Ахиллес опасливо осмотрел его.
— Тут масло с двух сторон.
— С одной, просто она везде.
— Бутерброд Мебиуса, — сказала Черепаха, — Экономно.
— Все, что угодно, может быть Мебиуса, — сказал Мебиус.
— Дорога, — сказал Ахиллес.
— Очевидно.
— Кошка?
— Старо.
— Банк?
— У которого инвестиции переходят в кредиты под собственные CDS.
— Не понимаю.
— А этого теперь никто не понимает, — мрачно сказала Черепаха, — Но факт.
— Мифоложка, — сказал вдруг Ахиллес, ухмыляясь.
— Сам догадайся.
— Ммм… Закрученная?
— Само собой, — улыбнулся Мебиус.
— Однобокая?
— Чуть-чуть.
Ахиллес задумался.
— Не понимаю, — сказал он, наконец, — Как ты перекрутишь мифоложку, чтобы конец вдобавок сошелся с началом?
— Легко.
Мебиус достал еще один бутерброд.
— Односторонний бутерброд, — сообщил он, — Это инфимум бутерброда обычного.
— О боже, — пробормотала Черепаха.
— Виден ли конец у одностороннего бутерброда?
— Пойдем отсюда, — сказала Черепаха, — Он чокнулся.
* * *
— А знаешь, — сказал Ахиллес несколько дней спустя, — Он не чокнулся.
Черепаха медленно повернулась к Ахиллесу.
— Так, — сказала она, — Кажется, это был заразный бутерброд.
— Слова тоже могут быть Мебиуса.
— И?!
— И я знаю ответ на его вопрос.
— Виден ли конец у одностороннего бутерброда?!
Ахиллес ухмыльнулся и сообщил:
— Не виден. Как инфимум, он долог.
— Салют, — сказал Всадник на Рыжем коне, — Ну как Троя, спалил?
— Давно вы не виделись, — пробормотала Черепаха.
Ахиллес независимо пожал плечами.
— Спалил. А вы где шлялись?
— Разминались, — сказал Всадник на Вороном коне.
— Это как?
— Карфаген, — сказал Всадник на Белом коне.
— Рим, — сказал Всадник на Бледном коне.
— Македонские войны.
— Рим.
— Сирийские войны.
— Рим.
— Ну и еще иудейские войны.
— Все? — спросила Черепаха.
— Нет, — сказал Всадник на Белом коне, подумав. — Еще Рим.
— А завтра — уже на работу, — бодро сказал Всадник на Вороном коне.
Ахиллес и Черепаха переглянулись.
— После такой-то тяжелой разминки?
— Надо отдохнуть.
— Не надо торопиться.
— В конце концов, и Рим не сразу строился, — бодро сказал Ахиллес.
Всадник на Белом коне поднял брови.
— А что, — сказал он, — Каникулы — это идея.
— Там, где мы давно не бывали.
— Рим отпадает.
— Нам бы туда, где отлично кормят, — сказал Всадник на Вороном коне.
— Где можно хорошо подраться, — сказал Всадник на Рыжем коне.
— И где масса религиозных противоречий, — мечтательно сказал Всадник на Белом коне.
— А я бы женился.
Все с удивлением посмотрели на Всадника на Бледном коне.
— Ты жену на второй день придушишь, — укоризненно сказал Всадник на Вороном коне.
— И она с тобой потом лет пять разговаривать не будет.
Ахиллес кашлянул.
— Есть у меня одна страна на примете. Но, для начала, надо придумать вам липовые имена…
* * *
— Жуткая все-таки компания, — сказала Черепаха, оглядываясь.
— Угу. Зато снова отвлекли.
— А с именами ты напортачил. Только одно приличное.
— Ну я виноват, что в голову лезло только все греческое?
— Ладно, — сказала Черепаха, — Надеюсь, Атос все-таки не женится.
— Что, серьезно? — удивился Ахиллес.
— Ага, — сказал ученый.
— Вот так раз — и озарило?
— Ага.
— Просто потому, что приехала тетя Роза? — сказала Черепаха.
— Ага, — сказал Чарльз Дарвин и ухмыльнулся.
— Обожаю сонники, — сказал Морфей, — Спасибо.
— А зачем тебе? — спросила Черепаха.
— Это как бы словари.
— То есть?
— Допустим, я хочу, чтобы ты купила газонокосилку.
— Что дальше?
— Тебе приснится фламинго, торгующий утюгами.
Ахиллес озадаченно почесал в затылке.
— А просто газонокосилку она не увидит?
— Это к дождю.
— А дождь?
— К снегу.
— Как все сложно-то.
— Открыл бы ты горячую линию, — сказала Черепаха.
— И говорил бы прямым текстом, чего надо, — сказал Ахиллес.
— Я на этом и погорел.
— Здесь-то что могло случиться?
— Ну, я был не в духе, — сказал Морфей, — А первым позвонил такой зануда…
— И?
— И, с перечислением некоторых частей тела и физиологических особенностей, послал я его в итоге к такой-то матери.
— Он обиделся?
— Уж лучше бы обиделся, — горько сказал Морфей, — Но этот чертов немец все записал и составил свой сонник…
— Я же просила страховщика привести, — сказала Черепаха Ахиллесу.
— Я и привел.
— Застраховать и запугать до смерти — не одно и то же.
— Ха, — сказал Фобос, — Это две стороны одного полиса.
Черепаха недоверчиво уставилась на Фобоса.
Тот широко улыбнулся:
— Страховка на все случаи жизни!
— Абсолютно, — сказал Ахиллес.
— Ты откуда знаешь?
— А у меня была полная страховка.
— Почти, — сказал Фобос.
— Почти, — с сожалением согласился Ахиллес, — Кто ж мог подумать, что такая дурь вообще бывает.
— Всякое бывает, — сказал Фобос.
Черепаха подумала.
— Мне машину застраховать, — сказала она. — А так я ничего не боюсь.
Фобос улыбнулся.
* * *
— Ну, это ж надо, — сказал Ахиллес, проглядывая список. — Нападение орла, или падение на спину — это понятно еще. Но какой вред может быть от итальянского водопроводчика?
— Всякое бывает, — сказала бледная Черепаха, нервно посмотрев наверх.
— Шут гороховый, — сказала Принцесса возмущенно, — Вы только гляньте.
— Да, большой синяк, — согласился Ахиллес.
— По мне что, не видно, кто я?
Ахиллес и Черепаха посмотрели на Принцессу.
— Платье.
— Кружева.
— Хм, пока без вариантов.
— У нее корона.
— Да, вот корона наводит на мысли.
— У меня документы есть! — возмутилась Принцесса, — Я нежное создание!
— Эт точно.
— А он мне что под перину положил?!
— Это старинный тест на принцессу, — объяснил Ахиллес, — Мой друг следует традиции.
— Скажи своему другу, — прорычала Принцесса, — Что фиг ему, а не свадьба.
Черепаха вдруг подняла лапы:
— Ахиллес, а как, говоришь, зовут этого твоего приятеля?
* * *
Черепаха успокаивала Принцессу.
— Джек, — сказал Ахиллес в трубку, — Дружище, есть разговор…
— А ты?
— А я его ножом. Раз двадцать.
— Жуть какая, — сказал Ахиллес.
Брут покачал головой.
— Жуть, — сказал он, — Это когда он вдруг спросил: «И ты Брут?!»
— А ты ему?
— А я ему — глаза, мол, разуй.
— Странный вообще вопрос. Брут, может, у тебя брат есть?
Черепаха нахмурилась.
— Послушай, — сказала она, — А его точно звали не Гай?
— Нет, — сказал Хома Брут, — Не Гай.
— Как тут интересно, — сказала Черепаха.
— Дворец Ареса, — сказал Ахиллес, — Тут самые лучшие воины тренируются.
Черепаха осмотрела зал для тренировок.
— И у всех разные пояса.
— Разумеется! Иначе штаны спадут.
— Гм… я думала, они означают уровень мастерства.
— Ну, и это тоже, — сказал Ахиллес, — Но штаны прежде всего.
— А что означает синий пояс? И черный?
— Что обладатель может наставить во-о-от такенных синяков.
— Красный?
— Нос разбить.
— А в горошек?
— Где в горошек?!
Черепаха показала.
— Это не в горошек, это в дырочку.
— То есть…
— Ага.
— А у тебя какой?
Ахиллес гордо улыбнулся:
— Радужно-дырявый.
— Как все сложно, — сказала Черепаха, — И кто их выдает?
— Лично Арес. Он их сам шьет на досуге.
— А у него какой пояс?
— О, — сказал Ахиллес, — У него особый. На нем загадочные письмена. Показать?
* * *
— Мда, — сказала Черепаха, — Я должна была догадаться.
— Что?
— Ну как же. Арес, брат Мойр, шьет пояса…
— Ты что, смогла прочитать надпись?!
— Да, — сказала Черепаха, — И знаешь, он семерых одним ударом уложит.
— А вот здесь выбирали Пи, — сказал Ахиллес.
— Что значит — «выбирали»?! — возмутилась Черепаха.
— Ну, — сказал Ахиллес, — Были варианты.
— И много?
— Ты ж видишь.
— Вижу. Кошмар.
— Каменный век, — согласился Ахиллес, — Платино-иридиевая Пи была бы лучше.
