Елена Звездная - Все ведьмы рыжие, или Будь моей ведьмой[СИ]

— Не знаю, — Колдун обошел парту, присел на ее край, широко расставив ноги и потянув меня к себе, как раз между ногами и разместил.

Теперь между нами был только букет.

— А что? — парень поправил мои волосы, убирая с лица.

— Вопрос не в этом, — растерянная и шокированная я, совсем не имела сил к сопротивлению. — Дэн, вот ты мне честно скажи, у вас, няшек, брачный сезон начался, да?

Денис удивленно посмотрел на меня и выйдя из образа покорителя женских сердец переспросил:

— Что?

Я же, находясь в абсолютном шоке, продолжила:

— А что, фентезятина размножается половым путем? Не идейным, не?

Чуть нахмурившись, Колдун напряженно спросил:

— Марго, что с тобой?

И вот тут я не выдержала, и, обняв розочки крепче, воскликнула:

— Со мной?! Деня, со мной все было нормально, пока у вас у всех глюк по фазе не начался!

Зеленые глаза в обрамлении черных ресниц чуть прищурились, внимательно разглядывая мое лицо. Затем Денис отнял у меня букет, с трудом разжав мои руки, положил его на стол, после ближе притянул меня, оставшуюся без защиты кустика, обнял и почти целуя, прошептал:

— Марго, детка, идем прогуляемся, и ты мне все расскажешь, м? У тебя пары до скольки?

И тут на всю аудиторию прозвучал рык Ксюши:

— До четырех!

Ничуть не смутившись присутствия официальной девушки, Колдун снова поцеловал остолбеневшую меня и прошептал:

— Зайду за тобой в четыре, малыш. Все, иду я, а то ваш препод пришел, а я ему контру не сдал еще.

И отпустив меня, Дэн направился к выходу. Я не оборачивалась! Я категорически отказывалась смотреть в глаза Рустаму Владимировичу!

В общем, на этой лекции мне пришлось присутствовать. Слышала я через слово, букет роз лежал на стуле рядом, потому как со стола я его неловко стянула, и запах теперь раздражал. Растаявшее мороженное лежало рядом с букетом, а я пыталась понять чего няшкам надо. Нет, с Князем все ясно — ему ведьма инициированная нужна, Игнат не обсуждается, он на меня вообще видов не имеет, Денис — там вообще просто, он настойчивый, пока победы не добьется даже имя помнит, а едва добивается все, как отрезало. Но Сема! Семка с какой стати дуреет?! Вот чего я понять никак не могу!

А потом прозвенел звонок. Я осталась сидеть на месте, затравленно глядя на дверь, и как-то не сразу поняла, что вся наша группа тоже сидит… и все на дверь смотрят. И даже Рустам Владимирович, делая вид, что журнал заполняет, тоже на дверь поглядывала. И только Танюха продолжала пугать задумчивым прищуром и немигающим взглядом на меня! Закопает! Она может… может Игнату на нее пожаловаться? Пусть сделает внушение девочке, а то нервирует этот кровожадный взгляд.

Минута шла за минутой, а двери никто не открывал. Я облегченно перевела дыхание, улыбнулась, и уже собиралась встать, как дверь распахнулась и я услышала:

— Народ, вы в курсе, что перерыв уже?

Молча села обратно. В аудитории царила мертвая тишина, а за моей спиной раздался хрипловатый низкий чувственный голос очередной няшки:

— Привет, Марго. Как дела?

На стол передо мной легли два апельсина и банан… символично так легли.

— Чего делаешь? — вопросил худощавый высоченный и гибкий Кирилл Соколов, звезда местной легкой атлетики, он же Змей в фентезийной банде Георгия Денисовича и зазноба Кати, Светки и Надюшки.

— Кирдык, — выдохнула я, предчувствуя свою скорую гибель.

— Я Кирилл, Ритусь, — ответил Змей, сверкая темно-зелеными глазами. — Кстати, во сколько у тебя пары заканчиваются?

И все, я так не могу больше! У меня просто истерика сейчас начнется!

— В пять, Кирюш, — не моргнув соврала я.

— Долго вы сегодня, — он лучезарно улыбался, — ладно, зайду за тобой в пять.

— Хорошо, каваечка — отозвалась я елейным голоском.

— Пока, — сказал Кирилл, наклонился, и легко поцеловав в щечку, гибко выпрямился.

Когда он уходил, вслед ему смотрела вся моя группа! Вру, не вся — Таня, Катя, Света, Надя и да, Ксения тоже, пристально глядели на меня. И все с очень нехорошими прищурами.

— Ильева, — раздался негромкий голос Рустама Владимировича, — никогда не страдал повышенным любопытством, но все же…

Дверь распахнулась! На пороге с горшочком в руках стоял Волк! На деле Руслан Вовковец, регбист, хулиган и любитель первокурсниц, а в няшенской команде да, Волк. Так вот, в дверях стоял Волк, в горшке цвели темно-фиолетовые розалии!

— Привет, лохам университета.

Ах, да, совсем забыла — у Вовчинского в дополнение к темным волосам, вечной щетине трехдневной небритости и внушительной железобетонной мускулатуре прилагался хамский характер. И потому никто не удивился, когда парень весело махнув рукой, сказал:

— Привет, Рустик.

Рустам Владимирович побагровел. Учитывая его национальность и возраст, он крайне негативно относился к панибратству и вообще требовал уважения. Но Вовчинского такие мелочи никогда не волновали, и раскованно приблизившись ко мне, он небрежно бросил горшочек с цветами на стол, нагнулся, сгреб меня, подхватил на руки, смачно поцеловал, после хрипло заявил:

— Зайду за тобой после пар, поедем на шашлык.

Скованная, оторванная от земли и вообще шокированная я, мило улыбнулась и покорно сказала:

— Да, милый, как скажешь.

Волчара плотоядно оскалился, повторно облобызал, поставил на ноги, шлепнул, весомо так, и, выходя, бросил не оборачиваясь:

— Я юбки больше люблю, съездим к тебе, переоденешься.

Это хорошо, что он не оборачивался, узрел бы весьма неприличный жест. Но остальные видели!

— Ильева! — несмотря на ситуацию, препод оставался преподом.

Я повернулась к Рустаму Владимировичу, виновато развела руками и честно призналась:

— Достали.

Ну и так как все еще был перерыв, я решила пойти в комнату девочек, руки помыть, успокоиться, побыть в одиночестве, в конце концов.

Выйдя в коридор, некоторое время просто постояла. Кругом царил шум и гам, студенты смеялись, болтали, ходили, некоторые курили, приоткрыв форточки, а еще никто не смотрел на меня — вот оно счастье. Пошла в туалет, там было пару девчонок с параллельного потока, обменявшись нейтральным привет, я закрылась в кабинке.

А после услышала как открылась дверь и Ксюха грубо сказала:

— Пошли отсюда.

— Ксень! — возмутилась одна из девочек

— Вон! — я узнала Танькин голос.

И мне вдруг стало как-то очень страшно.

Дверь хлопнула снова, и стало очень тихо.

— Запри! — холодный голос Тани и я услышала щелчок.

Стало как-то совсем плохо.

Внезапно у меня зазвонил телефон. Торопливо ответила на звонок, и услышала:

— Меня научрук раньше отпустил, у тебя перерыв, давай пересечемся.

Сердце радостно забилось, и я прошептала в трубку:

— Стужев, пересечься не получится, меня сейчас убивать будут…

Молчание длилось секунды две, потом раздался вопрос:

— Где?

— В туалете… Сам понимаешь, не в мужском.

— Понимаю, — с насмешкой отозвался Князь и отключился.

Просто отключился! Я в диком возмущении смотрела на трубку некоторое время, а потом стало не до возмущения — двери распахнули с такой силой, что защелка была сорвана напрочь. И на меня разом уставились и Таня, и Ксеня, и Катя, и Света тоже.

— Зззанято, — прошептала я, понимая, что будут бить.

И тут что-то случилось, потому что с лица Ксени исчезло зверское выражение, а Таня вдруг перестала недобро щурить глаза. А потом Ксюша сказала:

— Маргош, тебе так идет эта мужская майка.

Я застыла, в изумлении глядя на нее.

— И этот стыдливый румянец на щеках, когда я начал склонять тебя к интиму в джакузи, — добавила Танюха.

— И да, — заговорила Катя, — что будем с этими дурами ревнивыми делать?

Я едва не села на единственное тут находящееся посадочное место.

— Кстати, хорошая идея, — продолжила Света, используя присущие Стужеву нотки, — предлагаю мытье головы в унитазе, что скажешь?

— Слишком жестоко, — пролепетала я, переводя взгляд с одной девочки на другую.

Глаза у них у всех были какие-то стеклянные.

— Доброта тебя погубит, Маргош, — произнесла Таня. — Ладно, предлагаю, чтобы они сами себя отшлепали, и наказание и удовольствие… для меня.

— Стужев, ты садюга? — просто не сдержалась, каюсь.

— Мне уйти? — насмешливо поинтересовался Князь, голосом Светы.

И я прошептала:

— Нет.

— Супер, тогда не мешай спасать твою рыжую шевелюру, — Танюха весело подмигнула мне и выдала, — девчонки, зажжем!

Когда они вышли, поняла, что меня просто трясет. От всего этого. Нервно умылась, посмотрела на часы на телефоне — оставалось две минуты до лекции. Умылась повторно, глядя на себя, вытерла лицо салфетками, поняла, что руки подрагивают.