– Ну ты скажешь!
– Не веришь? Вот для таких, как ты, особенно нужен мой поверин, – и тут Хикмет неожиданно выпалил: – А давай испытаем! На тебе.
– Что ж, я готов ради науки стать подопытным кроликом. Вперёд, алхимик… вернее, нанохимик!
Мы пошли с ним во Дворец культуры, где проходила встреча с кандидатами в депутаты. Смотрю, за трибуной – сам Никодим Посылаевич. По старой памяти заливает:
– Я живу и работаю для народа. Особенно в последнее время. По моему личному указанию расширены узкие улицы, сужены широкие тротуары. Автовладельцы нарадоваться не могут…
И вдруг сидевший впереди нас бабай с седыми усами громко закричал:
– Ещё бы! У тебя же и у жены, и у детей – у каждого по три машины.
Никодим Посылаевич на секунду замер, но тут же продолжил:
– Да, сейчас жизнь народа круто изменилась в лучшую сторону, растут пенсии, зарплаты. Всё это подталкивает нас к открытию новых супермаркетов. Скоро начнём строить недорогие квартиры улучшенного качества. Именно для этого я и хочу стать депутатом.
Ну, думаю, наворовался начальник – хочет теперь пересесть в безопасное кресло. Как можно доверять такому?!
Глядя на моё кислое лицо, Хикмет протянул мне таблетку. Проглотил я её, и тут же… Вы не поверите, я начал верить каждому услышаннному мною слову Посылаича. Сижу и верю, что лучшего кандидата в депутаты нет. Ну, есть у него ошибки. У кого их нет? Обещает же, что готов сутками работать для людей.
– Ну, как? – спрашивает Хикмет.
– Прекрасная кандидатура! – отвечаю. – Лучше не бывает!
К трибуне подошёл следующий кандидат, первый богатей города Алтынбай. В смутные времена он хорошо нажился на «чёрном золоте». Все знают, что Алтынбай сказочно богат и несказанно жаден.
– Если вы изберёте меня депутатом, – прогудел он, – я разверну широкую благотворительную деятельность. У меня большая программа помощи малоимущим. Обещаю на свои деньги построить детсад, отремонтировать школу, помогу молодёжи, ну, типа… с жильём, а старшему поколению подарю путёвки в дома отдыха.
Вот, думаю, молодец! Меценат так меценат. Хоть и вор, но готов поделиться. Однако даже такая щедрая программа не понравилась белоусому бабаю.
– Ага, жди! Держи карман! – заворчал он.
Как-то спонтанно появилось у меня чувство негодования к этому недовольному всем старику.
– А ты не жди! – гаркнул я его. – Поверь и избери!
– Если веришь, сам и голосуй! А я не верю этим пустобрёхам.
Пока мы с ним препирались, на трибуну влез очередной оратор.
– Добренькое утро, дорогие мои читатели! – начал с пафосом редактор местной газеты господин Слащавин. – Не думайте, что я чего-то перепутал. Светлый день после выборов для всех нас начнётся именно с добренького утра. Если, конечно, отдадите свои голосочки. Я, как ваш покорный слуга народа, буду рад приветствовать вас в новой счастливой, инновационно-модернизированной реальности.
Раздались жидкие аплодисменты. Я покосился на того бабая. Он матюкнулся в свои седые усы. И повернулся ко мне:
– Ну что, ты и этому вруну веришь? Да я его с советских времён знаю. Он тогда точно так же в свою газету писал про светлое будущее. И теперь у него – сплошные слащавые статьи. По-моему, он сам не верит в то, что пишет.
– А я верю!
Что-то кольнуло у меня внутри от своих слов, но по-другому сказать я не мог. Бабай уставился на меня, как на сумасшедшего.
– Веришь?
– Конечно.
– Серьёзно???
– Ещё как!
– Так ведь он…
– Знаю! Но всё равно верю.
Вижу, бабай начал сползать на пол. Не дай бог, ещё инфаркт.
– Дай ему поверин! – говорю Хикмету. – Видишь, до чего доводит человека недоверие.
Но Хикмет был неумолим:
– Не дам! Я же опыт с тобой провожу. И результат уже известен.
– Да, это верно, – согласился я с ним. – Здорово у тебя получился поверин!
– Вот и я так думаю. Надо его толкнуть какой-нибудь партии. Знаешь, сколько можно заработать?!
Не знаю, какие бабки заработал на своём поверине мой друг-нанохимик, но я, приняв его чудодейственное лекарство, проголосовал на выборах так, как надо.
Судя по результатам голосования, не только я, но и многие сделали свой выбор правильно. Неужели это вправду чудеса нанотехнологии?!.
Вот что значит жара, сразу все женщины в десять раз доступнее стали – всё оголено.
И вот я уже, не чуя ног, бодро шагаю за одной красавицей в коротенькой юбочке. Хороша! Хотя если прикинуть, так ли уж она мне подходит? Вот пытаюсь её обогнать, а не могу. Нет, в наши годы у девчат ноги покороче были… Прямо взмок весь, ухлёстывая за такой длинноногой.
А тут следом, краем глаза вижу, одна старушенция за мной не поспевает. Кажется, знакомая. Где-то, когда-то вроде как бы видел, а вот где?… Не помню. Хочет догнать, что-то сказать. Ой, знаю, как назойливы эти дамы в летах, не отвяжешься. Начнёшь слушать – день потеряешь. Нарочно ускоряю шаг. Она уже и по имени меня зовёт, но я как будто не слышу. Делаю вид, что страшно спешу.
Вдруг сзади что-то грохнулось, будто бревно упало. Оглянулся – и… Дык это же наша некогда красавица-однокурсница Фируза. А тут, задрав ногу, лежит на тротуаре.
– Ну всё, сломала! – всхлипнула она.
Я бросился ей на помощь:
– Что сломала, ногу?… Здравствуй!
– Да ладно бы ногу… Привет! Как дела?
– Ребро? Шейку бедра? Да я нормально.
– При чём тут бедро-ребро? – рассердилась она. – Не видишь, каблук полетел.
– Фу ты, слава Аллаху! – облегчённо вздохнул я. – Хорошо, что не ребро.
– Ребро сломаешь – заживёт. А вот каблук… – чуть не плачет Фируза.
Пришлось прямо на улице её успокаивать:
– Нельзя же так бежать в нашем возрасте…
– Бежать, тебе! Сам вон только что скакал, как жеребец, за той длинноногой.
– Извини, Фируза. Это я просто задумался. Вот и бежал.
– Знаю я, о чём вы, старички, задумываетесь, когда видите коротенькие юбки.
– Да не-ет… Размышлял о судьбе нашей демократии. А бежал, потому что в голову пришло одно интересное сравнение.
– Какое?
– Вот прикинь сама. Наша демократия, как юбка девушки. Или её безмерно укорачивают, или бездумно удлиняют. Середины нет. Вот новые хозяева, чтобы вернуть доверие народа, проводят так называемую открытую политику. Приоткрыли неблаговидные делишки некоторых чиновников, все их грехи и обнажились. Вон как у девушки в мини-юбке.
– Одела бы длинное платье, – назидательно подметила моя сокурсница, – кривые ноги никто бы не заметил.
– В том-то и секрет демократии: и кривое, и прямое – всё выставляют, как есть.
– Недавно я в деревне побывала. Там мне брат рассказывал, как районный глава вместе со своей роднёй прихватизировали всё, что только можно. Брат говорит, анонимку на него выложу в интернете.
– Пусть выкладывает. Раньше все недостатки публиковали в журнале «Вилы», а сейчас вывешивают в блоге президента.
– Демократия! Сам же говоришь, она как девичья мода – то мини, то макси. А мода, как ни крути, всё равно выше самой высокой мини не поднимется, ниже самой низкой макси не опустится.
Пока мы с Фирузой обсуждали такую важную проблему, рядом с нами какой-то парень в коротких шортах обнял девушку в мини-юбке и поднял её на руки. Юбка поползла наверх, закрыв оголённый пупок с колечком.
– Ну чего ты на них уставился, бесстыдник?! – прикрикнула на меня Фируза. – Демократию, что ли, не видел? – она схватила свою сломанную туфлю и вдруг приказала: – Подними меня! Ты же не позволишь подруге юности ковылять без каблука. Помнишь, как ты однажды нёс меня на руках от дискотеки до самой общаги?
Я вспомнил свою молодость, прошедшую без демократии, прекрасных девушек в длинных «недемократичных» платьях. Затем поднял в разы потяжелевшую с тех пор Фирузу и, пошатываясь, зашагал в ближайшую обувную мастерскую.
Не повезло мне с мужем. Недотёпа. Не умеет приспосабливаться.
Вообще-то в своё время он накопил денег. Начал собирать на мотоцикл, потом, войдя во вкус, на «Запорожец», на «Жигули». Когда добрался до «Волги», деньги в один день сгорели. Ну, помните, наверное, те времена. Велосипед даже не успели купить.
Беда не только наша. У соседей вклады на две «Волги» пропали. Но они начали коммерцию, и у них – на тебе! – иномарка.
Я говорю моему Хисмаю:
– Займись тоже куплей-продажей чего-нибудь.
А он мне:
– Я не какой-нибудь барыга. У меня красный диплом инженера.
Так прямо и говорит. Ну чисто ребёнок! До чего наивный.
Хисмай есть Хисмай. Да чёрт с ним. Его не переделаешь. Другое беспокоит: дочь у нас растёт. Пора замуж выдавать. А за кого? Стараюсь объяснить дочери:
– Счастье женское в хорошем муже…
– А как это хороший муж? – спрашивает она.
– Это тот, который при деньгах.
– Олигарх, что ли? – усмехается Гульнара.
– Почему бы и нет? Ты что, не достойна, что ли?
Задумавшись на мгновение, она махнула рукой:
– Да ну их, этих олигархов! Ненадёжный народ. Любовниц заводят, жен меняют.
