Быт человека не отделяется каменной стеной от его производственного лица. И если человек нечистоплотен дома, то это рано или поздно скажется и на работе. Так, собственно, и получилось с Сахно. Руководители треста считали его хорошим инженером, а он уже давно перестал быть таковым. Строительное управление, которым руководил Сахно, все последние годы не выполняет производственной программы, о которой так много говорит Гуркова. Это и не удивительно, ибо главный инженер управления думает не столько о производстве, сколько о личных утехах.
— Иннокентия Дмитриевича нельзя снимать с высокооплачиваемой должности: сейчас у него трудное финансовое положение, — говорит главный инженер треста И. И. Ерзяинов и поясняет: — Пятьдесят процентов его зарплаты взыскивается по исполнительным листам на алименты четырем его детям. Дополнительно к этому двадцать пять процентов удерживается с Сахно по суду за многоженство. Трудно даже сказать, на что живет этот несчастный.
Главный инженер треста зря сокрушался о главном инженере стройуправления. «Несчастный» Сахно остался верен себе.
— Я живу на сбережения своей жены, — заявляет он.
— Какой жены? Капитолины Ефимовны?
— Нет, с этой мы уже разошлись! Теперь я женат на Тамаре… — говорит Сахно и начинает быстро листать записную книжку.
Но фамилия девятой жены оказывается незаписанной.
— Я сейчас уточню, — говорит Иннокентий Дмитриевич и поднимает телефонную трубку.
На этот раз он звонит уже не в бухгалтерию, а в отдел кадров и спрашивает:
— Как фамилия нашей новой табельщицы? Нет, другой, молоденькой! Спасибо! Красова, — говорит он и, чтобы не забыть, записывает эту фамилию на бумажку.
Я смотрю на Сахно и удивляюсь его цинизму и невозмутимости.
— А вы слышали, как называют вас в Щекине? Синяя борода!
— Явное преувеличение, — говорит Иннокентий Дмитриевич. — Синяя борода был варваром. Он убивал женщин, а я ухожу от них по несходству характеров.
1952 г.
Сейчас трудно сказать, как это произошло — случайно или преднамеренно, только факт остается фактом: Николаю Герасимовичу квартиру дали в том самом доме, строительством которого он руководил.
— Удивительное совпадение! — сказал Николай Герасимович жене, стоя в день переезда среди узлов и чемоданов. Муж наполнил две рюмки и добавил: — Настоящее новоселье мы устроим через неделю, когда в доме будет расставлена мебель, натерты полы. А пока давай покропим углы авансом, чтобы в нашей хате не заводились мыши.
А хата у новоселов была на славу: с лифтом, газовой кухней, ванной, механическим мусоросбросом, пол паркетный, обои ковровые. Не квартира, а хоромы! И все же… Строгий глаз хозяйки нашел и в хоромах кое-какие непорядки. Захотела Наталья Петровна утром подвесить к потолку люстру, а подвесить и не на чем. Строители забыли привернуть крюк к потолку. А потолки в новом доме выложены из бетонных плит — попробуй пробей их. Наталья Петровна стала развешивать занавеси на окнах, а они хлоп на пол. Стены-то в доме, оказывается, из сухой штукатурки, гвоздь в них и не держится. Строителям бы вставить в нужных местах деревянные реечки для развески гардин, картин, книжных полок, а они забыли. Наталья Петровна к мужу, а он успокаивает:
— Крючок — мелочь, его можно привернуть самому.
Прорабу, конечно, что? Он взял зубило, молоток и полез на стремянку. Хозяину квартиры было жалко дырявить красивый узорный потолок, но что делать?
Закончил Николай Герасимович работу, пошел в ванную комнату руки мыть. А комната эта выглядит настоящей красавицей. Вокруг все разделано эмалью да никелем. На одном кране написано «хол», на другом — «гор». Совсем как у Маяковского:
Сядешь
и моешься
долго,
долго.
Словом,
сидишь,
пока охота.
Просто
в комнате
лето и Волга, —
только что нету
рыб и пароходов
Но вот оказия. На стенах чудо-комнаты ни вешалки, ни полочки. Мыло и полотенце держи хоть в зубах. Николай Герасимович хотел и на этот раз прибегнуть к помощи зубила, да нельзя. Ванная комната от пола до потолка выложена плитками цвета морской волны. А марблитовая плитка, как стекло. Ударь молотком — и она брызгами полетит во все стороны. И все же водопроводчикам уже пришлось поработать здесь молотком и зубилом: оказывается, строители забыли не только про полочку, — они не отвели в ванной места даже для кранов и душа, а потом взялись за зубило и электрики, чтобы пристроить патрон для лампочки. И вот ванная комната, еще не вступив в строй, оказалась уже с тремя рваными ранами на бирюзовом теле.
Пока Николай Герасимович возился в ванной, Наталья Петровна вышла на балкон смести снег и тут же порвала платье. Да и как не порвать, если из-под снега во все стороны торчат железные прутья! Строители бетонировали балкон и по рассеянности забыли заделать арматуру.
Наталья Петровна еще не устраивала скандалов супругу, однако строительные огрехи стали сильно раздражать ее. А раздражаться приходилось все чаще и чаще. Дважды на неделе хозяйка принималась за натирку полов, не толку от этого не было никакого. На полу по-прежнему оставались жирные, грязные полосы. И все из-за невнимательности строителей. Укладывали они под паркет битум, да, видно, чуточку переложили, вот он и полез наружу из каждой щели. А из-за этого битума паркетный пол претерпел изменения не только в цвете, но и в качестве, пол приобрел все свойства липучего мухомора. Годовалый пес прилег на часок подремать на весеннем солнышке, а встать и не может: приклеился.
"Неужели и в других квартирах так же?" — подумала Наталья Петровна.
Она не поленилась и в первый же воскресный день пошла с визитами к соседям. Своими соседями Наталья Петровна осталась в общем довольна. Люди в доме жиля почтенные, уважаемые. Квартиру справа занимал артист — тот, который всегда поет в «Кармен» тореодора. У Натальи Петровны была даже такая пластинка. В квартире слева жил заместитель министра. И все эти почтенные люди вели те же малозанятные разговоры: про грязные полосы на паркете, про зубило, про сухую штукатурку… А Наталья Петровна слушала и краснела за своего супруга.
На этой окраине Москвы поднялось уже тринадцать восьмиэтажных корпусов. Моссовет заселил их стахановцами, инженерами, врачами, артистами… Все квартиры в этих корпусах уютные, благоустроенные, теплые, и везде одна и та же печаль — везде что-то чуть-чуть не так: чуть-чуть переложен битум, чуть-чуть перекошена дверь, чуть-чуть недоделаны подходы к дому. На третьем этаже раздается чих, а на четвертом беспокоятся:
— Что с тореадором? Не промочил ли он ноги?
А промочить их нетрудно. Весь двор в глубоких лужах. Дом выстроен, а двор остался незаасфальтированным.
— Прости, забыли! — извиняется Николай Герасимович.
Такая забывчивость не случайна. Все эти «чуть-чуть» — результат давнишнего пренебрежения треста «Мосжилстрой» к отделочным работам. Так было в прошлом году при постройке домов на Песчаной улице, то же примерно повторяется и сейчас.
На окраинах столицы воздвигаются благоустроенные жилые кварталы. В каждом новом доме Моссовет отводит помещение для продуктовых, кондитерских, промтоварных и овощных магазинов. На этой окраине заселен уже целый городок, а магазина здесь пока нет. Хозяйки ездят за продуктами за тридевять земель. Но за каждой мелочью не поедешь: жаль времени. Вот и приходится жене тореадора стучать спозаранку в дверь к Наталье Петровне и просить в долг до завтра то две луковицы, то щепотку соли.
В этих новых многоэтажных домах — сотни квартир. И хотя во все квартиры проложены телефонные провода, ни в одной из них нет пока действующего аппарата. Может быть, у телефонной станции не хватает свободных номеров? Нет, станция на соседней улице выстроена новая, да вот горе: работники Министерства связи забыли указать в проекте, чтобы эту новую станцию соединили с новыми домами подземным кабелем. А кабеля требовалось проложить чуть-чуть, метров двести — триста. Из-за такой пустяковой недоделки новый большой район на целый год оставлен без телефонной связи.
Ни в одной стране мира не строится так много жилищ, как в Советском Союзе. Наши строители работают быстро, самоотверженно, но вот что обидно — на отделку и доделку у многих прорабов почему-то не хватает терпения. И вместо того чтобы печь пироги к новоселью, Наталье Петровне приходится заниматься поделочными работами: перекладывать паркет, строгать двери, перевешивать электрический счетчик, который вделан почему-то не в край стены, а посредине, и поэтому хозяйка не может поставить к стене шкаф, прибить вешалку.
— Прости, недосмотрели! — извиняется Николай Герасимович.
