А в 4 часа дня, устав ждать начальство с политического собрания, на борт атомохода прибывают две группы: акустики и ядерщики. Прибывают раздельно, о присутствии друг друга не ведая. И начинают играть с гидроприводом…
Ядерщики: «Что-то у нас нос провис? Эй, сбегай, добавь пять тонн воды в кормовые цистерны!» Парень сбегал в центральный пост лодки и добавил.
Акустики, влезая в открытый носовой люк и спотыкаясь о тянущийся через него вглубь корабля тугой жгут кабелей: «Бараны, коффердам не поставили! Люк-то открыт! Чего это у нас нос приподнят? Бардак! Брат, сгоняй, добавь воды в носовые цистерны». Брат сгонял и добавил.
Ядерщики: «Да, что ж за…! Мы ж дифферентовались только что. Ну-ка, слетай – добавь ещё воды в корму». Слетал.
Акустики: « Нет, так работать нельзя! Опять носом кверху. Пулей! Ещё воды в нос!»
Так они и вывешивали лодку четыре часа!!! А в 8 часов вечера, когда акустики пошли ужинать, ядерщики тоже решили закрыть море на замок. Закрыли, предварительно продув кормовые цистерны, которые они закачивали водой все это время.
Что сказал бы Архимед в такой ситуации? Он сказал бы: «Она утонет!»
Правильно, она и утонула в 8 часов 55 минут. Сильно булькала и фонтанировала. Пытались рубить топорами кабели, чтобы закрыть тот носовой люк, но не успели.
А возвратившиеся со встречи с заместителем Министра ВМС США Джеймсом Д. Литтлом флотские начальники вместо боевого корабля увидели 30 миллионов долларов, утопленных в водах реки Напа, впадающей в залив Сан Франциско. Лодка называлась «Гитарро»…
Так бы и закончил рассказ на этом, но память не позволяет. Бегает вокруг, хвостом машет и скулит: «А помнишь?»
Помню-помню. Успокойся! Рассказываю.
«Гитарро» была атомной многоцелевой подводной лодкой класса «Стерджен». Ей в своё время дали бортовой номер 665, который был цифрой близкой к… Сложно дать этому определение. Американцы придумали наиболее точную формулировку: On the edge of fucking up, то есть – совсем на грани. А, когда она ещё и утонула у пирса, и из неё после подъёма три месяца вычерпывали ил и грязь, терпение экипажа лопнуло – лодка получила официальное прозвище Mud Puppy – «Грязесос». А что такое «Гитарро»? Это гитарный скат, проводящий свою жизнь, медленно плавая у дна или лёжа в илистом грунте, в который он закапывается. А ещё его можно схватить за хвост. Он не опасен. Все сходится, кроме последнего. Она была опасной. И сделали её такой люди, дав «Гитарро» тёмную родословную. Она им мстила, но всегда на грани. Ещё бы одну единицу в её номер, и все – Total FUBAR!
– А помнишь май 1984 года?
– Отстань, помню и никогда не забуду.
Весь май того года мы встречали «Гитарро» на выходе из Сан Диего и тащились за ней к Сан Клементе. Там, у северного побережья острова на гидроакустическом полигоне ВМС США лодка испытывала новое оружие, первой пустив из подводного положения крылатую ракету «Томагавк». А в том мае она стреляла новыми торпедами. «Чарли» крутился рядом и облизывался.
И 17 мая «Гитарро» стреляла, а мы облизывались. Как чувствовали…
Она вдруг всплыла, открыла верхние люки и стала дымиться! Повторюсь – атомная лодка дымилась под Сан Диего. Нет, не так – у огромного города Сан Диего горела атомная лодка. А у нас сразу захлопнулся рот, чуть не откусив язык. «Гитарро» же наоборот рот раскрыла на ширину рулей глубины и закричала в открытом эфире: «Всем кораблям! Пожар в аккумуляторном отсеке! Сломанная стрела!».
Через десять минут у лодки кружились пять боевых американских кораблей. Через час их было уже двадцать пять, потому что «Сломанная стрела» – это сигнал об аварии с участием ядерного оружия.
Пытавшемуся приблизиться и предложить помощь «Чарли» тут же ответил атомный крейсер «Тракстан»:
– Лучшая помощь с вашей стороны – отойти миль на десять!
Мы отошли… на три и получили возможность поимённо переписать все крупные американские корабли, базирующиеся в Сан Диего, чувствуя себя карманниками в паникующей толпе. Забыв о правилах связи, крейсера и эсминцы орали друг на друга как шопники на сезонной распродаже: атомный крейсер «Калифорния» орал на «Тракстана», отвоёвывая право управления спасательной операцией, «Тракстан» грозился командованием 3-го Флота, эсминцы отжимали фрегаты, борясь за место в ближнем охранении. А «Гитарро» звала на помощь и дымила. И тут её вырвало – лодка отстрелила двенадцать торпед, находившихся у неё на борту, самостоятельно борясь за живучесть. И победила!
Уже слегка покуривающую и атипично подкашливающую «Гитарро» подцепил буксир и потащил к Сан Диего! Не в море, а к огромному городу! Остальные бросились собирать плавающие торпеды. Мы тоже хотели помочь, но нас оттеснили от прилавка.
Что же на самом деле произошло, и насколько серьёзна была ситуация – не известно до сих пор. Любые попытки найти информацию об этой аварии заканчивались одним – скупой строкой на официальном сайте ВМС США – «17 мая 1984 года – пожар на ПЛА «Гитарро» в ходе учений».
Один из многих, оставшихся неизвестными до сих пор. Ведь только за десять лет с 1980 по 1990 годы у американцев случилось 1600 аварий (крупных и мелких) на атомных кораблях. Есть в том списке и «Тракстан», и «Калифорния», и сама «Гитарро», сбрасывавшие радиоактивную воду в Сан Франциско, Сан Диего, на Гуаме и Филиппинах.
Вот пишу, а мне за Сисю и его братьев обидно! Зря их освистывали…
Не только у нас случался FUBAR – Fucked Up Beyond Any Recognition.[48] У них и fubab случался – fucked up beyond any belief.[49]
Navalbro Dum spiro spero[50]
«Пока живу – надеюсь» – сказал Сенека и определил на долгие столетия философию волевых людей тех галантных времён – времён бронзы и мрамора.
Так, наверное, думал и майор ВВС США Джон Пол Стрэпп, хотя жил во времена алюминия и пластмассы. В том далёком 1948 году он, с трудом влезая в кресло, усаживался в тележку-ускоритель, чему мешал громоздкий экспериментальный костюм, разработанный для первых лётчиков реактивной авиации. Его и дорабатывал Стрэпп, на себе испытывая адские перегрузки резкого ускорения, достигая скорости в 1000 км/час за пять секунд. Это можно было пережить. Но, когда реактивная тележка останавливалась всего за 1.4 секунды, майору оставалось только надеяться, что «слон, сидящий у него на груди» – перегрузки в 30 g – не раздавят его.
Сегодня он решил преодолеть «планку» – достичь 31 g! Зафиксировать рекорд должны были шесть датчиков, установленных на реактивных санях. Разгон по рельсам – направляющим, сброс тормозного ковша, брызги воды, опять «слон» на груди, но в этот раз по-настоящему тяжёлый и остановка. Собрав щеки с затылка и поместив их на «штатное» место, Джон спросил у техника:
– Сколько g сегодня?
– Ноль… – ответил тот.
– На всех шести датчиках?
– На всех…
– Звоните Эду! Пусть приезжает и разбирается!
Скоро приехал Эд и выяснил, что все без исключения датчики были установлены в направлении противоположном вектору торможения. Вздохнув, он сказал:
– Если для выполнения работы есть несколько способов, и один из них приведёт к катастрофе, то всегда найдётся человек, который им воспользуется.
Так родился один из главных афоризмов 20 века – Закон Мерфи … капитана ВВС США Эдварда Мерфи. А майор Стрэпп его упростил до «Если что-либо может быть сделано неправильно, оно будет сделано неправильно!»
Сегодня, когда вспоминают взрыв топливного бака «Аполлона-13» на полпути к Луне, говорят, что причина – число «13»: тринадцатая миссия стартовала в 13.13 местного времени, и взрыв произошёл 13 апреля 1970 года.
Бросьте! Вспомните капитана Мерфи! Все, что может сломаться, сломается!
Теперь попробуйте найти несчастливое число в следующей истории.
9 июля 1991 года с борта авианосца «Авраам Линкольн» (бортовой 72) в свой сотый полет взлетел экипаж самолёта-заправщика КА-6D «Интрудер» (бортовой 515) из состава 95ой штурмовой эскадрильи ВМС США. Пилотировали «танкер» два лейтенанта: Марк Баден – командир и Кейт Галлахер – штурман-оператор. Тот день был двадцать шестым днём рождения ирландца Галлахера.
Нашли число «13»? Нет, потому что все случившееся далее подпадает исключительно под закон Мерфи!
Итак, взлетев, экипаж «зелёных ящериц» (Green Lizard – 515) занял эшелон 2400 метров при скорости 415 км/час и начал нарезать круги над авианосцем, ожидая самолёты своего авиакрыла, нуждающиеся в дозаправке в воздухе. Заканчивая третий круг над «Линкольном», экипаж самолёта решил проверить подачу топлива из подвесного бака, в котором все ещё оставалось 500 килограмм. Подачи не было – заел клапан (помни закон Мерфи!). Когда пилот танкера, следуя инструкциям, начал бросать машину вверх и вниз в попытке перегрузками открыть упрямую железяку (и опять Мерфи!), раздался громкий хлопок. Повернув лицо вправо, Марк Баден вместо приветливой улыбки своего штурмана увидел … пустоту, а взглянув вверх, наконец, увидел … друга-ирландца, сидящим верхом на кокпите. Согласитесь – ужас?! Нет, ужас – впереди…
