— Пожалуйста, скажи, что это не то, чем кажется, — проговорил он, сурово хмурясь.
Я посмотрела туда, где только что висел огонек, но теперь вместо него на полу лежал шарик матирии. Маленький, не больше пуговицы.
На мгновение блудичка даже стало жаль.
— Ты его убил, — сказала я вслух.
— Потому что иначе он убил бы тебя, — возразил Марко.
Я снова перевела взгляд на парня. В его невозможно-зеленых глазах светилось беспокойство. Может, он прав? В конце концов, откуда у меня в руках взялись ножницы? Я не помню, чтобы их брала. Блудички завораживают своих жертв. Может, и меня заворожил?
Я открыла было рот, чтобы сказать спасибо, но тут Марко произнес занудным, как у профессора, тоном:
— Вызывать духов в одиночку опасно.
И мне стало обидно. Ему-то, конечно, хорошо, у него с магией проблем нет. Вот и читает нотации. А мне что делать?
— У меня не было выбора, — пробурчала я и, отвернувшись, присела.
— Одри, если об этом узнают… — продолжал он.
Но я уже не слушала. Протянула руку и осторожно взяла шарик матирии в ладонь. Он вспыхнул, чуть пощекотав кожу, и исчез.
На сердце потеплело, и я почувствовала себя слегка пьяной. Всего на мгновение показалось, что мне не о чем беспокоиться. Я сильная и смелая, вон на что решилась, и обязательно пройду все испытания. И никто меня из академии не отчислит, и магию тем более не отнимет. И всё, всё-всё будет хорошо.
Минуту блаженства прервал хлопок двери. Я подскочила, в ужасе глядя на разрисованный мелом пол. Марко прав, если это увидят, я пропала!
— Что вы тут делаете? — раздался раздраженный голос мистера Шира.
Меня за полками было не видно, а вот красная макушка Марко прекрасно просматривалась и с порога.
Парень вышел садовнику навстречу, загораживая проход ко мне. Я бросилась на колени и, схватив бутылку с грязной водой из лужи и какую-то тряпку, принялась судорожно отмывать мел.
— Простите, мистер Шир, — вежливо начал Марко, — я всего лишь ждал, пока моя подруга закончит убирать инвентарь.
— Здесь не место для свиданий, — пробурчал садовник. — Подождали бы снаружи.
— Я надеялся застать вас, — ответил Марко, и я так и представила себе изумленное лицо мистера Шира. — Вы ведь отлично разбираетесь в языке цветов. И я хотел посоветоваться, что лучше подарить даме. Собирался купить желтые розы, но говорят, желтый цвет — символ измены, и сами понимаете…
Пока Марко нес эту чушь, я судорожно терла доски. Даже если мел отойдет не полностью, не страшно, важнее было, чтобы в рисунке никак не угадывался сигил.
— Да, желтый цвет не совсем подходящий, — к моему удивлению, начал рассказывать мистер Шир, — Но измены тут ни при чем. Желтый — цвет богини Амины и животной стихии. Если вы подарите его даме, это будет символизировать животную страсть, а отнюдь не высокие чувства. Впрочем, если вы выберете золотистый оттенок, то уже попадете в вотчину бога Пирра, солнца и радости.
— Я думал, символ Пирра — красный, — как будто с искренним интересом заметил Марко.
— И красный тоже, — подтвердил садовник, — но когда речь идет о цветах…
Пока они вели эту увлекательную беседу, я закончила мыть пол. Сунув тряпку с бутылкой в темный угол, я позволила себе выдохнуть и, поправив юбку, показалась из-за широкой спины Марко.
— Мистер Шир, я все сделала.
Садовник кивнул, больше не обращая на меня внимания, продолжил рассказывать про цветы и цвета. Теперь уже Марко пришлось думать, как прервать затянувшуюся лекцию.
— Благодарю, да, спасибо, — распинался он, аккуратно двигая меня к двери.
Когда мы, наконец, оказались на воздухе и оставили сарай далеко за спиной, то дружно расхохотались.
— Вот уж не думал, что Шир такой знаток, — заметил Марко.
— Как ты ловко нащупал его любимую тему, — восхитилась я.
— Одри, — он вдруг посерьезнел. — Нам надо поговорить.
Глава 9.2
От его бархатного, и в то же время властного голоса по спине побежали мурашки. Я замерла, как завороженная.
Марко шагнул ближе и спросил почти шепотом:
— Зачем ты призывала духа?
Я отвела взгляд.
— Ради матирии, — и глубоко вдохнув, вскинула подбородок. — А впрочем, ты не поймешь.
Марко сдвинул свои красивые брови.
— Чего не пойму?
Я смерила его взглядом. Стоит тут весь такой шикарный и смотрит так, что дышать трудно. Можно ли объяснить человеку, который никогда в жизни ни в чем не нуждался и кто пользуется магией по щелчку пальцев, какие проблемы у таких, как я? Может, он посчитает, что со слабым даром не надо было и соваться в академию? А что, как там говорят, каждый сверчок знай свой шесток!
Марко терпеливо молчал, ожидая моего ответа, и я все же решилась.
— Ребята говорили, что завтра на отборе мы будем сражаться друг с другом. И моя магия самая слабая. Я до сих пор не понимаю, как меня вообще взяли в список кандидатов, — на последних словах я почувствовала, как к горлу подступил ком, и захотелось разреветься.
Мимо нас прошла пара студентов, помогая мне собраться и не превратиться в кисель.
— Пойдем-ка отсюда, — Марко взял меня за запястье и потянул за собой.
Прикосновение его пальцев разливалось теплом по коже и поднималось вверх к плечу. Этот жест, конечно, ничего не значил, Марко просто не хотел, чтобы нас слышали, но мне вдруг захотелось, чтобы он не выпускал моей руки. Так и готова была идти за ним, куда угодно. Демоны, наверное, я все еще не отошла от воздействия блудичка!
Мы прошли мимо фонтана, где совсем недавно ребята отмечали победу в игре, и оказались в глубине парка. Здесь цвела вишня, осыпая молодую траву лепестками, словно снегом. Тягуче-сладкий запах кружил голову. Как будто она и так у меня не кружилась!
Мистер Шир частенько гонял студентов, чтобы не беспокоили хрупкие вишневые деревья. И потому я удивилась, обнаружив под сенью розово-белых ветвей неприметную беседку. Я о ее существовании даже не подозревала. Это Марко ясно был человеком опытным и знал, где, если что, можно укрыться от чужих глаз. И не просто укрыться, а оказаться в плену редкой красоты.
Мысль, что мы здесь одни, заставила меня заволноваться еще сильнее. И когда Марко выпустил мое запястья, из меня полились оправдания.
— Не подумай, что я хочу схитрить, — тараторила я. — Но профессор Клейн отказался давать мне матирию, и это нечестно.
— Почему отказался? — Марко нахмурился.
— Потому что меня и так отчислят! — я опустилась на лавочку в беседке и шумно выдохнула, стараясь все-таки не разреветься. — Я поступила сюда по программе поддержки бедных, но ее закрывают. Так что практика — мой единственный шанс не вылететь и сохранить душу.
— Душу? — Марко сел рядом. — Ты говоришь о ритуале разъединения?
— Да, — я задрала рукав блузки и показала ему браслет. — Это, как они выразились, маячок. Я теперь даже покинуть академию не смогу, не оповестив об этом полицию. Так что завтра я должна победить. Не знаю, как, но должна.
Марко задумчиво потер свой волевой подбородок.
— То, что Клейн не дал тебе матирию, возмутительно, — начал он. — Но шарик, который ты впитала, — это почти ничего. Не уверен, что ты вообще почувствовала какую-то перемену.
Я мотнула головой, подтверждая его слова.
— Но я знаю, где матирию хранят, — добавил Марко.
Я вскинула голову и встретилась с его зелеными глазами.
— Ты же не говоришь о…
— На один шарик ты имеешь право, — уверенно заявил Марко. — Это будет справедливо.
Я моргнула, пытаясь переварить услышанное. Он что, предлагал украсть его?
— Мы возьмем только один, — продолжил парень. — Не знаю, говорил ли вам уже Клейн, но потреблять много матирии сразу смертельно опасно.
— Я… — я снова посмотрела ему в глаза. Какой же он красивый. Нереально красивый, и сидел сейчас рядом со мной. Невозможно! — Почему ты мне помогаешь? — все же спросила я.
Марко улыбнулся, и черты его лица словно стали еще безупречнее.
