– Я ознакомился с вашим личным делом, лейтенант. Вы представляете особенности будущей службы?
– Никак нет. Боюсь, что моя специальность не будет востребована на флоте. Я – абсолютно сухопутный человек.
– Вы даже не представляете, насколько она будет востребована. Идите, служите, ничего не бойтесь, и все будет хорошо.
А вот и вторая встреча:
– Товарищ вице-адмирал, дежурный по кораблю старший лейтенант… За время дежурства на корабле происшествий не произошло.
– Здравствуйте, лейтенант. Как служба?
– Спасибо, все в порядке. Как вы и говорили.
Он, конечно, узнал того нахального мальчишку, который добился у него приёма, чтобы доказать, что посылать служить на корабли «меня, такого славного, такого умного, желающего служить где-то на переднем и горячем краю – в Танзании, например» – это большая кадровая ошибка. Но он ничего не сказал, поняв по моим глазам, насколько мне стыдно за ту глупость. За моими плечами уже было два похода и стойкая уверенность, что в выборе места службы мне выпал туз, который ещё всего два года назад казался шестёркой треф. Я благодарен этому высокому, седовласому и сильному моряку за кусочек подаренной судьбы. Самый главный кусочек. Очень важный. Сегодня я стараюсь разыскать и записать воспоминания о нем, рассказанные флотским людом – те маленькие и иногда смешные штрихи, ярко характеризующие личность.
Кузьмич, конечно, не Хайман Риковер ,[38] который мог сыграть учебную тревогу на подводной лодке, на которую он забрёл среди ночи, если в каюте его не встречала тарелка с любимым виноградом, но и он, Хурс – тоже адмирал старой школы со своими маленькими слабостями.
Вечер на стенке после спуска флага. К воротам бригады пешком подходит Кузьмич – он не пользовался служебной «Волгой», чтобы пройти километр от штаба КТОФ[39] до бригады. Его не сопровождала свита адмиралов и капразов[40] с масляными глазами. Он просто шёл по набережной и дышал любимым морем, от которого был отрезан московским кабинетом. И на бригаде его появление в ночи всегда было внезапным и нештатным событием.
Пыхтя и придерживая кортики, несутся дежурные офицеры, чтобы успеть встретить Хурса:
– Товарищ вице-адмирал, старший по бригаде капитан 1 ранга П.
– Ваша должность?
– Начальник политотдела!
– А вы, товарищ капитан 3 ранга?
– Оперативный дежурный капитан 3 ранга К.
– Должность?
– Заместитель командира по разведке среднего разведывательного корабля «Сарычев», товарищ вице-адмирал.
– Занимайтесь своими делами, товарищи офицеры, – Кузьмич, явно чем-то недовольный, ступает на трап и идёт в свою флагманскую каюту. Через пять минут в рубке оперативного дежурного раздаётся звонок комбрига:
– Серёга, запомни, ты – старший по бригаде! Сейчас тебе позвонит Дед.
– А начпо тогда кто?
– Замполит в пальто! Кузьмич их на дух не переваривает. Запомни это!
Ещё через минуту раздаётся звонок Хурса.
– Товарищ адмирал, старший по бригаде капитан 3 ранга К.!
– Добро! Зайди ко мне в каюту! – удовлетворённо басит Дед.
Войдя, Сергей застаёт Хурса у открытого холодильника. В нем рядком стоят бутылки водки, коньяка и виски. Кузьмич машет рукой подойти:
– Вот, сынок, посмотри, чего здесь не хватает?
Старший по бригаде пробегает по «мини-бару» глазами, сглатывает и, отчаявшись найти правильный ответ, нахально заявляет:
– «Шила», товарищ адмирал!
Хурс бросает на него удовлетворённый взгляд и говорит:
– Молодец! Действуй!
Через десять минут бутылка спирта стояла на столе начальника разведки ВМФ. А после отъезда Кузьмича в холодильнике нашли нетронутые бутылки водки, коньяка и виски.
Прошли годы; Сергей уже капитан 2 ранга и служит в Главном штабе, изредка встречая в коридорах наглаженного, высокого старика в гражданском костюме. Его спина пряма, как грот-мачта: ни годы, ни тяжёлая операция, ни унизительное положение рядового пенсионера-служащего не смогли опустить вниз плечи Кузьмича.
Однажды капитан 2 ранга К. врывается в финчасть штаба. Ему надо срочно выехать в московский аэропорт для встречи командира корабля, вернувшегося из дальнего и очень важного похода. Но на дворе 90-й год, год разрухи и всеобщей апатии: служебных машин нет, денег, даже на такси – тоже. Печально повернувшись, чтобы выйти из помещения, Сергей натыкается на Хурса, все это время стоявшего у него за спиной. Извинившись, он делает шаг, но останавливается, почувствовав на рукаве руку адмирала. Кузьмич достаёт из кармана 100 рублей и протягивает их К.:
– Возьми, сынок, они тебе для дела нужны!
Сейчас адмирала Хурса уже нет с нами. Но Флот ждёт, когда к нему вернутся такие люди, как Кузнецов, Горшков, Хурс… Он очень ждёт и надеется.
Корабли как человеки. Есть яркие, удачливые, долгоживущие; есть малозаметные, серые и рано уходящие «под нож».
Вспоминая танцующую у берегов Канады «Терра Нову»,[41] представляю беззаботную легкохарактерную барышню без возраста, привлекательную даже в военном фраке мышиного окраса.
А вот – Оно. Зовут «Гитарро». «Сальса, фиеста, текила!» – подумаете вы. Нет! Звучит красиво, на деле – сплошной брейк дэнс, потому что ломалась часто, тонула у причала и горела эта американская подводная лодка, которую родной экипаж называл не иначе как «дочерью сумасшедшего конструктора».
Другой пример – корабль, похожий на менеджера мелкой оптовой компании, суетящийся и постоянно оказывающийся в передрягах. Служил бы в русском Флоте, назывался бы фрегатом «Облом». В американских ВМС он носил имя «Кирк». Сейчас называется «Фен Янг» и служит Тайваню перед уходом на пенсию.
А тогда полный сил «Кирк» шустрил под вывеской 7-го американского флота, выведывая секреты конкурента своей конторы – Тихоокеанского Флота СССР.
Я много раз встречался с ним в море, но первый раз всегда самый интересный.
Мой корабль только что возвратился в базу после 4 месяцев отсутствия, последовавших с двухнедельной передышкой за шестимесячным походом. Впереди пара недель послепоходовых отчётов и – долгожданный отпуск! Но осуществимы ли личные планы на Флоте? Осуществимы, если ты умеешь шхериться. Если ты юн и прямолинеен, место твоего отпуска – боевой поход в море!
И вот я стою перед комбригом, которому явно неловко, но и наплевать одновременно.
– За неделю успел отдохнуть? – участливо спрашивает он, смело глядя мне в затылок рикошетом от переборки.
– Ничего, тащкаперанг, скоро отпуск…
– Правильно… Но лучший отдых – в море! Собирайся, сбегаешь на недельку к Находке – рыбу половишь!
– Тарщ капи…
Утром я, мичман и двое матросов стояли на юте этого железа, которое обещало прокатить нас 30-узловым ходом. Довольно скоро по флотским меркам, часов в 10, но вечера, отвязались, дали ход и действительно пошли очень быстро. Но недолго…
Сидя в каюте помощника командира, спросил у усатого каплея:
– Долго под Находкой шкиряться будем?
– Паренёк, мы в Индийский океан на боевую службу идём! – отозвался он.
Уснул я умиротворённым: что воля, что неволя… Ночью снилась Индира Ганди, но не как женщина, а как символ моего нескорого возвращения домой. Её насильно везли к Брежневу, но не как символ, а как женщину…
Утром, проснувшись от шума аврала, увидел в иллюминаторе не Ватинанунантапурам, а Техас (Шкотово-17) под Находкой. У слишком разогнавшегося БПК полетел котёл, и его экипаж «очень сожалел» о невозможности выполнения боевой задачи.
Старпом «Ташкента» вывел нас на стенку и показал, куда нам дальше идти. Лучше бы к стенке поставил! Или бы послал, куда обычно посылают! Его палец указывал на полуржавый тральщик, именовавшийся «Запал», но выглядевший как «Попал».
Таким он и оказался.
Вам приходилось плавать на Корабле Дураков? Нет, нет – экипаж тральца был юным и славным. Каждый по отдельности член… Но вместе они были бандой из «Ералаша»: к концу первых суток в море при волнении в 5 баллов у них отказал дизель-генератор, топливо которого почему-то смешалось с питьевой водой в цистернах; на завтрак, обед и ужин подавались только сухари, когда в тюрьмах дают ещё и воду; молодой летеха-штурманец (неделя в должности) валялся в ногах у командира – старшего лейтенанта, умоляя подойти к берегу для определения места корабля, но не знал, в какой стороне она – Земля! Когда, наконец, нашли американца, за которым, как оказалось, мы должны были следить, то послали в базу сообщение: «Обнаружил фрегат Кирк. Прошу сообщить его координаты».
База удивилась, но дала и координаты, и… замену. На смену «погибающему, но не сдающемуся» «Попалу» прибежал красавец «Федор Литке» – почти гражданское научно-исследовательское судно. Белый флот! А тралец убежал в ночь. Добрался ли до базы?
