- И что дальше? – подал голос Айран.
- Дальше? – хмыкнул домовушкин. – Дальше азгар нашел того, кто его невесту убил и отомстил. Сам, без суда. Самосуд, значит, учинил. И решил не просто так… а со смыслом. Как она поступила с подругой. Пообещал любви, приголубил и привел девушку к границе, где и убил. И снова Черный лес получил кровь, силой отнятую. Кровь повелительницы леса.
- То есть две дриады были убиты и из-за этого лес начал расти? – не поверила я. – Так ведь дриад давно никто не убивает. Их вообще почти не осталось. А лес все равно растет.
- Правильно. Растет. Но вы же хотели узнать, с чего все началось? С мести. И убиты были сначала не две дриады, а почти три.
- Что значит почти три? – не поняла я.
- А та… первая беременная была.
- Но все равно, - заметил Айран. – Сколько всяких магов было убито за эти годы, не сосчитать. И поверить, что из-за двух-трех дриад все это началось… как-то странно.
- Говорил же, не поверите. Никто не верит. И дриад уже давно никто не учит. Спутница твоя ведь до сих пор не верит, что сильна и полезна, считая свой дар пустой игрушкой. А ты не думала, девонька, почему дриад теперь так мало рождается? А потому что земель свободных от гнета Черного леса все меньше. Нечего вам защищать.
- Хорошо, допустим. Все началось с тех двух дриад, их смерти и пролитой крови. Но почему не закончилось? – снова спросил напарник.
- Лес и раньше за границы выходил, а дриады его на место ставили. Вот и опять решили тем же способом. Отряд был небольшой. Три дриады и три мага. Отправились и не вернулись.
- Их-то кто убил? – удивилась я.
- Да мало ли нечисти гуляет по Черному лесу. Вот только… тот маг, азгар который, так и не успокоился после того, как месть свершил. Смерть любимой тяготела его, еще и грех, взятый на душу. Обманом узнал он о ритуале темном, который может любимую к жизни вернуть. Только жертва была нужна. Жизнь за жизнь.
- Только не говорите, что это он всех убил, - вскочив, выдал Айран и принялся нервно ходить из одного угла в угол.
Комнатка была маленькой, так что хорошенько разойтись у него не получалось. Три шага и уперся в стол с цветами, назад три шага и у входа остановился.
- Это невозможно! – упрямо повторил напарник.
- Отчего же? Говорю же, умом тронулся тот азгар. Решил, что вернет любимую любой ценой и все наладится. Только ошибся. Загубил души невинные и сам обратился. Черная магия не проходит бесследно. Взгляните на Черный лес. Все в нем чёрная магия порушила и изувечила. Так и с людьми.
- Подождите, что значит обратился? Маги не обращаются! – вмешалась я.
- А чем они хуже деревьев? Или животных? – парировал старичок. - Обращаются. Точнее один обратился. Вы же видели… эти штуки на воде, да? Большие, словно деревья, а на верхушке словно шляпка плоская. То, что так тщательно охраняют гомилюки и русалины.
- Видели. И что это? – тут же спросила я.
- А это то, что осталось от дриад, - печально произнес домовошкин.
- Что значит – осталось от дриад? – процедил Айран, застыв прямо посреди комнаты.
- А то и значит. Вы что, меня не слушали? Дриады – хранительницы леса, его защитницы и повелительницы. А тот маг… Он не убил их, а вывернул душу наизнанку, изувечил, пытаясь любимую свою вернуть.
- Но, знаете, те шутки на дриад не очень были похожи. Даже на людей. Просто… какие-то деревья ходячие, точнее плывущие, - заметила я нервно.
- Такс. Ты и этого не знаешь? – грозно спросил домовушкин.
- Чего не знаю? – опешила я.
- Да говорите уже скорее! – поторопил его мой напарник.
- Что происходит с дриадами после смерти?
- А что с ними происходит? – еще больше растерялась я, пытаясь вспомнить.
Смерть прабабушки была самой обычной. Она умерла во сне. Просто однажды не проснулась и все. И ничего необычного в этом не было.
- Такс. У тебя же в роду дриады были?
- Были. Прабабушка.
- На могилке её была?
- Так она в родовом имении. Стефия завещала похоронить её в своем саду. Там памятник стоит и такое красивое вечно цветущее дерево ака-а-а-а, - протянула я.
До меня внезапно дошло.
- Акация! Дерево! На могиле дриады всегда растет дерево. Особенное, которое цветет круглый год. Говорили, что пра обожала акации!
- Вот такие деревья вы и видели. В воде. Все, что осталось от тех несчастных.
- И что они делают? – спросил Айран, напряженно смотря на домовушкина. – Эти деревья.
- Знамо что – воду травят. Вы хотели знать, как Черный лес растет – а через воду. Ту самую, которой питаются деревья, растения, животные. Отравленная вода – отравленный мир вокруг, - старичок вздохнул и повернулся к парню. – Теперь ты понимаешь, что будет, если они узнают о ней? Живая дриада в лесу? Да ради такого дара за ней будут гоняться все. А маг выберется из своей норы, чтобы лично… ее обратить.
- Выберется? – прохрипела я. – Вы хотите сказать, что он… он не умер? Спустя столько столетий?!
- А что ему умирать? Живой. Питается темной магией, спит себе в берлоге и все жаждет возродить свою возлюбленную. Раз за разом, - домовушкин перевел взгляд на парня. - Ты же не зря такой холодный и бледный, Айран Иргар. Тебя таким воспитали. Догадываешься почему?
- Да, - сухо ответил напарник, сжав кулаки.
- А я нет, - вставила я, устав от их гляделок.
- Любовь, чувства, страсть и месть. Все это азгары веками вытравливали из себя, помня печальный опыт своего соплеменника. Ведь чувства приносят лишь боль. Не так ли?
- Так, - снова согласился парень.
- Только разум и холодный расчет.
В комнате и до этого было не жарко, но сейчас я как-то сразу почувствовала этот холод. Стало так зябко, что я задрожала. Пришлось обнять себя за плечи, чтобы хоть как-то согреться.
Айран тут же оказался рядом, стащил с себя куртку и накинул мне на плечи, присаживаясь рядом. Обнять не решился, но сидел так близко, что я чувствовала исходящее от него тепло.
- Я не позволю ему добраться до тебя, - пообещал мой голубоглазый кошмар.
А я едва не задохнулась.
Куртка пахла им. Сладким и терпким ароматом лесных ягод, покрытых тонким слоем инея. В нем так легко было задохнуться, потеряться и забыться.
И каких сил мне стоило сдержаться и не уткнуться носом в ткань, чтобы вдохнуть глубже, чтобы раствориться в этом аромате.
Понимала, что глупо, что так делать нельзя, а ничего с собой поделать не могла.
- Надо же, как интересно. История повторяется. Дриада и азгар, - задумчиво произнес домовушкин. – Как и столетия назад.
- Не повторяется, - быстро парировала я, чувствуя, как загорелись от смущения щеки. – У нас все иначе. Никакой любви. Ведь правда?
Я обернулась к Айрану и застыла, потерявшись в его взгляде. Холодным язык бы сейчас не повернулся его назвать. Если бы лед мог гореть, не плавясь, то он был бы именно таким – ярким, обжигающим и немного безумным.
Поддержки от напарника я так и не дождалась. Если честно, то вообще забыла, о чем мы сейчас разговаривали.
Опять вспомнились его слова, сказанные совсем недавно: «целоваться к тебе не полезу, если сама не захочешь…»
Хотела. Так сильно, что губы загорелись, а мне внезапно стало жарко. Только холодно было, а тут – раз! - и жарко. Так, что во рту пересохло и нечем стало дышать.
И все сомнения забылись, и про Юджинию я не вспомнила. Подумаешь, невеста. Всего один поцелуй. С неё не убудет, а мне… мне будет потом что вспомнить.
Я сама подалась к нему, прикрыла глаза, слегка приоткрыв рот и уже ощутила его горячее дыхание на своих губах.
Еще немного, совсем чуть-чуть…
Пульс грохотал в голове так, что можно было задохнуться.
И тут…
28.2
- А спать-то вы как будете? – раздался совсем рядом насмешливый голос домовушкина.
И волшебство исчезло с пряным ароматом ягод, жаром вспыхнувших щек и горящими губами. Реальность навалилась, придавив всем своим не малым весом, напоминая о том, кто я, кто он и что вообще происходит.
