— И что дальше?
— Дальше, когда мы выходили, я по твоей просьбе заторопился, но этот болван остановил нас всех и многозначительно сказал, мол, подождем, может, женщины хотят в туалет. У них ведь слабый мочевой пузырь!
— Господи…
— Элина сказала, что все хорошо, при этом стала пунцовой, а моя жена заржала так, что пунцовым стал я!
— Зачем он это сделал?
— Я не знаю!
— Ладно… Что потом?
— Потом мы пошли вверх по Абовяну! И он предложил зайти в «Артбридж»!
— Ну, в общем, как я его и учил…
— Но ты ведь наверняка не учил его говорить, что нас всех надо пригласить в лучший bookstore-кафе, потому что там туалеты однозначно чистые! Потому что там туалеты чистят каждые полчаса! А у женщин слабый мочевой пузырь!
— М-м-м…
— Это только начало, Диланян! Только начало! Я такого свидания никогда не видел!
— Что он еще натворил?
— Он предложил нам всем десерт и зеленый чай. Когда я сказал официанту, что все-таки хочу кофе, он взбеленился и стал кричать, что чай сюда поставляет сам Рокфеллер!
— Рокфеллер?
— Да это фигня!
— ???
— Ты знаешь, почему он так занервничал и начал орать на меня? Знаешь? Нет?
— Не знаю…
— Да потому что он, предлагая десерт, произнес дословно следующую фразу: «В этом заведении делают лучший в мире куннилингус»!
— ЧТО? Я ему про ТИРАМИСУ говорил!
— Диланян. Ты знаешь, почему мой брат не поехал со мной в Штаты восемь лет назад?
— Нет…
— Да потому что у него патологически нет способностей к языкам!
— Как это нет? Он читает англоязычную и русскоязычную литературу…
— ЧИТАЕТ! Ты когда-нибудь слышал, как он говорит по-английски или по-русски?
— Нет…
— ОН ПУТАЕТ СЛОВА, КОГДА ПЫТАЕТСЯ ГОВОРИТЬ НА ЭТИХ ЯЗЫКАХ! ОН ВООБЩЕ ПУТАЕТ ВСЕ НОВЫЕ ТЕРМИНЫ!!!
— Господи… И как среагировала Элина?
— Стала пунцовой, конечно. По-моему, от раздиравшего ее смеха.
— И что дальше?
— Дальше Тигран понял, что ляпнул что-то не то, и угрюмо замолчал. Положение спас Эдгар, официант, твой знакомый, кажется.
— Да…
— Он сказал, что торт с «Кюрасао», к сожалению, закончился, но у них есть отличное тирамису.
— Ну да, я просил его подержать пару свежих…
— Тигран воспрял духом! И заказал тирамису…
— И что дальше?
— Дальше, дорогой мой, он начал расспрашивать у Элины, не было ли у нее домашних животных. Оказалось, что не было.
— Господи…
— Тогда он начал с ужасной фальшью в голосе рассказывать, что у него в детстве был говорящий попугай! И говорил этот попугай слово «лифчик»! В этом месте он страшно захохотал! Так, что все посетители повернулись к нам!
— О, боже… нет…
— Дальше он рассказал, что как-то оставил окно и клетку открытыми, попугай вылетел и был съеден соседской кошкой. Он рассказывал об этом минут пятнадцать, с такими леденящими душу подробностями, что если бы я не был его братом, то поверил бы, что так оно и было! Эта картина — обрызганный кровью подоконник и хруст ломающейся в зубах кота шеи попугая — до сих пор стоит у меня перед глазами!
— Кошмар…
— Элина заплакала… Моя жена тоже… Я курил одну сигарету за другой…
— Тигран зачем-то положил ладонь на руку моей жены и начал успокаивать ее, приговаривая, что ненавидит кошек.
— Твоей жены?
— Да.
— Зачем?
— Не знаю…
— И что дальше?
— Дальше мы поехали провожать Элину…
— Так.
— Понимаешь, я с женой вышел раньше…
— И что?
— Так он домой явился в пять утра. В совершенно непотребном виде!
— С горя напился?
— Куда там… Зашел познакомиться с родителями… Выпил с отцом Элины…
— Кошма-а-а-ар…
— Короче, надо найти ему другую девушку…
— Надо. А об Элине забыть. Как о страшном сне.
— Ага…
Через несколько часов. Больница. Ординаторская— Здравствуй, родной. Заходи.
— Диланян… Сделай доброе дело… Сходи в реанимацию…
— Тебе плохо?
— Да. А у них всегда есть рассол…
Через полчаса после испития рассола— Ну что ты так на меня смотришь?
— Как?
— Задумчиво и с жалостью.
— Да нет…
— Смотришь, смотришь… Я же вижу… Ну и осрамился же я…
— Кхм… Ну, может, все не так страшно? — таким голосом обычно сообщают родственникам пациента: «Мы делаем все, что можем, но…»
— Ну, наверное…
— Слушай, мы же с тобой все отрепетировали… Как же…
— Ну откуда я знал, что эта бесстыжица сиськи свои народу честному показывать будет? И Элине?
— В театре?
— Ага. И чем, спрашивается, стриптиз уступает театру? Там тоже сиськи показывают! — бесился Тигран.
— Кхм… Ну, что я могу тебе сказать… — затруднился с ответом Диланян.
— В стриптизе хотя бы при всем народе не делают вид, что трахают кого-то!
— Ладно, хрен с этим… Ты зачем им всем предложил в туалет-то сходить в театре?
— Ну, мне ее жалко стало… Я делал шаг, и меня мучила мысль, что она ходит и испытывает императивный позыв… Бог мне не простил бы, если бы я не предложил…
— Лориец… Как я мог забыть, что ты лориец… — Диланян схватился за голову, понимая, что не учел главную особенность этого человека — неспособность делать кому-то больно.
— Ну, вот ты сам подумай! Она из вежливости молчит! А у меня совесть не спокойная! Я же знаю, что ей хочется в туалет! Но она же стесняется! Хотя чего стесняться после такого спектакля — порнография почти два часа!
— М-да…
— Ну, она и сказала, что не хочет в туалет… А я же знаю, что у женщин мочевой пузырь слабый! Уретра-то короткая, мочу долго держать не могут!
— Ну да…
— Ну, вот я и предложил зайти в «Артбридж», так как там самые чистые туалеты! Европейский класс обслуживания!
— Блин… Понятно…
— Потом этот торт, будь он неладен… Я же слова путаю новые, всегда… Я тебе не говорил…
— Объясни мне, что общего между куннилингусом и тирамису?
— Я не знаю! Не знаю я! Я слова путаю!
— Ну хорошо. А что за история с попугаем?
— Ну блин, ты же сам велел говорить с ней о домашних животных! А у меня из домашних животных в детстве только вши были! Я их ловил и кидал на печку! Они так взрывались!
— Фу, гадость…
— Ну, я и решил рассказать про попугая… Так, как ты рассказал… — смутился Тигран.
— Ясно… А зачем руку жены брата гладил?
— Понимаешь… Мне вдруг страшно стало… Жену брата-то я знаю, с братом объяснюсь как-нибудь…
— Ну, а чего с отцом Элины пили?
— Водку!
— ???
— Так ведь меня не родители пригласили зайти! Меня Элина позвала! А я очень хотел в туалет!
— Императивный позыв? — с ужасом прошептал Диланян.
— Ага…
— И ты зашел…
— Да. Отец Элины, дядя Фердинанд, предложил отломить кусок хлеба в их доме… Не мог же я отказать…
— Угу… Действительно не мог… Ты вообще никому и ни в чем отказать не можешь…
— Потом он достал тутовую водку…
— И ты выпил за благосостояние их очага, за здоровье их детей, племянников, троюродных тетушек, соседей…
— Да…
— Ну, что я могу тебе сказать… Встретишь другую девушку, ошибок этих не повторишь…
«Придумаешь новые», — чуть не ляпнул Диланян.
— Зачем новую? Какую новую? — встрепенулся Тигран.
— Ты… Дружище, ты только не волнуйся… Но когда ты ей позвонишь, она откажется с тобой куда-либо пойти. Вежливо, но твердо скажет: «Как-нибудь в другой раз», — убежденно произнес Диланян.
Но неисповедимы пути господни… Следующая фраза заставила Диланяна понять, что он ничего не понимает в женщинах. Никогда не понимал. И умрет, даже не приблизившись к тому, чтобы понимать женщин.
— Родной, но ведь она сама мне сегодня позвонила… И пригласила на свой день рождения… У нее завтра день рождения… Ты же подменишь меня на дежурстве?
— Конечно, подменю, — после продолжительной паузы ответил Диланян.
P.S. Через два месяца Тигран и Элина поженились. Скоро у них родится малыш. Более счастливой и любящей пары мне пока что видеть не приходилось…
Казалось бы, всего-навсего операция. Плановая, не самой сложной категории. Но она стала моим Нобелем…
Сегодня утром это маленькое чудо потянуло ко мне руки (мне очень хочется верить, что двухнедельный ребенок может потянуть руки целенаправленно) и издало ряд забавных звуков.
— Мы назвали его Иван! Ваше имя же переводится как Иван? — Отец ликует, осторожно протягивает мне белоснежный пакет со сморщенным личиком и почти незаметным носом.
— Ага. Иоган, Иван, Оганес, Джон, Джованни, Жан… — растерянно объясняю я и беру на руки результат трудов моих. Что мне с ним сделать? Что бы такое сотворить доктору, чтобы не показаться смешным, не умеющим общаться с детьми увальнем?
