Изредка я принимаюсь коллекционировать монеты. Всякий раз, как ко мне попадает старый полупенсовик или мексиканская монета в двадцать пять сентаво, я начинаю думать, что, собирая редкости такого рода, можно быстро составить весьма ценную коллекцию. Когда я впервые попытался осуществить свое намерение, я был полон энтузиазма, и вскоре моя коллекция уже насчитывала немало раритетов. Вот их перечень:
№ 1. Старинная римская монета. Эпоха Калигулы. Это, конечно, была жемчужина всей коллекции; ее как-то дал мне один приятель, и именно из-за нее я и начал собирать монеты.
№ 2. Маленькая медная монета. Достоинством в один цент. Соединенные Штаты Америки. По всей видимости, современная.
№ 3. Маленькая никелевая монета. Круглая. Соединенные Штаты Америки. Достоинством в пять центов.
№ 4. Маленькая серебряная монета. Достоинством в десять центов, Соединенные Штаты Америки.
№ 5. Серебряная монета. Круглая. Достоинством в двадцать пять центов. Соединенные Штаты Америки.
Очень красивая.
№ 6. Большая серебряная монета. Круглая. Надпись– «Один доллар». Соединенные Штаты Америки. Весьма ценная.
№ 7. Старинная британская медная монета. По-видимому, эпохи Карактакуса. Очень тусклая. Надпись: «VictoriaDeigratiaregina».[7] Весьма ценная.
№ 8. Серебряная монета. По-видимому, французская. Надпись: FiinfMark. KaiserWilhelm». [8]
№ 9. Круглая серебряная монета. Очень стертая. Часть надписи: «Е PluribusUnum». [9] По-видимому, русский рубль, но с той же степенью вероятности может оказаться японской иеной или шанхайским петухом.
Вот все, что было в этой коллекции. Она продержалась у меня почти всю зиму, и я очень гордился ею. Но однажды вечером я взял свои монеты в город, чтобы показать их приятелю, и мы истратили № 3, № 4, № 5, № 6 и № 7, заказав скромный обед на двоих. После обеда я купил себе на одну иену сигар, а реликвию эпохи Калигулы превратил в такое количество подогретого виски, какое мне за нее дали. После этого я вдруг почувствовал прилив безрассудной отваги и опустил № 2 и № 8 в кружку для сбора денег на содержание больницы для детей бедняков.
Следующей моей попыткой были ископаемые. За десять лет я раздобыл две штуки. Потом бросил это дело.
Как-то один приятель показал мне очень интересную коллекцию старинного, редкого оружия, и некоторое время я бредил этой затеей. Мне удалось раздобыть несколько любопытных образчиков:
№ 1. Старый кремневый мушкет моего дедушки. (Он много лет употреблял его на ферме вместо лома.)
№ 2. Старый сыромятный ремень моего отца.
№ 3. Старинный индейский наконечник стрелы, найденный мною в тот день, когда я начал коллекционировать оружие. Похож на треугольный камень.
№ 4. Старинный индейский лук, найденный мною за лесопилкой на следующий день после того, как я начал собирать свою коллекцию. Напоминает прямую ветку вяза или дуба. Забавно думать, что, быть может, этот самый лук фигурировал в свирепой схватке между какими-нибудь дикими племенами.
№ 5. Каннибальский нож или кинжал с прямой рукояткой. Найден на островах Тихого океана. Читатель содрогнется от страха, когда узнает, что это грозное оружие, которое я купил на третий день после того, как начал собирать свою коллекцию, было выставлено в захудалой лавчонке в качестве обыкновенного кухонного ножа. Глядя на него, невольно представляешь те ужасные сцены, свидетелем коих он, несомненно, был. Эта коллекция хранилась у меня очень долго – до тех пор, пока в минуту безумного увлечения я не преподнес ее некоей молодой леди по случаю нашей помолвки. Но мой дар показался ей чересчур претенциозным, и наши отношения постепенно утратили свою сердечность.
В итоге я склонен посоветовать начинающему коллекционеру ограничиться собиранием монет. Я же коллекционирую теперь американские банкноты (предпочтительно эпохи Тафта [10]) и нахожу это занятие чрезвычайно увлекательным.
Предположим, что на первых страницах современного душещипательного романа, где изображен страшный поединок между молодым лейтенантом Распаром де Во и Хеари Ханком, главарем шайки итальянских разбойников, вы читаете приблизительно следующее:
«Неравенство сил противников было очевидно. С возгласом, в котором прозвучали ярость и презрение, высоко подняв меч и зажав кинжал в зубах, огромный бандит бросился на своего бесстрашного соперника. Де Во казался почти подростком, но он не дрогнул перед натиском врага, доныне считавшегося непобедимым. „Боже великий! – вскричал фон Смит. – Он погиб!“
Вопрос. Скажите откровенно, на кого из участников этого боя вы хотите поставить?
Ответ. На де Во. Победит он. Хеари Ханк швырнет его на одно колено и с диким возгласом «Капут!» приставит кинжал к его груди, но в эту секунду де Во сделает неожиданный выпад (один из тех выпадов, которым он научился еще в родительском доме, штудируя учебник по фехтованию) и...
Вопрос. Отлично. Вы ответили правильно. Идем дальше. Предположим, что на следующих страницах де Во, убив Хеари Ханка, оказывается вынужденным покинуть родные края и бежать на восток, в пустыню. Разве это не внушает вам опасений за его жизнь?
Ответ. Честно говоря, нет. С де Во ничего не случится. Его имя стоит на титульном листе книги, и вам никак нельзя его убить.
Вопрос. Если так, слушайте далее: «Солнце Эфиопии безжалостно сжигало пустыню, когда погруженный в раздумье де Во, сидя на верном слоне, продолжал свой путь. Со своего возвышения он зорко осматривал необозримые пески. Внезапно какой-то одинокий всадник показался на горизонте. За ним второй, третий, потом еще шесть, и через несколько мгновений вся эта толпа одиноких всадников набросилась на де Во. Раздались дикие крики „Аллах!“, треск ружейных выстрелов. Де Во соскользнул со спины слона и рухнул на песок, а испуганный слон заметался в разных направлениях. Пуля попала де Во прямо в сердце». Ну, что вы на это скажете? Уж теперь-то де Во убит?
Ответ. Прошу извинить меня, но де Во не умер. Пуля действительно попала ему прямо в грудь, да, прямо в грудь, но она скользнула по семейной библии, которую он носил в кармане жилета на случай болезни, повредила несколько гимнов, лежавших в заднем кармане, и сплющилась, наткнувшись на записную книжку, в которой де Во вел дневник и которую носил в рюкзаке.
Вопрос. Но если, несмотря ни на что, де Во все еще остался жив, вы не можете не понимать, что вряд ли он уцелеет после смертоносного укуса донголы в джунглях.
Ответ. Ничего ему не сделается. Дружески расположенный араб отнесет его в палатку шейха.
Вопрос. Кого напомнит шейху де Во?
Ответ. Ну, разумеется, его любимого сына, исчезнувшего много лет назад.
Вопрос. Уж не был ли этим сыном Хеари Ханк?
Ответ. Безусловно. Это ясно каждому, кроме шейха, который, ничего не подозревая, исцеляет де Во. Он исцеляет его с помощью травы, носящей простое, изумительно простое название, известное, однако, одному только шейху. С тех пор как шейх начал лечиться этой травой сам, он не признает никакой другой.
Вопрос. Шейх неминуемо узнает плащ, который носит де Во, и в связи с этим у него возникнут подозрения по поводу смерти Хеари Ханка. Повлечет ли это за собой смерть де Во?
Ответ. Нет. К этому времени молодому лейтенанту становится ясно, что убить его нельзя и что читатель осведомлен об этом. Он решает расстаться с пустыней. Его поддерживает мысль о матери, а также об отце, седом, сгорбленном старце... Интересно, горбится ли он до сих пор или уже перестал? А по временам он вспоминает о другом существе, которое для него значит больше, чем даже отец, – о той, которая... Впрочем, хватит... Де Во возвращается в свой старинный особняк в Пикадилли.
Вопрос. Что произойдет, когда де Во вернется в Англию?
Ответ. Произойдет следующее: «Тот, который десять лет назад покинул Англию безусым юнцом, вернулся бронзовым от загара, сильным мужчиной. Но кто встречает его радостной улыбкой? Неужели та девочка, правда умненькая, но ничем не примечательная девочка, подруга его детских игр, – неужели она могла превратиться в эту восхитительную, изящную девушку, к ногам которой склоняется половина самых знатных женихов Англии? „Неужели это она?“ – с изумлением вопрошает себя де Во».
Вопрос. Это она?
Ответ. Ну, разумеется, она. Это она, а это он, а вот они оба. Такая девица не стала бы ждать так долго – целых пятьдесят страниц, – если бы это не было ей нужно.
Вопрос. Очевидно, вы уже догадались, что между восхитительной особой и молодым лейтенантом возникнет роман. Как по-вашему – будет этот роман протекать совершенно гладко, без всяких осложнений?
Ответ. О нет! Я убежден, что после той сцены, которая привела героя в Лондон, автор не успокоится до тех пор, пока не введет в роман следующую сакраментальную сцену: «Пораженный кошмарным открытием, Гаспар де Во долго и бесцельно бродил по темным улицам, пока не оказался вдруг на Лондонском мосту. Он перегнулся через парапет и взглянул вниз на бурлящую воду. В шуме спокойных, но стремительных волн было нечто такое, что как будто манило, влекло его к себе. А почему бы и нет, в конце концов? Несколько секунд де Во стоял в нерешимости».
