– И как она жила такая? – вчитавшись в описание девы, спросил гном. – Это же патология. Губищи до груди, глаза на висках, еще и навыкате, нос в череп вдавленный… да я бы поэта за такое описание себя молотком огрел, и выплата компенсации бы не остановила!
– Это метафора, – грустно пояснила я, понимая, что мне, в отличие от гнома, это еще и запоминать придется. Одно радовало – после слов Грыта внешность Маларианы у меня из снов долго не уйдет. Лучше бы как есть написали: родинка на подбородке, бородавка на среднем пальце, других особых примет не имеет.
Кривым росчерком закончив переписывать «свидание», я спрятала тетрадь в сумку.
– Зачем тебе этот опус? – настороженно спросил Грыт.
– Гномов пытать – самое то, – постаралась найти применение испорченной бумаге я.
– Жестокая, – уважительно присвистнул друг и попросил: – Ты только внучка с первых минут мучить не начни. Молоток взяла?
Я быстро извлекла из сумки требуемый предмет и продемонстрировала гному. Тот внимательно его оглядел и одобрительно хмыкнул. Не зря все утро царапала и в достойный вид приводила. Даже совестно стало, что приходится друга обманывать. Но ничего – скоро все изменится. Будет у меня новый, совсем миниатюрный молоточек для тонкой работы. Заказ я уже оформила, так что к новому занятию в цехе обязательно привезут.
– Эх, даже жаль будет, если этот лопоухий тебя в Горы увезет. Только нашел себе подругу без предрассудков и матримониальных планов, так опять уводят.
– Мне еще семестр учиться здесь, – напомнила я, но Грыт все понял верно.
– Значит, таки уезжать будешь?
– После практики. Нужно же год полностью закончить, чтобы перевестись. А там летом сдам наши предметы и осенью со своим курсом учиться буду. – Вспомнив о родных сердцу гномах и детях переселенцев, я тяжело вздохнула из-за невозможности увидеть их прямо сейчас.
Уцелела ли лаборатория мастера Взрува после эксперимента Шарка. Не оторвал ли руки Баласу мастер Пуш. Грозился он на каждом занятии, но даже линейкой любимого ученика не стукнул ни разу. А Марта? Смогла ли она понравиться семье Винка? Наверняка же сумела! Не сдалась бы так просто дочь трактирщика, ставшего за несколько лет владельцем целой сети таверн по всему царству.
Грыт утешительно хлопнул меня по плечу. И сам понял, какие мысли вертелись у меня в голове.
– А ты возвращаться не собираешься?
– Хотел бы, но кто здесь останется? Должен же кто-то обеспечить наших информацией, интересы лоббировать, концы в судах иметь и со стражей ладить? Вот мне и придется. Семейное дело продолжать следует, раз уж других талантов духи не дали. Эх, идем, что ли, отсюда. Я Риску пропуск дал, но где искать, он не знает. Так что наверняка под дождем стоит и ждет. Зонтик же дома оставил, в сумку наверняка не влез.
Я не удержала улыбки. Зонтик у Риска никогда не помещался. Зато всегда был с собой набор отверток, гвозди, шурупы и парочка гаек. Зелья он по городу носить не любил – стража на них плохо реагировала при осмотре. Так что с ними приходилось возиться мне. В девичьи сумки стражи предпочитали не лазить. Мало ли, лак потечет или помада случайно откроется. Жена потом за косметику на манжетах не супом кормить станет. Хорошо еще, если черпак о казенный шлем затормозит.
Дождь действительно шел, смывая с улиц пыль и растаскивая купленный кем-то из купцов песок. Вместе с потоком воды он стекал вниз, к общежитию. И на мгновение мне показалось, что дождь наведенный. Ведь только вчера кто-то из провинившихся адептов жаловался, что им песка для стройки не хватает, – и вот он, ответ на молитвы.
Но все соображения насчет неспрогнозированного ливня разбились о добродушную улыбку Риска, стоявшего на другой стороне улицы, у лестницы вниз, и энергично махавшего нам рукой. Другая уже тянулась за молотком, чтобы звоном металла отпраздновать наше воссоединение. Если бы еще Стых приехал…
Молотки поочередно отбили приветствие, и, закончив с формальностями, я наконец смогла повиснуть на шее Риска. Как же давно мы не виделись! Гном успел даже бороду отпустить и начал ее заплетать на манер разведчиков.
– Я так скучал, – гулко пробасил мой друг, не выпуская из объятий.
– Я тоже, – искренне улыбаясь, ответила я, пытаясь сжать Риска так, чтобы он хоть на мгновение почувствовал хватку. Пустое! Гном, в отличие от некоторых изнеженных девиц, времени зря не терял. В плечах еще больше раздался, а мышцы норовили порвать старенький синий свитер с одноглазым василиском в центре. Второй глаз существа был потерян в неравной битве между мной и Риском, который заявил, что пойдет на праздник в нем. И даже потеря василиском стратегического объекта не смогла изменить мнение упертого гнома. Так и пошел в этом свитере, где ни в одном ряду число петелек не совпало. Раритет, конечно, больше я за крючок не бралась, но это же не повод ходить в нем по столице!
– Сними же ты его! – смущенно потребовала я, глядя на знакомую одежду.
Риск, добродушно усмехаясь, покачал головой и прижал свои ручищи к последнему уцелевшему глазу василиска – маленькой желтой пуговичке.
– И не проси!
– А я и не прошу! Я требую! – повысила голос я, напрочь игнорируя тот факт, что стоим мы перед университетом, а тут кричать не пристало.
– Вот еще! Сама помнишь, я в расписке ясно указал, что собираюсь хранить в самом охраняемом месте. А где, как не на мне, это самое место? Сама видишь, глаз с твоего подарка не спускаю, оберегаю и собираюсь продолжать в том же духе. Я расписку писал!
Я шумно выдохнула, понимая, что Риска я не переспорю. Грыт, наблюдавший за нашей перебранкой с отеческим умилением, хлопнул внука по плечу и, заверив, что у него еще много дел, сбежал на факультет.
Мы с Риском остались наедине.
– Эх, мелкая, далеко же ты забралась, – устало заметил Риск, оглядываясь на окружившие нас дома.
– И высоко. – Я показала на верхние этажи, где проходило большинство наших занятий. – Эльфы любят залезать повыше.
– А толку-то? – хмыкнул друг. – Хорошая пила, молот али правильная взрывосмесь – и смысл так высоко хорониться. То ли дело…
– …глубоко в горах, – закончила я за него. – Враг не подкопается, а если сверху решит что-нибудь сбросить, так сама земля защитит свои творения.
– Помнишь еще, – довольно заметил Риск, дергая бороду.
– Помню, конечно. Как можно забыть. А ты, говорят, в горную разведку пошел. Решил еще больше историй собрать?
– А как без этого! – Было видно, что гном наслаждался нашей беседой. Весь разулыбался, даже перестал бороду оправлять каждую минуту и грудь выпячивать, стараясь хоть полмизинчика роста добавить. Но даже это не могло сократить нашу очевидную разницу. Риск так и не вырос выше ста сорока сантиметров, что для мужчины гнома было сродни великанству, а потому так просто сократить разницу порядка двадцати сантиметров он не мог. Да и не следовало ему волноваться: я привычно приседала, принимая дружеские объятия.
– Ты занят? – спросила я, рассчитывая на отрицательный ответ, чтобы затащить гнома в тепло и дать обсохнуть. При всем гномьем здоровье, подхватить обычный насморк для гнома было в порядке вещей. Именно такие мелкие и пакостные болезни к ним и цеплялись, наводя шороху в пещерах. А потому в царстве предпочитали одеваться потеплее, волосы отращивать подлиннее и бороду вокруг шеи обкручивать перед сном, чтоб уж наверняка не продуло. Ибо не гномье это дело с заложенным ухом просыпаться. – Зайдешь? – я указала на здание факультета. – Можем сходить к гномам. Думаю, кто-нибудь из твоих знакомых и попадется.
– А твоих? – мгновенно нахмурился Риск.
– А мне так и не повезло с кем-то, кроме Грыта, сдружиться. Здесь гномы столичные, не чета нашим царским, – немного обиженно пожаловалась я.
Как ни пытался Грыт нас подружить, третье, а то и четвертое поколение гномов, выросших в Ле-Сканте, принимать меня не хотело. То ли лицом не вышла, то ли завидовали, что в царстве выросла, но обходили стороной. Нет, неприятностей не устраивали и помощь при необходимости обещали оказать, но на большее, чем требовала этика, они были не готовы. И это никак не получалось изменить.
– Идем-ка сходим, – с нехорошим прищуром, обещавшим студентам гномьего дела пару незабываемых минут, решил Риск.
Я вздохнула, готовясь ловить его за руку, если придется, и посеменила за другом.
Спуск на гномьи подземные этажи прошел успешно. У студентов гномьего дела еще не закончились пары, и под горячую руку Риску никто невиновный не попал. Увы, тишина и спокойствие коридора продлились недолго. Зазвучал горн, и из мастерских высыпали вспотевшие от работы адепты первого и второго курсов, судя по нашивкам. Другие факультеты уделяли иерархии не столько внимания, а потому курс эльфоведов на глаз было так просто не отличить.
Риск занял позицию прямо посередине коридора и, как опытный таможенник, определял, кому можно идти дальше, а кому следует подождать, пока старшие и опытные коллеги снизойдут до них. Но были и те второкурсники, которые останавливались и уважительно хмыкали, увидев у Риска на свитере нагрудный знак горной разведки. Он специально его повесил при первом звуке горна, и теперь никто не мог усомниться, что дорогу преграждать он имеет полное право.
