Одно из щупалец успело зацепить одного из воинов и смять его, превратив в сломанную куклу. Остальные щупальца бессильно ударили по земле, но большая их часть устремилась к Габо.
— ГОРИ! — заорал он, вливая огромный поток силы в клинок.
Это был уже шестой клинок Габо. Он тщательно и аккуратно относился к оружию, но, к сожалению, при перенасыщении клинка силой металл зачастую разрушался. Так происходило каждый раз, и поэтому пылающий рыцарь бросил попытки найти хороший клинок. Он брал самый дешевый, какой смог найти и насыщал его силой, превращая в пылающий клинок.
Его не беспокоило качества клинка, и требования были только относительно веса и формы.
И вот, в очередной раз перенасытив клинок силой до такой степени, что сплав начал крошиться, Габо получил оружие из чистого пламени.
Концентрат истинного пламени, соприкоснувшись с защитой, выдал оглушительный хлопок, а в следующую секунду он пронзил защиту и заставил ее со стеклянным звоном развалиться.
В этот же миг, не дожидаясь, пока она исчезнет до конца, Габо метнул оружие в противника, попытавшись выиграть те самые мгновения, которые были необходимы для создания заклинания противником.
Клинок огненной стрелой метнулся вперед и вонзился в грудь противника, прежде чем он понял, что произошло.
— … быстрый… — донеслось до ушей пылающего рыцаря, прежде чем противник пошатнулся и рухнул на землю.
Габо, получивший несколько ссадин и измотавший свое тело перенапряжением, так же пошатнулся и сделал пару шагов в сторону, чтобы не упасть.
Устояв на ногах, от отмахнулся от выскочивших воинов. Оглядев место битвы, он сглотнул тошнотворный ком и тихо произнес:
— Раненных в лазарет. Собраться в строй. Возвращаемся…
Тут он зацепился взглядом за воина, недовольно глядящего в след убегающих воинов.
— Отправь пару быстрых и сообразительных. пусть проследят, куда они побежали, — добавил пылающий рыцарь и вытер нос, на котором висела капелька крови.
Он недоумевающе взглянул на нее, а затем почувствовал во рту вкус крови.
— Какого? — спросил он, и только сейчас почувствовал боль в подбородке.
Проведя рукой, он обнаружил глубокий порез и четкое ощущение чужой силы внутри.
— Командующий, вы… как вы? — подбежал к нему один из солдат, с ужасом смотря на огромную рану на шее.
Понимая, что умудрился как-то пропустить удар, Габо взглянул на него и тихо произнес:
— Внутри меня что-то чужое…
Он хотел было объяснить, что это яд или проклятье, которое подкинул в рану маг воды, но тут в глазах потемнело, и пылающий рыцарь потерял сознание, повалившись на землю обессиленным куском мяса.
***
Последний глава клана «Медведь запада» Чекар Тивон лежал на боку и пустым взглядом смотрел вперед.
Несмотря на артефактные доспехи, когти Руса пропороли его тело от паха до подбородка, одним ударом разорвав броню, словно фольгу. Противник умер мгновенно.
Все время боя он закрывал прорывы со своими рыцарями и делал все, чтобы как можно дороже продать свою жизнь. Клинок его и руки были по локоть покрыты кровью.
Над ним стоял Бренд.
Парень все еще не сбросил боевую форму. Она была не полноценной и заключалась всего лишь в длинных черных когтях на руках. Однако даже так он представлял серьезную угрозу.
Начинающий темный маг стоял и смотрел на труп отца и благодарил судьбу, что ему не пришлось сходиться в бою с родителем.
Нет, парень не боялся проиграть и знал, что его навыков хватило бы. В душе, еще в момент, когда он встретил отца после долгой разлуки, он молил тьму, чтобы не пришлось биться напрямую с отцом. Веры в то, что у него хватит духа нанести последний решающий удар, у него не было.
— Он умер мгновенно, — послышался шипящий голос Руса за спиной.
— Спасибо, — кивнул Бренд.
Он поднял взгляд на главный донжон, а затем перевел его на зеленый сад, где посреди подстриженных кустов и травы находилась одинокая яблоня. На нижней ветке, крупного и ветвистого дерева была привязана качель. Серые отполированные доски и потертую веревку так никто и не убрал со времен его отъезда.
Бренд молча развернулся и пошел внутрь донжона.
Вокруг слышался шум боя, где-то еще сопротивлялись солдаты, отчаянно пытаясь забрать с собой как можно больше противников, а отреченный сын главы клана, шаркая ногами, плелся через центральную площадь замка.
До этого уверенный в себе парень, один из сильнейших темных этого континента, шел, опустив плечи, и медленно поглядывая по сторонам, пытался унять жуткую боль внутри.
До проклятья вот тут он жутко разбил колени. Ребенок носился по коридору и зацепил георгины, которые так нравились матери. Испугавшись, он выпрыгнул из окошка на клумбу у окна, но споткнулся об подоконник и разбил колени.
А вон там десятилетний мальчишка впервые поцеловался. Это была красивая дочь служанки, от которой он был без ума, но отец не оценил этого поступка. Его помощник и первый рыцарь рассказал ему об этом, и сыну хорошенько влетело. Отец тогда старался не улыбаться. Тщательно скрывал свое довольство, но все равно приказал выпороть отпрыска. А вот мама тогда не скрывала своего гнева.
В гостиной Бренд остановился перед столом, за которым они обедали. Зал с высокими потолками, выкрашенными в голубой цвет, навеял воспоминания о том, как они обедали и как принимали гостей. Парень отлично помнил, что во времена, когда он был совсем юнцом, гостей было много. Очень много, и отец даже давал приемы. Но когда он уже начал взрослеть, балы прекратились. Гостей стало все меньше, а после его проклятья гостями были в основном рыцари отца. Об этом никто не говорил, никто не распинался по этому поводу, но только сейчас он понял, что такое опала императора.
Бренд подошел к лестнице, по которой носился еще мальцом, и положил руку на перила, отполированные его руками и штанами. Парень любил кататься по ним и, что естественно, регулярно рвал штаны, за что его с такой же регулярностью наказывали.
— Ничего не изменилось, — грустно улыбнулся он.
Понимая, что делать этого не стоит, он отправился наверх, тщательно рассматривая все щербинки на каменной лестнице, гладя каждую ложбинку на периле.
Разум твердил, что не стоит этого делать и ворошить прошлое, но ноги сами его несли в его комнату. Неболшую, уютную, с мягкой кроватью, шкафом и письменным столом. С окном, выходящим на ту самую яблоню с качелью.
Вот коридор, и он проходит мимо комнаты старшей сестры. Та лежит на кровати, на боку. Вены на руках распороты, нож лежит рядом, а ее стеклянный взгляд направлен в потолок. Бренд сжимает челюсти и проходит мимо, изо всех сил стараясь не останавливаться.
Он подошел к знакомой и такой привычной двери своей команты, толкнул ее рукой и оказался на пороге детства.
Каждая половица, каждая деталь просто кричала о том, что это его дом. Деревянный стол с уроками, скрипучая кровать, по которой слуги узнавали, что сын главы клана проснулся. Шкаф, в котором он держал одежду и прятал свой дневник. В тайнике, который он устроил так же, лежало любовное письмо той самой девчонке.
Все кричало о детстве с неимоверной силой, и только сейчас Бренд по-настоящему ощутил, как сильно изменился за это время. Как потеряло значение все то, что было важно, но взамен пришла злость. Та холодная злость внутри, которую когда-то он заметил внутри отца, рассказывающего о императоре.
— Роби… милый Роби… — раздался едва слышный женский голос. — Ты все-таки вернулся…
Парень взглянул на кровать и только сейчас понял, что на ней лежит его мать.
Женщина была одета в церемониальный наряд и с полузакрытыми глазами смотрела на него. Она лежала на боку и обнимала одной рукой старого, потасканного плюшевого медведя. На нем была пара заплат и несколько крупных швов. На полу рядом с ней лежали три флакона из черного стекла.
— Мам, ты…
— Это сон черной феи, — улыбнулась женщина. — Я так боялась, что не подействует… Кровь Буругов… Она спасала меня в юности и меня не брали зелья, но сейчас… Как некстати, что я из Буругов…
