— В аду дыма боитесь? Показывай.
— Сам напросился. Тут недалеко, после Иных Миров.
Собеседники оказались среди странных развалин, похожих на декорации.
— Это что? — спросил Гавриил.
— А то. Мать вашу, пресвятую богоро… (Архангел выразительно кашлянул)… Только с реинкарнацией разобрались, новая религия повалила. Куда девать человека, если он верит в Иные Миры? Где я ихних Измерений наберу всяких? Тут они и торчат, у меня бригада только декорации меняет. Один тут подвалил давече, подай ему чувственный постмир Кастанеды и все тут! Хрен его знает, что это такое… Так сунули в дерьмо по горло, поим-кормим, как в ресторане. Потом по команде хлыстом мочим по голове. Если не хочет по харе получить, нырнет. Единство счастья и несчастья, как положено.
Рядом раздался визг бензопилы и вылетел подросток с ружьем в одной руке, с бензопилой в другой. К его поясу была привязана огромная телега с боеприпасами и канистрами бензина. Осмотревшись, он вперил взгляд в Вельзевула и радостно крикнул:
— Ура, босс!
Архангел шарахнулся в сторону:
— Это кто?!
— Фанат компьютерных игр. Он ад так представляет. Тридцать два уровня ему подавай, чертей накромсал — ужас! Благо, что бессмертные.
Черт скорчил такую гримасу подростку, что тот передумал связываться с боссом и замер, видимо записываясь.
— Да, нелегко вам тут, — посочувствовал инспектор. — У нас проще. Райские кущи все представляют одинаково.
— Да у вас просто народу мало! Это ж каким муд…, прости Бог душу мою грешную… (Архангел выразительно замахал на Вельзевула крыльями)… нужно быть, чтобы к вам угодить? Того не ешь, этого не пей, женщин не трогай, молись круглые сутки… Но мы пришли.
Чертенок открыл золоченую дверь, за которой виднелся типичный бордель: сильно накурено, шумно, полуголые девки и прочее.
— Бардак у вас тут, — заметил Архангел, морщась.
— Самый настоящий, по высшему разряду! — гордо улыбнулся Вельзевул.
Гавриил с трудом продрался к свободному столику, по дороге споткнувшись об нескольких сильно пьяных душ.
— Что подают?
— Водка, травка, и что покрепче.
— Для души ничего нет?
— Так это для душ и есть, — пожал плечами Вельзевул.
— Понятно. Ад, говорите. М-да…
Архангел скрутил косяк и прикурил прямо от руки Вельзевула. За соседним столиком материализовался мужик в чалме и нагло потребовал пива.
— Это кто? — удивился Гавриил. — Из реанимации?
— Если бы. Эти, черт их подери, те, кто нирваны достиг. Тело валяется где-то на мостовой Калькутты, а душа гуляет…
— Что не гоните?
— А зачем? — хитро усмехнулся адский ангел. — Потом вернется, рассказывать будет ученикам. Пиво, мол, девочки в аду. Реклама. Ученики радостно прибывают после смерти к нам и требуют водки. А мы их сначала лет на десять в котел с кипящим маслом, а потом…
Мужик в чалме, не получив пива, подошел к столику беседующих и забрал кружку у Архангела.
— А… — опешил тот.
— Бэ! Не возникай, продукт моего воображения! — нагло гаркнул мужик. — Ангелов не бывает!
Вельзевул улыбнулся, демонстрируя клыки длиной с ладонь:
— Я-то есть во всех религиях? Так вот, сгинь, просветленный, а то твои муки станут легендой даже в аду.
Мужик дематериализовался с разинутым ртом.
— А кружку-то прихватил с собой, — заметил Архангел.
— Это они могут. Откуда, думаешь, у них в храмах колонна железная нержавеющая, или изумруд с кулак? Все каменеет, когда наружу выходит. Изумруд был кучкой дерьма, а колонна железная…
Он засмеялся и сделал знак чертенку. Тот принес новую кружку. Черт и Архангел чокнулись. Гавриил заинтересовано осмотрел кружку в виде человеческого черепа.
— Настоящая?
— Черта с два! Откуда здесь тело? Только душа бессмертная, чтоб она сдохла! Тоже мне ад — приличного антуража нет…
Архангел снял нимб и покрутил его на пальце, ловко перекидывая с руки на руку. Собеседник продолжил:
— Какие новости в раю? Как сослали меня тысячи лет назад, так не было ни одной инспекции. А то вдруг — на тебе!
Архангел задумчиво посмотрел на бордель сквозь стакан опалесцирующего абсента:
— Почти никого не осталось там.
— Как это?! — воскликнул Черт.
— А так. Не достойны вновь прибывающие. Веры нет. Сейчас же сам знаешь, все по-быстрому, церковь через интернет вещает, христиане, а ни одной молитвы не знают. А кто достоин, есть яблоки, пить амброзию и играть на арфе отказывается. Телевизор им нужен, видишь ли, и компьютер. А иначе — какой рай? Буянить начинают. Так что или к вам направляем на перевоспитание, или на Землю в новое тело.
Гавриил поднялся, шатаясь, махнул крыльями, пытаясь удержать равновесие. Вельзевул подхватил его и спросил:
— Что еще смотрим?
— А ничего… Ик! Нужна Богу эта инспекция, как черту ладан. Он и так всеведущ.
Вельзевул улыбнулся и предложил:
— Может у нас останешься?
Архангел наконец принял более-менее вертикальное положение.
— Не положено! Но ты, братан, оставь все, как есть. Пригодится. — Он улыбнулся. — А Богу доложу, как тут… гм… клево. Может и сам захочет нагрянуть.
Поддерживая друг друга, пара побрела назад, к входу в ад.
— Ну, так я пошел… — сказал Архангел, опираясь на турникет.
— В смысле «полетел»?
— Куда мне лететь в таком состоянии? Побреду…
И Гавриил стал медленно подниматься по лестнице в небо.
В приемном отделении больницы сидело трое. Мужчина с мальчиком лет семи и пожилая женщина. Она была одета во все черное, а лица не рассмотреть из-за низко опущенной шляпы с длинными полями.
Мужчина встал, подошел к окошку, поговорил с медсестрой, вздохнул и вернулся. Он как-то суетливо поднял сетку с мандаринами, переложил ее из рук в руки и обратился к мальчику:
— Маму перевели в другую палату, сегодня не принимают. — Он посмотрел в сторону коридора, где прохаживались врачи и добавил: — Ты посиди пока, я сейчас.
Папа сунул сыну в руки сетку и проскользнул в коридор. Мальчик отложил мандарины, вытащил из кармана запчасти от пластмассовой игрушки и занялся сборкой. Вдруг маленькая деталька выскользнула, упала на пол и закатилась за скамью. Женщина легонько поддела ее ногой, выкатывая наружу.
— Спасибо, — сказал мальчик, подбирая детальку.
Женщина подняла голову, и на ее лице появилось выражение удивления.
— Ты меня видишь?! — спросил она.
— Да, — ответил мальчик. — А почему нет?
Он посмотрел на собеседницу. Строгий костюм, блузка, туфли, шляпа — все черное, как будто она носила траур. Только галстук отсвечивал серебристым. На вид лет сорок, хотя лицо выдавало какую-то болезненность — неподвижное, похожее на маску и необычно гладкое для этого возраста, совсем без морщин.
— Видишь ли, мальчик, я — Смерть! Люди не должны меня видеть, — женщина приподняла шляпу в приветствии, обнажая абсолютно лысую голову.
— Я вижу , — просто ответил мальчик, собирая игрушку. — Я вообще вижу много чего. Но моя папа и мама говорят, что это фантазия.
— Я — не фантазия, — обиделась Смерть. — Что может быть реальней смерти? Они просто не хотят меня видеть.
— Почему?
— Потому что редко кто хочет видеть Смерть. А как тебя зовут?
— Алексей. А что ты тут делаешь? — спросил мальчик.
Он собрал игрушку — робота-трансформера и любовался ей. Собеседница как будто мало интересовала его.
— Работаю.
— Как врачи?
— Не совсем. — Наверное, в этом месте Смерть должна была улыбнуться, но ее лицо не выражало никаких эмоций. — Скорее наоборот. Они пытаются удлинить жизнь, я ее укорачиваю.
— Ты убийца? — спросил мальчишка. — Я видел сериал…
— Нет, не убиваю. Каждый умирает в свое время. Я только помогаю душам… Но тебе это, наверное, неинтересно?
— Почему? — удивился Леша. Он заинтересовано повернулся к собеседнице. — Я читал мангу, где аватары воюют с духами смерти. Местами забавно.
— Интересные у тебя увлечения. — Смерть покачала головой. — А что ты здесь делаешь?
— Мама очень сильно болеет. — Мальчик вздохнул. — Мы пришли ее навестить.
— Ты ее любишь?
— Конечно. Только она меня понимает.
— А остальные?
— Нет.
— Почему?
— Не знаю. — Алексей поставил робота на спинку кресла и поднял его меч. — Мама говорит, что я — аутист. Но я много читаю и смотрю телевизор. А у тебя есть друзья?
Этот вопрос застал Смерть врасплох. Она сняла шляпу, почесала костлявой рукой лысый череп и, помедлив, ответила:
