Про арендную плату «русские страховщики» рассказывали пойманным в сети новичкам не сразу, а примерно через месяц нахождения сотрудника на рабочем месте. Новость была неприятной, но деваться некуда, приходилось платить. Деньги собирала древняя бабулька. С мрачным видом она, раз в месяц, обходила притихших сослуживцев. Нависая над обречёнными, она протягивала перед собой сухую ладошку и, ехидно улыбаясь, тянула:
— Аре-е-енда! Пора, друзья!
Имени её никто не знал. За глаза же называли — Золотозубое Такси (помните эту песенку — «золотозубое такси, о-о-о-о, притормози, притормози…»). При виде вышедшей на тропу войны бабульки, храбрые страховщики старались спрятаться на улице или в туалете. Иногда это срабатывало. Золотозубое Такси не обладала цепкой памятью и, при удачном стечении обстоятельств, вполне можно было, не попадаясь ей на глаза, избежать ненавистной арендной платы. Отлавливать по разным укромным местам не приходилось только Яичкина («Настоящий мужчина не имеет права носить такую фамилию!» — поджав губы, частенько повторяла, считавшая себя потомственной дворянкой Алиса Феоктистовна.) Даже, несмотря на то, что Женя не являлся лицом зондеркоманды «апологетов», по стойкому фанатизму он значительно опережал своих сотоварищей. А сами «апологеты» ассоциировались с колоритным Олесем. Помимо постоянного ношения одного и того же провонявшего потом свитера, Брадаты отличался ещё и тем, что был чрезвычайно шумным типом. Во время сбора арендной платы, Золотозубое Такси без труда вычисляла Олеся по запаху, создаваемому грохоту и воплям.
Офис оккупировали ещё две или три «структуры», возглавляемые такими же бойкими дамочками-страховщицами, как и Зинаида Юрьевна. Все занимались одним важным делом. С утра до вечера, сотрудники «Русского страховщика» висели на телефонах. Те, что побогаче, подавали со своих ноутбуков бесконечные объявления в интернет. В объявлении расписывались несметные блага, которыми предположительно осыпался каждый вновь принятый кандидат. Поскольку блага оказывались вымыслом чистейшей воды, процентов девяносто трудоустраивающихся сбегали после первого же собеседования. Но пирамида, а «Русский страховщик» представлял собой классическую пирамиду, постоянно требовала новых рабов, несущих кирпичики, то есть деньги, к её основанию.
Спустя три месяца интенсивного заманивания в сети страховой компании доверчивых сограждан, я сделал пару удачных подписаний и даже стал подумывать о создании собственной структурки. Правда, финансового успеха моя деятельность не принесла. А ведь я умудрился дважды обмануть Золотозубое Такси, стандартно отсидевшись во время её похода, совместно с Саней Дроновым, в соседних кабинках общественного туалета! Проведя не менее пятидесяти забросов невода, то есть собеседований, зацепить удалось лишь двоих. Тихую скромную Людмилу Кирилловну не брали на работу в других местах из-за пресловутого возрастного ценза (ей недавно исполнилось пятьдесят три), а бывшего токаря Анатолия Николаевича Иванова я «купил» сказками о выгодах построения собственного страхового бизнеса в рамках компании. Анатолий Николаевич (или Толя Коля, как мы его тут же прозвали) имел надоевшую ему до смерти тридцатилетнюю рабочую биографию. Выяснив в процессе собеседования, что он давно хочет сменить токарный станок на что-нибудь более престижное, я ловко сыграл на его неоформившимся до конца, но сильном желании. Да так сыграл, что Толя Коля отважно вступил в «квартирную программу». Об этой превосходной программе следует рассказать поподробнее. «Квартирная программа», она же «Ваш новый дом», она же «ВНД» слыла гордостью «Русского страховщика». Смысл её заключался в следующем: соблазнённый посулами, вынимает из кармана сорок тысяч рублей единовременно, а потом, в течение пятнадцати лет (если, конечно, доживёт!), платит по десятке ежеквартально, страхуя свою бесценную жизнь. При этом счастливчику необходимо заманить ещё пятьдесят дебилов, которые также безрассудно впишутся в «ВНД». Совершив такой страховой подвиг, участник программы вправе претендовать на беспроцентную ссуду со стороны компании, которую он и будет гасить те самые пятнадцать лет. Полученная же ссуда идёт на приобретение вожделенного жилья. Толя Коля, невзирая на свой достаточно немолодой возраст, решил, что справится с предложенными условиями. Постажировавшись несколько дней под моим руководством, бывший токарь вышел в самостоятельное плавание. Однако его корабль сразу же дал течь. Редкие кандидаты разочарованно покидали поле боя после первичного собеседования. Толя Коля приуныл. Заветное число в пятьдесят участников «ВИД» уже не казалось ему столь легко преодолимым. Подумав, я предположил, что Толя Коля во время собеседования, возможно, совершает некие стилистические ошибки и предложил ему послушать, как проводят беседы другие участники структуры. Ну, с целью приобретения бесценного опыта. Первым шефство над неудачливым токарем согласился взять солидный мужчина Игорь Павлович Небольсин. Снисходительно посмеиваясь, он объяснил Толе Коле, что в деле страхования самым главным является образование и интеллект. Мне показалось, что в словах Игоря Павловича скрыта тонкая издёвка. Толя Коля же ничего не заметил или сделал вид. Небольсин жестом пригласил и меня. В моём случае Игорь Павлович отмечал недостаток практики, так как с образованием у меня, вроде бы, было всё в порядке.
За столиком, к которому направил свои плоские стопы Небольсин, сидела, нервно посасывая колпачок шариковой ручки, шикарная раскрашенная девица в короткой бордовой юбке и высоких замшевых ботфортах.
— Здравствуйте! — бархатным баритоном поприветствовал девицу Игорь Павлович. — Соблаговолите сообщить мне, как к вам обращаться?
— А? Чего? — встрепенулась девица. — Ляля… э-э, то есть, Ольга Викторовна.
— Очень, очень приятно! — Небольсин надел на себя свою самую обворожительную улыбку. — Меня зовут Игорь Палыч, а это мои коллеги Андрей Александрович и Анатолий Николаевич. Надеюсь, вы не будете возражать против их присутствия?
— Да мне по фигу! — вежливо отозвалась юная красотка.
— Замечательно! — Небольсин пробежал глазами анкету, заполненную неразборчивым почерком соискательницы. — Где изволили трудиться в последнее время, Ольга Викторовна?
— А? А-а… В этой, как её… В фирме одной.
— Понятно, — удовлетворённо кивнул Небольсин. — Выражаясь эпистолярно, я вижу, что заявленные реминисценции не соответствовали вашим представлениям о каллиграфических аллюзиях идеальной работы?
Девица выпучила глазищи на упивавшегося своим превосходством Игоря Палыча.
— Наша компания, — продолжал Небольсин. — Предоставит вам, тавтологически выражаясь, возможность квазинаучно проявить свои бальнеологические способности. Вы же обладаете бальнеологическими способностями?
— А? Чего?
— Вижу, вижу — обладаете, в концентрированном виде. Вам, я просто это чувствую, удастся сделать в нашей фирме краниологическую спектральную карьеру. Нам необходимы сотрудники, умеющие общаться. Вы ведь умеете общаться?
Девица почесала нос:
— Ну.
— Превосходно! — поддержал Небольсин. — По вашей ажитажности сразу видно — именно такой сотрудник идеально впишется в экзистенциальную структуру компании. Я не очень ассоциативно выражаюсь? (Слово «выражаться» у Игоря Павловича было в большом почёте).
— Э-э-э…
— Впрочем, — Небольсин и не думал отдавать инициативу собеседнице. — Я вам сейчас всё так, простенько обрисовал, коллаборационистически, так сказать. Посетите наши занятия. Они начинаются с понедельника. Там вам всё объяснят подробнейшим образом.
Девица кивнула и, не приходя в сознание, покинула офис «Русского страховщика».
— Эка загнул! — восторженно зашептал мне на ухо Толя Коля. — У нас в цеху, давно ещё, один работал, Гришка Либерман. Тоже всякие умные слова знал. Приставал ко всем, как, говорит, вы относитесь к империалистической клике Имре Надя?
— И чего?
— Чего-чего… Надоело мужикам как-то раз Гришку слушать — дали ему по носатой физии. Крепко дали. Он потом долго на больничном сидел, зубы вставлял. Рублей пятьсот угрохал. Это при зарплате в двести…
— Вот примерно так, господа, — вмешался в наш разговор Небольсин. — Интеллект — это в нашем случае самое, так сказать…
— Коллаборационистическое, — подсказал я.
Игорь Павлович несколько странно на меня поглядел и удалился пить чай.
— Не-е, — Толя Коля проводил завистливым взглядом удаляющуюся фигуру Небольсина. — Я так не смогу. Образования, понимаешь, не хватает. Мне бы чего попроще. Без этих мерехлюндий.
Дверь в офис распахнулась, и на пороге вырос толстый, пузатый мужчина в турецкой куртке из свиной кожи.
— Могу я видеть Евгения Олеговича? — уверенным баском поинтересовался он у Толи Коли.
