Дом старосты стоял в самом сердце деревни. Как раз напротив площади - локтей пятьдесят до нее, не больше… Луна светила ярко, так что втоптанные в землю погасшие факелы мне не понадобились.
Агуане исчезли. Все до одного, будто их и не было. Если б не накрытые столы да не разбросанные по помосту музыкальные инструменты, я бы решил, что давешнее зеленое чудовище - просто пьяный бред. Вино у деревенских было крепкое.
А вот бойцы из них оказались никакие. Это я уяснил, когда с горем пополам доковылял до опустевшей площади. Ни трупов, ни следов борьбы - они что, даже не сопротивлялись? Или заодно с тварями этими были?.. Я, подумав, отрицательно качнул головой. И, скрипнув зубами от новой вспышки боли, подумал: ‘Нет. Это уже чересчур. Пусть я хорошо знаю всего двух агуан - Рокуша и Арлету, но на сговор с такой поганью этот народ неспособен…’
Результаты поверхностного осмотра не обрадовали - кроме меня, в деревне не осталось ни души. Тяжело переставляя ноги, я поплелся к мостику, теша себя безумными надеждами и уповая на то, что обжора-иглонос оказался расторопнее меня… Увы. Ни найденыша, ни кнесны - живых ли, мертвых,- я у ручья не нашел. Только оборванные ползучие стебли роз, россыпь костяных игл на распаханной когтями земле, красные лепестки в воде, похожие на капельки крови… и одиноко лежащая у перил кожаная туфелька с оборванной атласной лентой.
Голова закружилась сильнее. Я плюхнулся задом прямо на холодный камень и поднял туфельку. Всё, что осталось. Вы кретин, капрал Иассир. Неужели трудно было догадаться, что одной химерой может и не ограничиться?..
Стоп.
Химера?
Я прищурился, вспоминая чешуйчатую тварь в доме старосты. Гибкий змеиный хвост, блестящая ‘броня’, желтые звериные глаза, кошачье шипение. И - чтоб мне пусто было - загнутые назад маленькие козлиные рожки!
-Это полная чушь, дружище,- недоверчиво усмехнувшись, пробормотал я. И скользнул взглядом по истерзанной земле возле мостика. Рытвины, оставленные когтями иглоноса, кое-где были словно заглажены и вдавлены в землю. А ну-ка, ну-ка… Я, прекратив самобичевание, быстро плюхнулся на живот и уткнулся носом в землю. Даже мутить перестало. А погасшие надежды вспыхнули с новой силой: в неверном свете луны стал виден отпечатавшийся в мягкой почве волнистый рисунок. Чешуя! И, если вспомнить, что она идет от головы к хвосту, то по рисунку ясно видно - похитившие моих спутников твари отсюда двинулись в обратную сторону. Вероятно, к логову. И, сдается мне, ушли они не так давно!..
-Вот и прекрасно,- многообещающе протянул я, вновь принимая вертикальное положение. Усилием воли отогнал головокружение, обернулся в сторону осиротевшей деревеньки и прошипел не хуже зеленого гада:- Ну, теперь держитесь…
Милезы не отличаются мягкостью нрава, это всем известно. От себя могу добавить только одно - чтобы умереть, совсем не обязательно СПОРИТЬ с полукровкой!..
…След чешуйчатых тварей потерять в лесу было нелегко - широкая колея изломанных кустов и словно бельевым катком спрессованная трава услужливо подсказывали дорогу. Клеймор, на всякий случай вынутый из ножен, вселял уверенность. Зеленая ткань мундира слилась с листвой. Голова, правда, все так же раскалывалась на части. Рану на затылке я промыл и кое-как перевязал, чтоб не кровила, но больше ничем поправить здоровье не смог. Головокружение ушло - и на том спасибо!.. Древесные стволы впереди начали редеть. Я пригнулся и перешел с бега на шаг. Не хватало еще, чтоб меня во второй раз в клещи взяли тепленьким…
Лес кончился. Показалась дорога. И знакомая река, где еще днем мы с госпожой де Шасвар стараниями Брыся в воде бултыхались. Так. Кажется, сумасшедшая мысль насчет химеры все-таки имеет под собой некоторые основания!..
Я свернул влево, туда, где темнел густыми кронами очередной перелесок. Тоже знакомый. Вон сухая балка, за ней - три кипариса, а чуть дальше - кружок молодых дубков. Помнится, как раз у их корней мы из лабиринта и вылезли?.. Прекрасно. Там я уже был, врасплох не застанут, сволочи…
Вход в логово химеры черным провалом темнел в земле. Он стал раза в четыре шире. А примятая трава услужливо подсказала, что ночные гости на чужом празднике ушли именно сюда. Кстати, если я прав, они отсюда же и вылезли… Вот сейчас и проверим! Я с сомнением сунул руку в карман и нащупал огниво. С одной стороны, в такой темнотище я точно на кого-нибудь нарвусь. А с другой - привлекать к себе внимание огнем тоже не лучшая идея!.. Пальцы наткнулись на теплый каменный шарик. Подарок Фелана? Жаль, потух. Хорошая вещь, полезная. Я покосился на карман и недоверчиво хмыкнул - из прорези в ткани пробивалось неяркое холодное свечение. Он… работает? Снова? ‘Вот уж свезло так свезло!’- мысленно усмехнулся я, вынимая дар подземного мага из кармана. Он светился все тем же ровным светом. Отдохнул и подзарядился, что ли?.. А, да какая разница?!
Я разжал кулак, и магический шарик плавно поднялся в воздух. Описал кривой полукруг, переместился за мое правое плечо и послушно завис. Отлично. Свет есть, цель вижу - осталось только спуститься, найти Матильду, а дальше по обстоятельствам… Я окинул ностальгическим взглядом притихший перелесок, вдохнул напоследок свежего воздуха - и скользнул вниз. Обратно под землю.
В логове было влажно, холодно - и пусто. Метнувшись к развороченной каменной стене, я сунулся в темноту подземного хода и понял, что кроме нас троих - кнесны, меня и иглоноса - здесь давно никто не ходил. Так куда же подевались чешуйчатые?
-Ничего не понимаю,- себе под нос буркнул я. И вернулся к центру пещеры. Скудный свет волшебного шарика с трудом разгонял темноту. Покрытые мутными каплями неровные стены, обломки камней, слежавшаяся охапка травы - бывшая лежанка химеры, кости по углам… И ни следа похитителей.
-Да что они, сквозь землю провалились?- тихо прошипел я, зло пнув носком сапога смятую травяную копну. Сухие стебли с тихим шелестом посыпались на камни. А магический ‘фонарь’ вдруг мигнул и, погаснув, упал к моим ногам. Не понял? Выругавшись про себя, я присел на корточки, с трудом нашарив в темноте теплый кругляш. Ненадолго заряда хватило. А я-то уже губу раскатал… Стоп. А это еще что такое?.. Из-под лежанки пробивались дрожащие желтые лучи. Ха! Провалились, не провалились, а все-таки здесь!.. Я быстро раскидал жесткую травяную подстилку, смахнул в сторону ошметки какой-то серой скорлупы и довольно усмехнулся - кажется, дар Фелана потух не просто так. Он почуял свет. Нет, дельная игрушка, все-таки…
Под лежанкой химеры обнаружилась неровная каменная плита. Ее левый край был чуть сдвинут в сторону от широкой горловины земляной норы. Изнутри пахнуло теплом и светом. Кажется, нашел! Теперь бы шуму не наделать… Я, поднатужившись, сдвинул плиту, освободив проход. Хорошо, лежала она на голой земле - был бы это камень, скрежет стоял бы сейчас на пол-лабиринта. Ну, что ж… Обратной дороги нет. Я стиснул в ладони рукоять клеймора и ужом нырнул в дыру. Вопреки всяким опасениям, навстречу мне никто не бросился. Длинный лаз убегал вперед, чуть наискось и вниз, и заканчивался локтях в сорока от плиты. Часовых никаких не было. Пока везет… Я прижался спиной к влажной стене норы и короткими перебежками двинулся к выходу из лаза. Круглому, большому, хорошо освещенному. Местечко-то насиженное, как я погляжу? ‘Надеюсь,- мелькнула в голове запоздалая мысль,- этих тварей там не воз и маленькая тележка. Меня и двое-то чуть не уделали’
Мысль была здравая. А все надежды тихо сдохли, когда я, затаив дыхание, осторожно высунул нос из лаза. Воз, не воз, а дюжина - точно!.. Вздохнув, я сдвинул брови и еще на дюйм высунул нос из-за кромки лаза.
Пещера. Размером - чуть больше верхнего логова. На стенах, почти под самым потолочным сводом, криво торчат уже виденные ранее мерцающие желтым кристаллы. Я вспомнил другую пещеру, ту, что встретилась нам по пути к Фелану, и нахмурился. Эти кристаллы мне еще тогда не понравились! Одна радость - здесь их совсем немного… Взгляд скользнул вглубь норы. Ха, нашел, чего опасаться! Десяток зеленых гадин длиной в два моих роста - это тебе не светящиеся камушки!.. Уродливые твари, шурша чешуей, деловито суетились в центре пещеры. Нет, не десять. Восемь. Еще двое - у некоего подобия загона, обложенного разномастными каменными глыбами, один, свившийся в жгут, подергивается возле правой стены пещеры, а последний… Меня передернуло: в круге лоснящихся змеиных тел, на некоем подобии пьедестала лежала огромная зеленая туша. Такая же, как остальные, но… в два раза больше, с почти уже совершенно оформившейся козлиной головой, четырьмя культяпыми отростками лап и странным круглым бугром на шее. Бугор подергивался и, натягивая чешуйчатую шкуру, время от времени принимал какие-то знакомые очертания. Пасть чудовища была распахнута. Из нее торчали покрытые шерстью ноги, заканчивающиеся козлиными копытцами. Агуанин?.. Я быстро отвел глаза. Все равно несчастному уже ничем не поможешь. А вот тем, кто стайкой сбился в центре загона… Десять, двадцать, двадцать пять - да тут, считай, вся деревня! Стоят столбиками, неподвижно. Глаза стеклянные. Рты полуоткрыты, лица отсутствующие. Ничего не понимаю… Чисто теоретически, могли попытаться сбежать! Или уже пробовали и больше не рискуют? Я вгляделся попристальнее в застывшие фигуры деревенских. Что-то в них было знакомое. И поза такая… как кролики перед удавом! Даже не моргают! Вот это я влип. Выходит, эти твари еще и гипнозом владеют?.. Я прищурился и тихо выругался, разглядев в топе агуан знакомую кудрявую макушку. Матильда. Стоит, не шелохнется, глаза застывшие, неподвижные, как у остальных… Одна радость - живая и относительно здоровая. Что, в общем-то, уже хорошо. Ведь так? Я завертел головой - если иглонос тоже здесь, то нашей везучести пора ставить памятник!
