– Фтор, зараза! Ты где?! – В голосе гнома слышится истерика.
Выпускаю когти и задумчиво на них смотрю. А если немного оцарапать круп?
Лошадь взвивается на дыбы и рвет вперед так резко, что я едва удерживаюсь на санях. За спиной раздаются вопли и поминания гхыровой матери.
– По-мед-ле-е…
– Я не мо… ма-ма…
– Держи-и… горо… скор… Фто-ор!
Оборачиваюсь и вглядываюсь в метель. Что они там говорят?
– Помедле… Фтор… Фтор!
Понял. Вытаскиваю когти из лошади и смотрю на круп. А как ее притормозить? О, город! Я вижу город! Стража, стены, ворота…
И тут у меня начинает шуметь в голове и темнеет в глазах, я падаю с лошади в снег.
Пробегающие мимо Тарик с выпученными глазами и едва поспевающий вслед за гномом Аид бросают на меня ошарашенные взгляды и убегают куда-то вперед. А я остаюсь лежать на снегу с диким шумом в голове и звоном в ушах и смотрю, как снежинки падают мне на лицо.
Через какое-то время за мной возвращаются. Меня пинают. Говорят, что я – идиот! И, подняв из снега, куда-то тащат.
Я буквально вишу на плече у гнома, с трудом переставляя ноги, а в голове неожиданно начинают складываться первые строчки песни. Улыбаюсь и перевожу полубезумный взгляд на своего спасителя.
– Тарик.
– Очнулся? – Меня грубо бросают в снег.
Я не шевелюсь. Меня снова поднимают.
– Вот ведь, стервец! Тащи тебя теперича. Чего сам не идешь?
– Не могу, – говорю тихо. – Голова кружится, и в ушах звенит.
– А все из-за энтих елок, будь они неладны. Ты не мог бы так не улыбаться? Меня это пугает.
– Ты… спас меня. Мой принц.
Глаз гнома дергается.
– Хто я?!
– Принц. А я – принцесса, – говорю мечтательно.
– Эк тебя долбануло-то. Так можно и не оправиться вовсе, – качает головой гном.
Обнимаю спасителя за шею, вытягиваю губы в трубочку.
Тарик останавливается и зеленеет.
– Ты это, ты того. Кончай давай. Я-то, я ведь не эльф, как щас дам по башке, так тут и окочуришься.
– Мой принц серьезен и недоступен… как скала. Но я растоплю этот лед.
– Ох. И за что мне все это?!
Нежно улыбаюсь и прижимаюсь теснее, болтаю той ногой, которую еще чувствую.
– На. Держи свою прынцессу, – говорит гном Аиду.
– Кого?!
– Он целоваться ко мне лез и принцем называл. И ты учти, я еще терпеливый, но другие гномы за такое…
– Спасибо. Я понял.
Меня снова сажают в седло. И, подумав, к нему же еще и привязывают.
– Ворота вон там. Доедешь?
– Да.
– Отлично.
Изучаю лошадку, которая нервно косится на меня выпученным глазом. Весело ей улыбаюсь, показываю клыки. Несчастная ржет и рвет вперед. Гном, не удержав ствол, который только-только водрузили на него, падает и едет за деревом метра три. Потом его поднимает Аид, и они уже вместе догоняют меня у ворот.
Стража долго не желает пускать нашу странную компанию в город. Особенно всех нервирует мой счастливый вид.
– Чего это он так улыбается? – интересуется стража на воротах.
– Не обращайте внимания, его деревом малость зашибло. С тех пор он такой. – Гном мнет шапку в руках и постоянно вытирает нос рукавом.
– Ну… с бумагами все в порядке, – чешет затылок стражник, оценивая габариты многовековой ели. – Но куда вы эту махину денете? Ее даже во дворец-то гхыр поставишь.
– А так и продадим.
– Ага. А ежели никто не купит, бросите посередь улицы, а нам потом убирай!
– Не бросим. – Аид смотрит в глаза стражнику честным и открытым взглядом. – Даю слово.
– Кхм. Ну… раз так, и документы вроде бы в порядке… Ребята, пропустите их.
…И стража наконец нас пропускает, промурыжив всего какой-то час…
Горожане с интересом наблюдают за странной процессией. Впереди всех едет черный эльф – с меховым ирокезом и в белом плаще. За ним идут сани, на которых покоятся корни дерева. Следом с трудом ковыляет гном, едва удерживая на плече середину ствола. Замыкает процессию перворожденный, помогающий гному тащить дерево и тоже находящийся не в самом радужном расположении духа.
– Ну все, белобрысый. Мы пришли.
Дерево падает на землю. Гном оборачивается и оценивает след из иголок, который тянется вслед за нами.
Светлый подходит, вправляет плечо и задумчиво оглядывает поле деятельности. Загон для елок еще не разобрали, так что новые елки можно заносить хоть сейчас. Вокруг собрались люди, гномы и тролли, которым страсть как интересно, что же тут творится. То и дело из толпы доносятся шуточки.
– Ну белобрысый. Давай! Магичь! Ты обещал.
– Не торопи. Мне надо подготовиться.
Гном понятливо умолкает и отходит к загону. К нему тут же подходит темный эльф и нежно прижимается, пытаясь положить голову на широкую грудь. Начинается потасовка.
– Тихо!
Гном замирает. Светлый смотрит зло и с явной угрозой. Темный с подбитым глазом сидит в снегу и ошарашенно оглядывается по сторонам, словно видит окружающий его город впервые.
– А мы что, уже вернулись?
Ему никто не отвечает.
Три часа Аид пытается превратить ель в елочки, и все это время народ наблюдает, подбадривает и выдает язвительные комментарии. Гном сначала молчит, потом ругается, потом просто ждет, сидя на лавочке рядом с темным эльфом, который то и дело шевелит ушами и без всякого интереса оглядывается по сторонам.
А через три часа светлый говорит:
– Магия Вечного леса здесь не работает. Прости.
После чего берет темного за руку и ведет его домой.
А гном остается сидеть на лавочке и смотрит им вслед. Его челюсть отвисает, глаза расширяются, а в горле зарождается то ли крик, то ли рев, который еще долго разносится по городу.
Тебе его совсем не жалко?
– Кого?
– Тарика. Гнома. Мало того что у него все елки отобрали, так теперь ему еще и эту махину придется выносить.
– Смотрю, ты точно пришел в себя.
– Ну… да.
– Пойми, магия Вечного леса невероятно сложна. В данный момент для заклинания мне банально не хватает сил. Вот через недельку-другую…
– А если купить какой-нибудь амулет или зелье?
– Проще купить елку в другом месте.
– Н-да. Так и знал, что светлые только хвастать умеют.
Аид молчит.
– Не то что мы – темные. Если темный эльф обещал – сдохнет, но выполнит обещанное. А тут – что с бароном, что с гномом…
– У тебя ничего не выйдет. Я на провокации не ведусь.
– А я и не провоцирую. То, что ты просто над ним издевался, – и ежу понятно. Признайся, это ведь все из-за денег?
– Из-за каких денег? Ты это сейчас о чем? – спрашивает Аид с каменным лицом.
– Он заломил цену за срубленную елку. И кому? Тебе – светлому эльфу! И ты организовал несчастному подлянку, теперь гном остался и без елок, и без денег, зато с огромной сосной. Это ж была сосна? Я не ошибся?
Аид останавливается. Я, не рассчитав, в него врезаюсь.
– Эй! Ты чего? Только не говори, что я только что разбудил в тебе совесть.
– Знаешь, а ведь ты не остановишься.
– В смысле?
– Ты меня этой историей будешь доставать не один день.
– Ага. Еще и балладу сочиню о жадном гноме и хитром эльфе. Всем знакомым буду петь. А после и всему миру.
Светлого перекашивает.
– И угораздило же меня связаться с тобой!
Аид ругается, разворачивается и идет обратно.
– Ты куда? Эй, меня забыл!
Час мы бегаем по волшебным лавкам и собираем какие-то редкие ингредиенты. Кстати, редкие также означает – дорогие. А потому при каждой покупке эльф морщится, ругается и бросает в мою сторону убийственные взгляды, которые я мастерски игнорирую.
Затем возвращаемся к гному. Тот сидит рядом с сосной и смотрит в пустоту, поэтому не сразу нас замечает. А заметив, никак не реагирует, видимо, все еще пребывает в шоке от свалившегося на него «счастья». Продолжает сидеть, наблюдает, как Аид рисует вокруг дерева непонятные символы, поливает их различными растворами, что-то при этом нашептывает.
Сажусь рядом с гномом, хлопаю его по плечу:
– Не переживай, все будет хорошо.
– Знаешь, мне кажется, что уж лучше бы вы, ребята, не возвращались! – глухо рокочет бородач.
– Да ладно тебе. Новый год на носу. Неужели не хочешь поверить в чудо?
Гном наблюдает за манипуляциями светлого и молчит. Аид продолжает ходить вокруг дерева с умным видом.
– Почем ель? – уточняет низенький толстый прохожий с тросточкой в руке.
– Сто золотых! – рычит гном. – Достали уже со своими шуточками!
– Хм… дороговато, а за тридцать я бы купил.
Гном удивленно смотрит на толстячка.
– Тридцать пять.
– Согласен.
Гном оживляется.
– Мне нужна ель во дворец. Та, которая там стоит, – невысокая, хоть и пушистая. Эта же подойдет идеально. Придется, правда, чуток верхушку срезать. Э-э-э… а она и должна вот так светиться?
Смотрю на ель. Та и впрямь начала испускать ровное голубоватое свечение.
– Ох. Простите, господин. Но… деньги вперед.
– Конечно, конечно. Вот.
Небольшой, но увесистый мешочек перекочевывает из одной руки в другую. На гнома больно смотреть. На лице одновременно читаются недоверие, восхищение и счастье. Из глаз бородача медленно катятся слезы.
