬФОНСО (обиженно). Прежде всего оставь дурную привычку занижать своими презрительными оценками интеллектуальные возможности других. Ведь у тебя есть именно такая привычка. «Он ничего не понимает. Он дурак. Он невежда». Выходит, одна ты у нас умная.
МАТИЛЬДА. Ну да. А до тебя дойдет только, когда серебряные статуи сами покинут монастырь. Неужели ты считаешь это возможным: после стольких жертв чтобы Кьярина позволила какой-то чужой женщине войти в дом и стать тут хозяйкой?
АЛЬФОНСО (примирительно) При некотором понимании с одной и с другой стороны…
МАТИЛЬДА (с иронией). Конечно, из любезности… Будь по твоему, так наш дом давно бы запрудили всякие родственники.
АЛЬФОНСО. Мати, не будем касаться этой темы, потому что сегодня утром я уже имел одну неприятность с пуговицей на рубашке, и мне не нужна другая.
МАТИЛЬДА Ты подумала, кому такое говоришь?!
АЛЬФОНСО. Какой же у тебя скверный характер, Мати! Не хочу спорить. И мне кажется, самое лучшее — уйти. (Кьярине) Извините за нашу болтовню. (Матильде) От споров с тобой только тупеешь.
МАТИЛЬДА. Но у себя в доме я хозяйка и никого в нем не потерплю.
АЛЬФОНСО. Будь здорова
МАТИЛЬДА (имея в виду обед). Приготовлю бульон.
АЛЬФОНСО (грубо). Делай что хочешь. (уходит)
МАТИЛЬДА. Синьорина Кьярина, если что, я дома, только позвоните в дверь.
КЬЯРИНА. То же самое и я вам могу сказать.
ФИЛУЧЧО (за сценой) Пришел Филуччо!
МАТИЛЬДА (имея в виду человека, который заявил о себе за сценой). Счастливец, всегда в отличном настроении!
ФИЛУЧЧО — хозяин овощной лавки. Держится нахально, самоуверенно, бесцеремонно. Нахально, потому что рассчитывает на свое могучее сложение. Самоуверенно, потому что пользуется успехом у всех горничных в округе, бесцеремонно, потому что совершенно лишен чувства меры. На нем безукоризненные, какого-то удивительного покроя брюки и яркая цветная рубашка с закатанными рукавами. За ним следует Пуммарола, рабочий из его лавки. Он несет корзину, полную зелени и овощей.
ФИЛУЧЧО. Синьорина Кьярина, ваш слуга! Синьора Матильда, мое нижайшее почтение (Потом деликатным жестом вынуждает Пуммаролу остановиться) Подожди! Куда идешь? Не видишь разве, кто сзади тебя? (И в самом деле, Пуммарола не заметил, что за его спиной стоит Мария, горничная в семье Савастано) Женщина! Сними шапку и держись, как пристяжная лошадь. (Галантно) Донна Мари, извините его… Это человек простоватый, как говорится, от земли, еще не отесан. Он из Марчано — такое село под Неаполем. (Призывая Пуммаролу к должному чувству уважения, которое каждый человек обязан питать к женскому полу) Запомни: каждый шаг женщины священен. Женская нога не терпит никакого превосходства и имеет право всегда и беспрепятственно ступать куда угодно. Входите, Мария. Он просто мужлан.
МАРИЯ (очень молода, очень хороша) А мне-то что — раньше, после…
КЬЯРИНА (проявляя выдержку). Мария, наконец-то…
МАРИЯ (оправдывая свое опоздание). Столько народу там было… Мне так и не удалось поговорить… Соединить-то меня соединили, ведь я же заплатила восемьсот лир… Восемьсот лир, чтобы поговорить по телефону с хозяином табачной лавки в Казерте. Видно, он не успел сходить к моей сестре. А синьорина с телефонной станции спрашивает в трубку: «Удваиваете разговор?» Я сказала — нет, и ушла.
КЬЯРИНА. И ты не могла спросить у сестры, как себя чувствует мама?
МАРИЯ. Да я растерялась. Когда разговариваю по телефону, всегда теряюсь. А когда вернулась, нашла телеграмму. Маме лучше. А еще вчера я думала, если не будет больше никаких известий, попрошу у вас разрешения и уеду. (Показывая пакетик) Вот купила белую пряжу. (Пуммароле) Пойдем, Пуммаро.
И Пуммарола сворачивает налево, не ожидая, пока пройдет вперед Мария.
ФИЛУЧЧО (сердито обращаясь к нему). Ты куда?
ПУММАРОЛА (не понял хозяина) Куда надо, дон Филуччо, на кухню.
ФИЛУЧЧО. А что я тебе только что говорил?
ПУММАРОЛА. Что вы мне только что говорили?
ФИЛУЧЧО. Женщина…
ПУММАРОЛА. Какая женщина?
ФИЛУЧЧО. Шаг женщины…
ПУММАРОЛА (утратив терпение). Дон Филуччо, мне немало достается и от мужских ног. Трудно стоять по стойке смирно, так что я лучше пойду (И уходит налево, за ним Мария).
ФИЛУЧЧО. Ну что за невежа!
МАТИЛЬДА (направляясь к выходу). Филу, мне нужен пучок травы и килограмм баклажан.
ФИЛУЧЧО. Будет подано!
МАТИЛЬДА (Кьярине) С вашего позволения. (уходит)
ФИЛУЧЧО. Синьорина Кьярина, а вы лето любите?
КЬЯРИНА. По мне так все сезоны хороши.
ФИЛУЧЧО. Разве вы не купаетесь?
КЬЯРИНА. Я не умею плавать, и скверно себя чувствую в воде.
ФИЛУЧЧО. Как-нибудь утром, если, конечно, позволите, если окажете мне такую честь, я свезу вас в Лукрино… Там можно несколько километров идти по самому берегу вдоль воды, волей-неволей хочется искупаться. И я научу вас плавать. Это я запросто делаю. К тому же со мной вам нечего бояться. В воде я как императорская рыба-игла. (Проникновенно) Съездим?
КЬЯРИНА (несколько польщенная). Филу, вы большой шутник.
ФИЛУЧЧО. Нисколько. Я лишь хочу поднять у вас настроение, хочу, чтобы вы немного повеселели…
КЬЯРИНА. И поэтому тратите столько времени на меня? А я рождена быть домоседкой.
ФИЛУЧЧО. Не спорю. Я тоже весь в заботах о своей лавке, но делаю это весело. Более того, именно из-за таких забот я и поднялся к вам. Я уже говорил, что задумал открыть большой магазин, в котором продавались бы самые ранние фрукты и овощи, магазин роскошный, где и зимой можно было бы купить клубнику, вишню… Самые разные сорта горчицы, американские деликатесы, дорогие вина. Не должно быть недостатка и в трюфелях, ананасах. Я изучил нашу зону и уверен, что попаду в точку. А самое подходящее место — это ваш склад, что рядом с моей лавкой, под номером тридцать пять.
КЬЯРИНА. Склад вовсе не мой. Он принадлежит брату.
ФИЛУЧЧО. Ну и что? Склад же забит всяким хламом. А я превращу его в прекрасный магазин. Ну что, договорились?
КЬЯРИНА. Но я уже сказала вам — все зависит от Лоренцо.
ФИЛУЧЧО. Одно ваше слово стоит больше любой рекомендации.
КЬЯРИНА. Когда вернется, я поговорю с ним.
ФИЛУЧЧО. Прекрасно. Кроме того, мне хочется спросить вас еще кое о чем. Можно задать один вопрос?
КЬЯРИНА. А почему нет?
Слева входит Пуммарола с пустой корзиной и направляется к выходу.
ФИЛУЧЧО (Пуммароле). Пуммарола отнеси пучок зелени для бульона и килограмм баклажан синьоре Де Кикко, тут рядом.
ПУММАРОЛА (с сожалением). Что же раньше не сказали? Синьора Де Киккко… Значит, подниматься еще на три этажа, потом спускаться тоже на три и опять подниматься… (и бормоча еще что-то непонятное, уходит).
ФИЛУЧЧО (заметив в глубине комнаты на стене мандолину). А вот она, моя дорогая подруга! (снимает мандолину со стены) Тут не хватает двух струн. Но моя собственная мандолина тоже без струн (пробует взять несколько нот). И тоже расстроена. (Принимается настраивать). Я без мандолины ничего делать не могу. У себя в лавке, как только свешаю килограмм картофеля, спою песню, свешаю два килограмма абрикосов и спою другую. Вот сегодня сочинил еще одну (С увлечением поет и играет, весьма довольный собственным сочинением — и стихами, и музыкой). С песней, друг любимый мой,
Попадаешь в рай земной!
Неразлучны с ней любовь,
Сердце воскресает вновь!
Пой повсюду и всегда
Не согнет тебя беда!
С песней я тебя встречаю,
С наслажденьем обнимаю,
И целую и пою,
И пою, пою, пою…
В дождь и ветер, в бурю, в зной
Радостно мне петь с тобой!
С песней мы рассвет встречаем,
С песней солнце провожаем.
И поем, поем, поем…
Как прекрасно быть вдвоем!
КЬЯРИНА (послушав песню, замечает): Молодец, какой у вас прекрасный характер.
