Бренд присел рядом на кровать и провел по волосам женщины.
— Как ты, Роби? — спросила она протянув руку к его лицу. — Как ты сынок?
— Я отлично, — кивнул Бренд, сжимая зубы до скрежета. — У меня все хорошо.
— Ты злишься? Я слышу, как скрипят твои зубы… Фея уже забрала глаза… Осталось немного.
Бренд молча провел рукой по щеке матери и кивнул.
— Я злюсь, мама. Очень злюсь.
— Не злись, не надо. Все так, как и должно было быть. Император не прислал подкрепления. Чекар знал, что это конец клана.
— Не прислал подкрепления, — эхом отозвался парень, продолжая гладить мать.
— Это милость с его стороны. Если бы он его прислал, то мы так и продолжали бы медленно, но верно вырождаться… Медведи ведь не сдаются…
— И умирают стоя, — закончил Бренд и поднял взгляд на окно, за которым в кроне яблони ветер шевелил листья.
— Как я рада, что смогла услышать тебя… — тихо прошептала женщина. — Мне так хочется услышать, какой ты… что ты успел сделать и чего добиться… Но фея хочет мой разум… Прости, Роби… Я не настоящий медведь и…
Бренд наклонился к матери и обнял ее за плечи. Затем он пропустил руки подмышками и подхватил ее. Встав вместе с ней так, словно они обнимаются стоя, он произнес:
— Ты настоящая медведица, мам, — прошептал он, не отрывая взгляда от яблони. — А медведи умирают стоя.
— Мой милый Роби, — прошептала мать и слегка улыбнулась.
Сил обнять сына уже не было, и она висела на Бренде бессознательным телом.
— Как же ты вырос, Роби…
За окном полыхали пожары. Последние солдаты клана оказывали сопротивление. Крепость была взята, и победа теперь вопросом времени.
В комнате отреченного сына главы клана стоял вернувшийся отпрыск.
На руках у него умирала мать.
Звук скрипа зубов.
Черные от тьмы слезы по щекам.
Плюшевый медведь в руках уже поседевшей женщины упал на пол.
Последний выдох последнего медведя клана.
Пахнет смертью.
Глава 12
— Бинты, быстро! — рыкнула Тук, прислонив руку к глазам воина.
Перед ней лежал человек, стонущий сквозь сжатые зубы. Броня на нем была черной и мокрой. Кто-то из бойцов догадался облить его водой, когда тот вспыхнул от магического пламени. На счастье солдата щит поглотил большую часть силы, и огонь удалось быстро сбить.
Ведьма схватила поднесенные тряпки и сноровисто принялась забинтовывать голову бойца. Обожженные руки ее интересовали мало. При желании руки можно было быстро восстановить, но сейчас она беспокоилась за глаза. Выращивание глаз было слишком трудоемким процессом, а раненых чересчур много.
— Катар! Восьмое зелье! — громко крикнула она, когда закончила перевязку.
Слуга тут же подскочил с литровым флаконом к ней. Та, откупорив пробку, щедро облила повязку сверху. Бинтовать пришлось плотно и туго, чтобы бинты не разошлись до того, как зелье примется за кожу.
— Слушай меня, — произнесла она, обхватив ладонями лицо и закрыв глазницы руками. — Слышишь?
— Слышу, — просипел боец сквозь сжатые зубы.
— Глаза открой!
— Больно… глаза режет…
— Открой глаза! — надавила Тук голосом. — Я пальцы уберу, а ты глаза открывай.
Сжимая зубы до скрежета, мужчина кивнул.
Он медленно, глубоко дыша, поднял веки, и ведьма увидела белесую пелену вместо зрачка и радужки.
— Ничего не вижу… не вижу…
— Терпи, — произнесла ведьма и, заполнив свои глазницы тьмой, лоб в лоб прислонилась к раненому. — Терпи и не закрывай глаза, если не хочешь слепцом остаться.
Сформировав по одному плетению на руках, она взялась за его руки.
— Гр-р-р-рарх… — завыл солдат, но не смог пошевелиться.
Ведьма быстро проникла плетениями внутрь пациента и, пройдясь по его организму, устремилась к глазам. Удостоверившись, что сетчатка глаза на месте, и пострадали только наружные слои глазного яблока, она отпустила бойца, отчего тот обмяк и чуть не свалился со специального полусидячего кресла.
— Сиди! — скомандовала она и, стряхнув руки, чтобы развеять плетения, подошла к нему. — Слушай меня внимательно. Я сейчас тебе глаза верну, но смотреть тебе сегодня ими нельзя. Слышишь?
— Слышу, ведьма… Слышу… — пытаясь отдышаться, произнес солдат.
— Будет больно, но по-другому нельзя. Мне твоя боль нужна, чтобы она мою силу вытолкнула. Поэтому что хочешь делай, но головой не шевели. Как закончу, зелья дам. Боль уйдет, но чтобы не случилось — головой не двигай.
Тук взглянула на Катара и кивнула.
Тот без объяснений метнулся к шкафу и достал кожаные ремни. Имея опыт сотни подобных быстрых операций, слуга за полминуты примотал руки и ноги к креслу, не забыв про туловище и голову.
— Госпожа? — произнес он, заметив, как застыла ведьма.
Тук встрепенулась и взглянула на Катара.
— Еще раненные, — тихо произнесла она. — Двадцать. Пять первого порядка.
Катар молча кивнул и метнулся в коридор, где вповалку у стены лежали его «бойцы».
— Отряд «Смерть»! Подъем!!! — заорал он и схватил за шкирку перепуганного мальчишку, который стоял с небольшой книжкой и писчей палочкой. — Ты! Лети ветром на улицу. Найди Розу. Скажи, госпожа на операции одна. Отряд «Смерть» ушел. Понял?
— П-п-понял, — кивнул парень.
Бойцы, только что лежавшие в коридоре вповалку, вскочили на ноги и принялись поправлять кожаные приспособы.
— На выход! — скомандовал Катар и первым метнулся по лестнице вниз.
Здание больницы, созданное в Вивеке, уже второй день прибывало в виде настоящего госпиталя. Здесь были раненые, перемазанные кровью, здесь же лежали и те, кого не успели донести до ведьмы.
В подвале клиники пятый день не останавливалась лаборатория, в которой командовал когда-то лучший лекарь города Жулье. На время войны в больницу были допущены больше пяти сотен женщин, которых пришлось обучать в срочном порядке.
Отряд из пятнадцати человек выскочил из здания и, пробежав мимо палаток, метнулся к большой каменной плите, которую специально для входа в тьму создал Грот. Тук же нанесла на нее специальные символы и создала ворота в стихию, которые пропускали только по артефакту-ключу.
— Господин Катар, — подскочил к командующему молодой парнишка. С виду еще подросток, когда тот остановился у плиты.
Слуга ведьмы взглянул на парнишку.
— Доброволец, — произнес он, глядя в глаза мужчине. — Возьмите с собой.
— Карлос, не смей! — тут же подскочила к нему женщина и схватила за рукав.
— В армию не взяли, сказали, мал еще, — рыкнул парень и рывком выдернул руку. — Не буду я на месте сидеть и смотреть, пока воюют. Не гож сражаться, так хоть раненых вынесу.
— Мы через тьму идем, — глядя в глаза парня, произнес Катар. — Там твари такие, что город сожрут и не подавятся. Мелких демонов столько, что от шепота гул в голове стоит.
— Я справлюсь, — сжав кулаки, произнес парень.
— Малой он еще, пощади, — взмолилась женщина.
Катар взглянул на изрядно поредевший отряд «Смерть» и, припомнив слова ведьмы, сморщился.
— Сэма Рыжего видел? — спросил воин про добровольца, что вернулся из тьмы седым.
— Видел. Я не Сэм. Я справлюсь, — с нажимом произнес парнишка.
— Годов сколько?
— Семнадцать.
— Врет, пятнадцатую весну встретил, — не унималась женщина.
Катар отвернулся и махнул рукой.
— За моей спиной пойдешь, — не глядя на мать, произнес он и достал из сумки черную плотную повязку. — Становись!
Мужики засуетились, выстраиваясь в колонну по два.
— Вставай сюда и слушай внимательно. Один раз ошибешься — самого демоны утащат и раненного с тобой заберут. Понял?
— Понял, — кивнул парень, взглянув на мужиков, которые, выстроившись, тоже достали повязки и принялись завязывать себе глаза.
— Чтобы ты не услышал, чтобы не почувствовал — не верь. Шептать будут всякое. Такое, что за душу берет, но тут главное не верить. Они тебя так проверяют. Рот откроешь или слово скажешь — утащат. Повязку снимешь — седым останешься. Сэм повязал плохо и увидел ту тьму, где человеку нет места, от того он и молчит… и вряд ли вообще когда-нибудь что-то скажет.
