– Судя по всему, дворец Амина брали десятки тысяч, каждый второй мой знакомый…
– Во-во! – говорит директор. – Вы не обижайтесь: Степке просто неохота без конца ездить, и он клиентов запугивает. А Михалыч никакой дворец не брал, он простой инженер, тишайший человек.
Часы Пескова, пресс-секретаря президента РФ, стали в прошлом году «мемом» – их стоимость превышает полмиллиона долларов.
Пошла у нас тут в Химках чинить часы маме.
Часовщик посмотрел и ухмыльнулся (совсем дешевые, пора выбросить).
– Это мне Песков подарил, – сказала я.
Часовщик не понял:
– Какой Песков?
– У которого теперь новые, – таинственно сказала я.
– Китай, – деловито сказал часовщик, молодой парень-армянин. – Через месяц ваш Песков ко мне тоже придет.
– Не придет. У него заводской Китай.
– Придет! – широко улыбнулся парень. – Вот увидите!
Я наклонилась к парню и сказала тихо:
– Только когда он придет, вы ему не говорите, что его часы встали. А то он расстроится: он же от всей души.
– Старые дешевые часы – и от всей души? Вы, видно, бескорыстная женщина.
Я вздохнула:
– Ну хоть что-то.
– Ну да, – сказал парень. – А то девушки сейчас такие требовательные!
Пошла я тут в наш химкинский магазин дешевых электротоваров и купила наконец себе электронные весы.
Встала на них дома – 215 кг.
Встала еще раз – 219.
Еще раз – 213.
Пошла опять в магазин и говорю: верните, господа, денежку.
Приходит менеджер и строго говорит:
– Вставайте на весы. Товар у нас хороший, сертифицированный.
Встаю – 200 кг.
Менеджер говорит притворно-озабоченно:
– Худеть надо, дамочка.
Я с энтузиазмом заверила:
– Похудею. До 195…
Менеджер (не моргнув глазом):
– Ну, инциНдент исчерпан?
– Инцидент.
– Нет, инциНдент!
– А у вас есть словари русского языка? – спросила я. Наверно, в них как раз инциНдент, раз мой вес то ли 200, то ли вообще 219 кг.
Менеджер не понял и говорит:
– Да вы стройная! Никак не 219. Но двести – точно. Наши весы не врут.
– Дайте, говорю, другие весы, не электронные.
Дает. Встаю.
Вес – 85 кг.
Менеджер говорит:
– А вот эти врут. Откуда у вас 85? Минимум 150, я на глаз вижу…
– Зовите (говорю) директора. Согласна и на 150, но на 200 никак не согласна.
Приходит замдиректора и сразу говорит:
– Ну и что? У меня жена 130, и все нормально! Мне вообще пухленькие нравятся. Вы сами весы подкрутите, и будут они вам показывать хоть 60! Всё – по желанию клиента!
– А у директора жена – 200? – спросила я.
– У директора нет жены, развелся, – сказал менеджер как-то грустно.
– Потому что худая была, что ли?
– Ага. Едва 70.
– Пусть тогда на мне женится. Раз я двести. Я согласная. Но сначала пусть денежку отдаст.
Зам что-то шепнул менеджеру, и денежку они мне вернули.
Менеджер вздохнул и говорит:
– Ох уж мне эти китайцы… Сами худые, сволочи… А гимнастку тут одну до истерики довели: весы показали 80.
– Наверно, – сказала я задумчиво, – эти весы – мечта китайцев. Ихние, говорю, китайские фантазмы. Я когда в Китае была, мне там говорили: больсая, класивая.
– Я вот тоже не против полных, – сказал менеджер преувеличенно вежливо. – И че эта гимнастка расстроилась? Маленькая, плюгавенькая, смотреть не на что… 80 всяко лучше, чем 40…
– Ну да, – поддакнула я. – В кои-то веки себя человеком почувствовала и – в истерику. Глупо.
– Я вот тоже так думаю. Но вы заходите еще. У нас много товара.
– Непременно! Ваши товары повышают самоуважение.
Осенним погожим днем, гуляя по своим Химкам, сунулась я в киоск и спросила, нет ли хороших журналов по вязанью.
Киоскер, явно с сильного похмелья, мрачно спросил меня:
– А вам зачем?
– Вязать, – кротко ответила я.
– Нахер? (спросил киоскер – видно было, что ему все по фигу, даже жалобы покупателей – он, наверно, на что-то решился в своей жизни).
– Нахер не вяжу, – сказала я миролюбиво. – Это надо пятью спицами, как носки. У меня не получается.
Киоскер вдруг обрадовался и развеселился:
– А тебя так просто не возьмешь! Веселая ты баба!
– А то! Но нАхер, повторяю, не вяжу – тонкая работа…
Киоскер стал хохотать и говорит:
– Ну, вот тебе хорошие журналы не на хер. На туловище. Ты на чье туловище – на свое будешь вязать или мужнино?
– На мужнино сложно. Другая крайность.
– По сравнению с нАхером? – спросил догадливый киоскер.
– Ага.
– Жирдяй он у тебя?
– 200 кг. Иди двести писят – давно не взвешивались…
– Так это, – говорит озабоченно киоскер, – на него три кило шерсти пойдет. А как же ты его кормишь?
– С трудом. Барана за один присест может умять.
– Ужас (говорит киоскер, уже высунувшись из своего киоска чуть ли не наполовину – интересно ему со мной потрепаться). А водки сколько могет?
– Ящик.
Киоскер уважительно замолкает.
Потом говорит:
– Ты, наверно, поварихой в пятой столовке работаешь? (и показывает куда-то вдаль – где какая-то пятая столовка у нас есть).
– Точно! Как вы догадались?
– Че тут догадываться-то? Если не в столовке, тут надо мэром Химок быть, чтобы барана целого и ящик водки… Не напасешься…
Заглянула я как-то в магазин женской одежды, около дома моего новый открылся.
– У нас все из Парижа, – сладко улыбаясь, сказала продавщица.
– Точно? – спросила я.
– Почти.
– Насколько почти?
– Ну, Польша, – неохотно выдохнула продавщица.
– Точно? – опять осведомилась я.
– Ну, не совсем, – призналась продавщица.
– Насколько не совсем?
Она наклонилась ко мне и прошептала:
– Киргизия…
– А где это? Рядом с Парижем?
– Почти, – сухо произнесла продавщица, явно разочарованная моими познаниями в географии.
– Точно? – опять спросила опять я.
– Вы брать че-нить будете? – уже недовольно спросила продавщица.
– Вряд ли.
– Ну, хоть шарфик, – жалобно сказала продавщица. – Шарфик точно из Парижа…
– Не возьму, – сказала я сурово. – Мне надо из Киргизии…
– Да он из Киргизии!
– Беру!
– Точно? – спросила продавщица.
И так далее.
Пошла я в один прекрасный зимний день прогуляться по нашим Химкам.
Гляжу – палатки со всякой ерундой.
Приглядела себе (извините) хороший лифчик.
Думаю: а где примерить-то?
Продавщица мигом в углу палатки сдвинула занавеску.
Я туда юркнула (слово «юркнула» вычеркни, сказала мама, ты не юркаешь, а надвигаешься, как гора).
Примеряю (еще раз извините).
Тут голос алкаша:
– А че там у тебя за занавеской?
– Голая женщина (говорит продавщица).
Алкаш говорит:
– Дай поглядеть! Давно не видал!
Я показываю из-под занавески кукиш:
– Вот тебе голая женщина!
Алкаш говорит:
– Эт точно! У меня щас такой! Пью давно (добавил он опечаленно).
Продавщица ему говорит:
– А на кой тебе тогда голая женщина?
Алкаш говорит:
– А на кой безногому лыжи?
– И правда, на кой? – спрашивает продавщица.
– А посмотреть, помечтать – как будто у тебя ноги есть!
В другой раз опять пошла посмотреть, что да как; и, если повезет, купить себе недорогого белья.
А тут у нас, в Химках, славные такие тетки-украинки, толстые и добродушные, раньше торговали.
Продавали белье, женское, кружевное.
Например, трусики «танго» (такие обычно бывают у мальчиков модной ориентации – когда всего-то полоска и она, извините, в попу впивается).
Украинки мне говорят:
– Жиночка! Купите танго! (с характерным «г»). Вам пойдет, жиночка!
Я говорю:
– Какое там танго! У меня неординарный размер! Это будет не танго, а гопак какой-то! Толстая я для танго!
Одна из продавщиц другой говорит:
– Тю! Оксана! Глянь на жиночку: разве ж она толстая? (ну, они, конечно, еще потолще меня были).
– Та ни (отвечает Оксана). Вчора, помнишь, какая брала – во! (Оксана расставила руки, демонстрируя что-то необъятное). Две меня! Чистый бегемот!
– И что? (спрашиваю). Обратно вернула трусики-то? Пузо небось из них так и вываливается?
Оксана наклонилась ко мне интимно и говорит:
– Пузо-то, может, и вываливается, но муж-то доволен… Она сама приходила, благодарила – и от мужа привет передавала… И вы возьмите танго – мужа порадуете!
– У меня (сказала я опечаленно) муж ничего не замечает – ему что танго, что фокстрот…
– Алкаш? – спросила Оксана сочувственно.
– Ага (сказала я, опустив голову).
– Ну тогда не надо! Возьмите обычные для бабушек, широкие, до талии. Алкашу все равно, а вам удобно будет, не вопьются. Это ж для красоты, для сексу нужно, а не для удобства.
