На подходе к г. Друскиненкай среди дубовой рощи на зеленых лужайках с удивительно мягкой травой увидели монастырь. Остановились отдохнуть и полюбоваться этой красотой. Нескольких студентов направили с анкерками в монастырь набрать питьевой воды и купить, если можно, свежий хлеб. Задание было выполнено. Монастырь оказался женским, а щедрые монашки, как потом обнаружилось, заправили один из 20-литровых анкерков церковным вином. Чуть позже заметив довольно веселое поведение некоторых студентов, командир похода нашел причину, отведал винца и наложил табу на пробку анкерка. Миновали Друскиненскай, вошли в Белоруссию и через примерно 100 км дошли до конечной точки маршрута на реке Неман — город Мосты, за ним, километров через сорок, вошли в тихую речку Щара. Обрадовались — конец борьбе с сильным течением. Но трудности были ещё впереди. Вскоре оказалось, что река из-за необычно высокой жары (более +30°С) сильно обмелела и во многих местах превратилась в ручей. Это на карте она течёт более-менее прямолинейно и в нужном направлении — на юг. На самом деле, как и любая низменная река, она делает такие выкрутасы, что путь увеличивается в 2–3 раза. Время, отведённое на поход, как шагреневая кожа, катастрофически уменьшалось, поэтому, как только позволяла глубина реки, запускали двигатель. Вокруг безлюдье, тишина, стрёкот шлюпочного мотора разносился далеко. Шли под «крутым» (2–3 метра) берегом, где река поглубже. Вдруг на этой «круче» появился абориген, одежда которого состояла только из кепки, он был чёрен, как нубиец. Обозрев шлюпки, зевнув, он равнодушно повернулся и пошёл досыпать. Ошарашенные команды шлюпок даже не успели отреагировать на это «явление аборигена народу», но его дефиле было позже воплощено студентами в жизнь. Навигационная обстановка всё более осложнялась. Речка совсем обмелела. Приняли решение в шлюпках оставить по два человека, а остальные члены команды пойдут по берегу пешком. Работает один мотор шлюпки, идут цугом по извивающейся, как змея, реке-ручью. «Пехота» тут же вспомнила аборигена и образовала кавалькаду Адамов. В первый день прошли тридцать километров, вписываясь во все излучины реки. К вечеру все части тел студентов, ранее защищённые набедренными повязками, стали пунцовыми, а чуть позже облазили, как шкура со змеи. Утром «пехота» пошла по прямой, а шлюпки выписывали пируэты по реке. За три дня прошли 90 км, едва не потеряв боцмана одной из шлюпок Володю Соколова, который, изнемогая от ходьбы по болотистой местности, периодически умолял: «Братцы, пристрелите меня, чтобы не мучился!». Так добрались до города Слоним (Белоруссия), за которым река превратилась в ручей, непроходимый для шлюпок. В администрации города посоветовали не рисковать, поэтому полюбоваться развалинами Огинского канала, построенного отцом известного композитора, походникам не удалось. Шлюпки платформой отправили в город Пинск, а команда эти сто километров по прямой проехала на автобусе. В Пинске находился учебный отряд ВМФ, поэтому, естественно, обратились за помощью к командиру отряда капитану 1-го ранга Сошникову. Наши проблемы были решены мгновенно. Студентов разместили в казарме, помыли, поставили на довольствие. Через два дня пришли шлюпки. Платформу со шлюпками доставили прямо на шлюпочную базу учебного отряда, расположенную на реке Припять. Так как наша команда давно выбилась из графика и студенты могли не успеть к началу учебного года, на заседании «малого Совнаркома» было принято решение путь по реке Припять, текущей не по пути — с запада на восток, пройти на теплоходе. Студенты заодно ознакомятся с устройством судна, организацией службы на нём, примут участие в судовых работах. Рудовоз «Р-5» принял на палубу шлюпки, а экипаж как мог разместил студентов, которые в знак благодарности так «вылизали» судно, что оно сверкало, как пасхальное яйцо. Увидев эту «лепоту», капитан в ходовой рубке чуть не пустил скупую флотскую слезу Особенно умилялась повариха, то бишь кокша, скормив за это студентам весь запас кур.
Рудовоз доставил отряд в Чернобыль, а там рядом Днепр. Дальше знакомый, уже хоженый неоднократно маршрут домой. Встречали без помпы, буднично. Ребята успели к началу учебного года.
Одиссея петровского «Морского устава», с примесью детектива
К 50-летию Николаевского кораблестроительного института им. адмирала С. О. Макарова военно-морской кафедре поручили возродить созданный в 1949 году (через несколько лет, правда, заброшенный) мемориальный музей адмирала. В сентябре 1970 года музей был открыт. В середине 80-х его включили в «Морской энциклопедический словарь». 35 лет музей живет и развивается, он переехал в новое помещение главного корпуса теперь уже Национального университета кораблестроения имени адм. Макарова.
Помимо обычной для музеев собирательской и экскурсионной работы музей в течение десятков лет создавал фонд старой книги по истории флота. У частных лиц найдено и приобретено через библиотеку НКИ более двухсот книг XVIII, XIX и начала XX веков: книги Беклемишева, Елагина, Боголюбова, Вильдемара, Березина, Семечкина, Глотова, Витте, Вахтина, Висноватого, Бутакова, Веселаго, Черкасова, Посьета, Мертваго, Кротова, Скаловского, Семёнова, многих иностранных авторов и альбомы. Закуплено более пятисот томов журнала «Морской сборник», начиная с № 1, март 1848 года. Все книги из разряда раритетов, но отдельно стоят: «Книга Уставь морской, о всёмъ что касается доброму управлению, въ бытности флота на море», 1780 года, и «Регламентъ благочестивейшего государя Петра Великого Отца Отечества Iмператора и Самодержца Всероссiйского, о управленii Адмиралтейства и Верфи и о должностях Коллегiи Адмiралтейской», 1780 года, пятое тиснение. Книги, за два столетия существования побывавшие, судя по печатям, экслибрисам и надписям, во многих руках, нашли, наконец, достойное место в музее адмирала Макарова и библиотеке НКИ (заинтересованные люди могут ознакомиться с каталогом раритетов, разработанным и изданным библиотекой).
В начале 80-х годов проректор по научной работе попросил открыть заказ в типографии НКИ и сделать копию «Устава морского…» для Академии наук Украины. Заказ был открыт, книга передана заведующему типографией и спрятана в его сейф. Однако вскоре он надолго лёг в больницу. Наличие книги при инвентаризации музея в конце года проверили в типографии. Вскоре после выхода из больницы заведующий умер, а так как военно-морская кафедра находилась в отдельном здании далеко от старого корпуса НКИ, об этом скорбном факте мы узнали недели через две. Естественно, сразу поинтересовались состоянием книги. «Дама», исполнявшая обязанности заведующего, почему-то это приняла в штыки, но под натиском флота в конечном итоге заявила, что книги нет, заказ аннулирован. Для нас возникла ситуация унтер-офицерской вдовы, которая сама себя высекла. Дав три дня на поиски книги, пригрозил обратиться в уголовный розыск. В конечном итоге, наслушавшись от «Дамы» оскорблений и рыданий, так и сделал.
Звонок начальника УГРО в типографию сдвинул ситуацию с места. Одна из сотрудниц, не желая быть без вины виноватой в этой неприятной ситуации, сообщила мне, что в НКИ защищал кандидатскую диссертацию капитан теплохода «Капитан Кушнарёв», Одесского пароходства. Реферат печатался в нашей типографии при содействии «Дамы».
«Только знает ночь глубокая, как поладили они» (поэтому название теплохода изменено, а имя «Дамы» не называю), но когда остепенённый капитан убывал к себе на борт, «Дама», вероятнее всего, подарила ему «Устав…». Кэп, несмотря на штамп библиотеки НКИ, благодарно его принял.
Начальник УГРО выделил оперативника для поездки в Одессу. Диспетчер порта сказала, что теплоход в море на линии Куба — Калькутта и будет «возить» наш «Устав…» до конца года. Читайте, мол, газету «Моряк», там вся информация о приходе-отходе. Под видом «кореша» оперативник пришёл к капитану домой «пошарить по полкам жадным взглядом», но нужного корешка не увидел. В ноябре газета сообщила, что теплоход в Одессе. Ловили его там, а нашли в Николаеве. Когда капитану оперативник сообщил, что расследуется дело о пропаже раритета, визовый капитан, «обветренный как скалы», побледнел, чувствовал себя неуютно — в его кресле сидел оперативник и вёл протокол.
Наша версия подтвердилась. Ей была обещана должность буфетчицы судна. В знак благодарности при последнем рандеву на рабочем месте «Дама» достала из стола раритет и со слезами на глазах вручила книгу наивному капитану. Штампа библиотеки он, «увы», не заметил. Книгу взял в море почитать. Знает, что за вывоз раритета за границу без декларирования он мог лишиться визы и места. Нам очень повезло, что он не махнул там «Устав…» на ковёр или туфли для жены.
Так как кэп согласился вернуть книгу через два дня, протокол пообещали порвать сразу после возврата. В знак «благодарности» посоветовал книгу отдать ректору — он-де дело о пропаже «Устава…» держит на контроле. Через пару дней ректор позвонил на кафедру: «Иди забери свой раритет». При встрече ректор сказал, что физия у кэпа была бурякового цвета.
