Иван Матвеев
АХИЛЛЕС И ЧЕРЕПАХА
Ахиллес смотрел в оптический прицел, зажмурив один глаз, и даже высунув язык от усердия.
В перекрестье прицела была Черепаха, неспешно бегущая по трассе.
— Ну, я тебя, — сказал Ахиллес, и нажал на курок.
Ничего не произошло.
— Ну, я тебя! — уже просительно произнес Ахиллес, снова нажимая на курок.
— Ничего не выйдет, — сказал голос.
— Простите? Кто говорит? — спросил Ахиллес, оглядываясь.
— Это я, Пуля, — сказала Пуля, — Видите ли, пока долечу до места, где сейчас Черепаха, она пройдет какое-то расстояние…
— Нет, — сказал Ахиллес, — Нет, только не это.
— …а если на полпути между нами была бы еще Черепаха, то ее тоже не догнать. В итоге, мне просто не сдвинуться с места — пожаловалась Пуля.
— Да и нет там никакой Черепахи, — приятным баритоном вдруг сказал Оптический Прицел, — Ведь свету ее тоже не догнать, а, следовательно, — и не отразиться. У Ахиллеса галлюцинации.
— Позвольте, — возмутилась Пуля, — Но я тоже ее видела! Кроме того, говоря о свете, мы можем обратиться в другую область физики, и тогда…
Ахиллес тихонько отложил винтовку, и пошел к лестнице с крыши. Когда до него доносились отголоски спора, он вздрагивал.
— Может, еще мешочек? — спросила Черепаха.
— Ты уверена? Тут и так очень много. Ты будешь очень медленно…
— Ахиллес, — укоризненно сказала Черепаха. Ахиллес осекся, потом пожал плечами.
— Хорошо, еще один мешок.
Когда он закрепил еще мешок, Черепаха сдвинулась с места:
— Вроде все нормально. Ну, я пошла.
— Бывай, — сказал Ахиллес, присаживаясь на остатки мебели. Наблюдая, как Черепаха проползает через разлом в стене, он мечтательно бубнил себе под нос:
— Скажу им «Это Черепаха! Она заставила меня! Вы еще можете ее догнать!». Или нет. Лучше «Вот она, ловите ее! Черепаха — вор, держите ее!».
С улицы доносились сирены полицейских машин, подъезжавших к банку.
— Добавьте молока, — посоветовал Ахиллес. Галилей послушно долил молока в чай.
— Погода сегодня хорошая, — заметила Черепаха, помешивая свой чай ложечкой.
Галилей кивнул.
— Не жарко, и вообще… — немного нервно сказал Ахиллес. Когда он поднял свою чашку, та заметно дрожала.
— Знаете, — сказал вдруг Галилей, — Земля, она все-таки…
Ахиллес чуть не уронил чашку.
— А об этом, — сурово сказала Черепаха, — Даже и не начинайте
На стенах Трои разгуливали вооруженные воины. В лагере ахейцев дымились костры тризн.
Ахиллес забрал у Дэна Брауна бинокль, и спросил:
— Ну, убедился?
— Самая типичная осада, — назидательно сказала Черепаха.
— Никаких тебе первых международных Олимпийских Игр, — сказал Ахиллес.
— Но как же, — с недоумением сказал Браун, — Как же так. Десять лет — осада? Тут бы уже город был за десять лет. Десять лет никто города не осаждает.
— А мы — осаждаем, — сказал Ахиллес.
— Но я думал, десять — число, которое символизирует…
— …Число Малькуты — быстро сказала Черепаха.
— Высшую гармонию в гематрии — парировал Ахиллес.
— Богочеловека!
— Крест!
— Число Солнца!
— Десять заповодей!
— Десять сефирот!
Ахиллес задумался. Потом пожал плечами:
— Ладно, один-ноль.
— Вернемся к осаде, — сказала довольная Черепаха. Браун робко кашлянул, и неуверенно продолжил:
— Понимаете, все так здорово получалось. Гомер — слепой, и слышал шум от Игр. Все схватки — это соревнования. Символика же древнего ордена…
— НЕТ! — хором отрезали Ахиллес и Черепаха.
Браун осекся.
— Но ведь Конь…Троянский конь, — Браун собрал оставшиеся силы, — Конь явно символизирует…
— Ашвамедху, — предложил Ахиллес.
— Ашвинов, — добавила Черепаха.
— Ардвисуру Анахиту.
— Апаошу.
Ахиллес задумался.
— Только на «А»?
— Нет, — щедро разрешила Черепаха.
Браун бледнел на глазах.
— Янь, — выпалил Ахиллес.
— Авалокитешвара, — небрежно сказала Черепаха.
— Пегас, Слейпнир, Тучи, и Четыре Коня Апокалипсиса! Тоже на «А», — победоносно сказал Ахиллес.
Черепаха, хмыкнув, согласилась:
— Один-один. Кстати, где Браун?
— Ушел, — сказал Ахиллес. Брауна действительно нигде не было.
Ахиллес и Черепаха переглянулись.
— Одиссей!!! — завопил Ахиллес в сторону лагеря ахейцев, — Сосиски готовы?!!!
— Остывают! — донеслось со стороны костров.
— Пойдем, перекусим, — предложил Ахиллес Черепахе, — Второй тайм скоро. А Петерсена завтра пригласим.
Ахиллес протолкался в первый ряд. Черепаха протянула ему пакет с орешками, и бутылку лимонада:
— Сейчас начнется.
Под аплодисменты толпы, на подмостках, рядом с огромным каменным шаром для боулинга, появился человек. Он поднял мускулистые руки:
— Друзья! Я рад приветствовать вас всех на нашем ежегодном празднике!
Все вокруг радостно заорали и захлопали.
— И, традиционно, открывая наши соревнования, я пущу первый Большой Шар!!!
— Ура! — восторженно крикнул Ахиллес, — Люблю этот момент. Ты ставки сделала?
— Ага, — сказала Черепаха, — Пять кеглей. Букмекеры говорят, он там, на полпути, ямку продавил, шар подскочит, прыгнет раза три, и снесет заднюю часть пирамиды.
— Ты смотри, — удивился кто-то справа, — А я на восемь поставил…
— Вот, вот оно! — сказал Ахиллес.
Человек подошел к Большому Шару, перерезал ленточку (еще один взрыв аплодисментов), и мощно толкнул его. Шар качнулся, гулко помчался вниз по отполированной за долгие годы дороге. Все, затаив дыхание, смотрели вниз.
Шар слегка подпрыгнул (толпа дружно ахнула), и сшиб ровно девять кеглей у подножия горы.
Черепаха флегматично порвала билетик.
— Си-зиф!!!! Си-зиф!!! Си-зиф!!! — скандировала толпа. Сизиф улыбался, и приветственно махал руками, спускаясь к каменному Шару.
— Вот, — сказал Ахиллес, — Какое, все-таки, человек дело делает.
— Ага, — сказала Черепаха, — Пойдем, у Тантала, говорят, пончики сегодня хорошие.
— А вот это мы Одиссеем на фоне троянской стены, — сказал Ахиллес.
Черепаха присмотрелась:
— Как интересно. Что это там на ней напи…
— А это, — поспешно перебил Ахиллес, показывая новую фотографию, — Та самая Елена Троянская.
— Да ну?!
Где-то с минуту Черепаха пристально всматривалась в фотографию. Потом подняла взгляд на Ахиллеса. Взгляд был очень выразительным.
— Знаешь, — сказал Ахиллес, — Не я начал троянскую войну. Нечего на меня так смотреть.
— Все в порядке, — сказала Черепаха, — Она действительно прекрасна. Сто тысяч греков не могут ошибаться.
Ахиллес недоверчиво хмыкнул, и продолжил:
— Ладно, а на этой я. — Ох.
— Удачная фотография, — оживилась Черепаха — Надо же было так момент поймать.
— Не может быть, — с отчаянием сказал Ахиллес, — Я думал, я ее выкинул.
— А ты ничего получился, — сказала Черепаха, — Эта стрела в пятке придает тебе очень серьезный вид.
— Мне не стоило знакомить Париса с Зеноном, — сказал Ахиллес, — Я стал жертвой их расхождения во взглядах.
— А на заднем плане что?
— Конь, — буркнул Ахиллес, — Троянский.
— Вот это? — спросила Черепаха.
— Что тебе на этот раз не нравится?
— Ничего. Ничего. У вас была веселая осада. И теперь становится понятно, откуда растут ноги у мифа про Годзиллу.
Черепаха пошарила на дне коробки с фотографиями и сувенирами.
— Ого. Что это такое?
— Ключ от города, — сказал Ахиллес.
— А зачем он?
— Победители после осады получают ключ от города. Это традиция.
— Нет, я спрашиваю, зачем нужен ключ от города?
— Ну, ты даешь, — изумился Ахиллес, — Ты, когда из дома выходишь, разве двери не запираешь? А тут — целый город. Еще влезет кто, натопчет. Когда все кончилось, мы его заперли, и разошлись по своим делам.
— Здорово, — сказала Черепаха, — Вот это, я понимаю, сувенир. А можно, я его себе оставлю?
— Да, пожалуйста, — пожал плечами Ахиллес, — Не отдавай только никому. Заглянем как-нибудь.
— Что ты, — изумилась Черепаха, — Никому-никому. Скорее со мной полено заговорит, чем я кому-нибудь его отдам.
Пока она бережно прятала изящный золотой ключ в карман, Ахиллес пытался понять, что же его так насторожило.
— Ну вот, — сказал Одиссей, — Так мы и удрали от Полифема.
— Потрясающе, — сказал Ахиллес. — Где еще был?
— К Прометею заглядывал, — довольно сказал Одиссей, — На скалу.
