Считалось, что там вход в ад. Так вот, теперь два Геенома, и главный — то место, где на солнце смердят трупы этих негодяев. От них не останется ни памяти, ни костей, ни праха. И даже их души исчезнут из мира, потому что это души отчаянных грешников. А труд мой останется в веках!
Фрагмент 49. Жучиный шпиль.
Тита в шатре не оказалось. Стражники сказали, что он ждет нас на площадке башни в Антонии, но что туда вчетвером добираться опасно, поэтому для усиления нам оставлен отряд из двенадцати человек под предводительством Пудента, который немедленно объявился верхом на коне. Здоровенный красивый малый, похожий на Кристиана Вьери после отпуска. То есть на Вьери, прибавившего с десяток килограммов. Пудент переживал, что его оставили в тылу. Он рвался на передовую громить иудеев, поэтому подгонял наш неспешный табунчик. Конечно, очень хотелось посмотреть, что там интересного происходит в Иерусалиме, но бежать под разнузданным июльским солнцем не хотелось вовсе.
Мы пролезли в пролом крепостной стены и двигались среди обломков камня и прочего мусора. Смрад становился нестерпимым — замес дерьма и мочи вперемешку с разлагающимися трупами, тлеющими под завалами. Вокруг парами и кучками толкались вооруженные люди. Они вяло постукивали друг друга по щитам, позвякивали мечами, хрипло переругивались и совершенно не погибали. Вообще! Бились, но не причиняли врагу ущерба. К нам вся эта публика была равнодушна. Мы представляли собой целый отряд, а с отрядом никто не хотел связываться.
— Какое грандиозное сражение! — зажегся Йосеф. — Я обязательно опишу его кровавые детали. Потомки должны знать о славных баталиях прошлого!
Совсем очумел дядька! Еще бы программу, как Думбадзе, сделал — «Золотые баталии». Наверное, Думбадзе его потомок… И ведь Йосеф не травил… Про великую битву и про потомков — на полном серьезе. Остальные, видимо, внутренне поддерживали его. Если так, то мне крышка — они точно не возьмут Иерусалим. Ни сегодня, ни завтра. И к Новому году у них ничего не получится. Вот уроды!
Число дерущихся вдруг резко сократилось. Наш строй прошествовал к террасе. На ее вершине в окружении свиты и охраны располагался Тит. Вернее, в окружении располагался не Тит, а здоровенный жук-скарабей. Жука разместили на щите. В самом центре. У щита столпились Тит и придворные. Мой главный враг — жрец, закатив глаза, размахивал руками и завывал. Я спросил у официанта, что случилось.
— Сириус нарисовал на щите несколько секторов. На них обозначены варианты исхода сегодняшнего сражения. Куда пойдет магический жук, так и будет.
— А если жук пойдет в тот сектор, где неправильный исход сражения?
— Чужеземец, ты не понимаешь. Как жук решит, так сражение и закончится! — услышал мою реплику Тит и вместо приветствия метнул гневный взор.
Жук никак не мог решиться… Сириус охрип от завываний, а скарабей не желал двигаться куда-либо от центра щита. Все наклонились к нему, а он, ошалев от высокопоставленного внимания, поднял свою несчастную башку и укоризненно уставился рогатой мордой в лица истязателей.
— Ну давай же, жучок! — не выдержал Тит.
Жук не дал. И разнервничавшееся существо подальше от греха унес к себе куда-то в жреческую Сириус. Тит был раздосадован, но виду не подал. Он призвал публику занять свои изначальные места на смотровой площадке. Прямо перед нами блистал роскошью гигантский дворец, который вчера издалека ослепил меня золотом и прочими драгоценностями. Короче, здесь, как в театре. Только буфет прямо в зале — несовершеннолетние рабы подносили напитки и виноград, что пришлось кстати, ведь я не завтракал. А вчера унял голод одной краюхой, которую оставил мне апостол Иоанн.
Мы с Йосефом прилегли на коврике под троном Тита. После завершения сеанса с жуком он сам указал на это козырное место. Атмосфера на площадке вполне удобствовала пищеварению, так как мясной смрад сменился более терпимым запахом гари. От вина на пустой желудок я окосел, поэтому происходящее стало забавлять. А в сущности, не происходило ничего… Римляне толпились под нашей террасой, а оборванные евреи кучковались вокруг дворца. Они бродили и орали друг на друга — воевать, похоже, не собирались.
— Я предлагал им сдаться и обещал пощадить храм, но они с бешенством отвергли мои слова, — грустно заметил Тит. — Нам осталось совершить последнее усилие — и город наш. Я помню о нашем уговоре, чужеземец! Если завтра до полудня храм падет, мой перстень будет красоваться на твоей руке. А нет…
Тит не договорил, а мне как-то совсем не хотелось узнавать о последствиях. Но болеть за римлян я стал фанатично. Только они мне не отвечали взаимностью. Они стояли на расстоянии метров тридцати — сорока от злобных защитников храма и не предпринимали даже микроскопических усилий, чтобы добыть для меня перстень, Это бездарное копошение начинало надоедать Титу, поэтому он попытался воинственными возгласами завести свою команду. А она не желала выполнять его установку и отсиживалась в обороне, хотя от нее требовалось играть на победу. Помойка похуже «Лацио». Хотя и не такая фашистская.
Фрагмент 50.
Три поступка на «у» —
украл, убил, убежал.
В конце концов римлянам на помощь пришли враги. Из среды ожесточенных оборванцев выделился маленький чувачок с таким носищем, что он бы, верно, не смог играть в хоккей — шнобель не влез бы под маску. И этот заморыш громко запел:
Я еврейчик Йонатан!
Я незнатен, небогат.
Римлянам совет подам —
Трахайте друг друга в зад.
Трусы не сумеют нас
Отыметь и наказать.
Потому что пидорас
Не способен воевать!
Повстанцы язвительно заголосили, и тут бравый Пудент не выдержал и бросился с террасы.
— Постой! — крикнул Тит. — Он настолько ничтожен, что победа над ним не добавит тебе славы. Он хочет смерти, а такие люди способны на безумства. Не связывайся!
Но Пудент от ярости не слушал главнокомандующего, а Тит не стал облачать предупреждение в форму запрета. Пудент на полном ходу вбежал в нейтральную зону между войсками и призывно взмахнул мечом. Йонатан прекратил обезьяньи прыжки и с улыбкой начал красться к сопернику, запугивая его странностью движений. В последний момент резко выбросился вперед, но Пудент был готов ко всему. Римлянин выглядел мощнее и сильнее — старался действовать первым номером. Но меня это нисколько не порадовало — после минуты поединка появилась чуйка, что ночью придется тикать.
Выработанный годами пребывания в конторе навык определять победный потенциал «андердогов» сработал и здесь. Да, Пудент объективно фаворит, но он не справился со своим соперником в течение двух минут, расходует много сил, а значит, получит контратаку.
Тит, по всей видимости, придерживался иной точки зрения. Я краем глаза наблюдал за ним и заметил, что он подозвал раба и положил ему на блюдо перстень. Он, наверное, ожидал, что Пудент проткнет безумца, и войско, воодушевленное его примером, ворвется в Храм.
Я встал как бы для того, чтобы размять ноги, и потихоньку приблизился к блюду. Азарт сражения и вино вызвали у меня авантюрные мысли, а заодно убили всякое чувство самосохранения. А может, наоборот, самосохранение подталкивало к отчаянному поступку, на который меня подтолкнул Тит своими угрозами.
Пудент налегал уже минут десять на Йонатана и физически подсел, поэтому когда еврей сложился и снизу выбросил вперед руку с мечом, римлянин попятился, чтобы избежать удара, споткнулся о камень, упал, раскинув руки, и немедленно был пронзен юрким Йонатаном.
Удачливый еврей прыгнул на агонизирующее тело и пустился в дикий танец. Тит и охраняющая его бригада от потрясения потеряли разум и со стонами наблюдали за случившимся. Их пассивность только подстегнула меня к реализации нахального плана.
Я сделал несколько шагов в сторону трона Тита, предварительно огляделся и схватил с блюда перстень. Дальше почти все зависело от моих ног, которые были решительно настроены на выживание. Правда, подлый Сириус возник на пути к бегству и собирался взять реванш за прокол с жуком. Он расставил руки с кинжалами и оскалился. Под бахромой я разглядел броню. Уязвимым оставалось одно место… И я дернул за золотое кольцо, болтавшееся между ноздрей. Жрец завопил так, что даже римское войско опешило.
К счастью, за мной никто не бросился из-за всеобщего смятения. И еще, наверное, потому, что все порадовались, как я опустил Сириуса. А я бежал вниз по ступенькам, и присматривался, в какую дверь нырнуть. Между соперниками как раз несколько соблазнительных нищ, в которых можно укрыться.
Тут я вклинился в римский строй, через который необходимо прошмыгнуть чем быстрее, тем лучше. И в этот момент катастрофическим образом споткнулся и налетел на спину какого-то солдата. А он держал наготове натянутый лук. Палец у стрелка сорвался от неожиданного удара сзади, и стрела вылетела. И не просто вылетела, а угодила в беснующегося Йонатана. Прямо в шею. И насквозь!
