Третье наблюдение. Человек, любящий себя, подобен человеку, стоящему на вершине горы: все кажутся ему слишком маленькими, а всем остальным кажется слишком маленьким он.
Шестая аксиома. В плохом сексе на 20% виноват мужчина, на 10% виновата женщина, на остальные 70% виновата другая женщина.
Восьмой (вероятностный) постулат. Любовь нечаянно нагрянет, когда ее все время ждешь.
Четвертое наблюдение Крымова-Калъмана. Без женщин жить нельзя на свете. Но особенно в темноте.
Девятый постулат Крымова-Пушкина. В любви мужчины всех возрастов покорны.
Десятый постулат. Если женщина говорит, что вы у нее второй, значит она вас начинает любить. Если женщина говорит, что вы — далеко не первый, значит она вас ревнует.
Четырнадцатый закон. Женщина не верит никогда. Особенно в вопросах секса.
Пятнадцатый закон. В вопросах секса мужчина верит до последнего. Следствие пятнадцатого закона. Если любящий мужчина застал свою женщину в постели с другим мужчиной, то у него остается не менее семи вариантов найти этому объяснение.
Пятое наблюдение. Первый миф любви заключается в том, что она существует.
Дав деньги другу, теряешь друга. Дав деньги любимому человеку, любишь еще больше.
Остап Крымов («Богатые скучают дороже»)
«Банкирский дом Пеленгасова» представлял собой средней величины рыбу в тихих водах харьковского банковского Гольфстрима, которая при оказии могла проглотить более мелкую плотвичку, но и сама пролезла бы в пасть рыбы покрупнее. Поэтому Боря Пеленгасов не мог позволить себе почивать на лаврах. Удивительное стечение обстоятельств и умение Пеленгасова не брезговать ничем в методах достижения цели сделали возможным этот день триумфа бывшего приемщика стеклотары. Изначально «Банкирский дом» назывался «Коминбанк» и был создан на деньги, которые в простонародье называются «деньгами партии». Во главе банка тогда стоял Саша Плахута — пухлогубый застенчивый Альхен, бывший секретарь горкома комсомола, бабник, интриган и мот. Плахута быстро научился брать мелкие и средние взятки деньгами и натурой (крупных тогда еще не платили) и не считал, что в новых условиях надо скрывать свой новый образ жизни. Банк преуспевал не только потому, что все банки тогда преуспевали, но и потому, что работать было легко и приятно, как гулять с любимой собакой по тихому парку. Это было время, когда еще держалось слово и почти все решалось просто по-дружески. Желающему получить ссуду достаточно было в разговоре с управляющим слегка коснуться своего преуспевающего бизнеса, вспомнить девчонок из сауны, поторговаться для вида за процент, нарисовать на клочке бумаги цифру личного интереса, и подписанное заявление на получение кредита было у него в кармане.
Пеленгасов почему-то считал себя человеком совести, хотя признавал, что она не раз была в употреблении. Поэтому из всех зол он выбирал то, которое легче причинить.
Пеленгасов подцепил Плахуту на какой-то конференции в Москве, когда Боря, организовавший один из первых кооперативов в городе, исправно посещал различного рода презентации и сборища начинающих и конченных бизнесменов. Расслоение на зубастый крупняк и худосочную мелочь произошло уже позже, года через три. А пока новые русские, будущие банкроты и Рокфеллеры, кучковались и пили вместе за лучшие времена.
Земляки-харьковчане встретились в богатой на презентации Москве, посидели без галстуков в ресторане, и у Бори родился план. Это был не тот план. Тогда еще Боря плавал мелко и ходил в основном по-маленькому. Это был лишь планчик — кинуть банк на 10-20 тысяч.
По приезде в Харьков Боре удалось подложить под Плахуту Зинку Лохматую. Впоследствии Пеленгасов не раз признавал, что это был самый критический момент в его карьере. Все могло пойти прахом из-за сущего пустяка. Дело в том, что через несколько дней Зинка честно отработала свой полтинник с Михаилом Боровым, влиятельным начальником отдела внешнеэкономических связей горисполкома. Через три дня примерный семьянин Боровой при неизвестных обстоятельствах обнаружил у себя триппер. Для Борового это был удар, для его жены — конец света, для его постоянной любовницы — повод затребовать совершенно несуразную сумму в качестве компенсации. Разгневанный Боровой, как человек чести, потребовал у Пеленгасова объяснений, и Боре с трудом удалось уладить инцидент. Зинке был объявлен выговор, после чего ее рейтинг в городе сильно упал. С замиранием сердца Пеленгасов ждал аналогичных трагических вестей из «Коминбанка». Но десница Божья, видимо, хранила управляющего… Пока.
От перестановки мест меняется очень многое, если места насиженные. Втершись окончательно в доверие к Плахуте, подружившись до непосредственной близости с его секретаршей, Боря сделал интересные выводы. Оказывается, вся работа банка фактически держалась на главбухе Кларе Викторовне Прониной и начальнице кредитного отдела Изабелле Бельфершпиц, а оба руководители только номинально выполняли свои несложные обязанности начальников, которые заключались в посещении презентаций, саун, ресторанов, в пересчете и распределении многочисленных взяток.
Разобравшись с ситуацией, Пеленгасов неожиданно понял, что непостижимым стечением обстоятельств у него появился шанс обрести клад, такой же реальный, как гонорея у Борового и его жены. Для этого требовалось три решительных удара. Первый был нацелен на заместителя Плахуты — Владимира Чубчика, молчаливого и незаметного, с вечно мокрыми от пота подмышками мужичка средних лет и очень средней наружности. Начинать надо было с него как преемника и правой руки управляющего. Надо было занять его кресло. Пеленгасов чувствовал, что этот человек не на своем месте, как бывает не на своем месте гипертоник, штурмующий Эверест. Проведя дознание, Боря узнал, какие силы поднесли Чубчика на его место. Оказывается, он был женат на престарелой бородавчатой дочери замгубернатора области. Чубчик, падающий в обморок при появлении мыши и испытывающий позывы при обнаружении безобидного средней длины волоса в борще, проявил в свое время железную выдержку и чудеса потенции, соблазнив еще в институте не пользующуюся спросом беспечных сокурсников дочь очень большого большевистского начальника. Перешагнув через перестройку, отец-начальник стал одним из ведущих лиц в области и сумел пристроить трусливого зятя в заместители управляющего банком.
Точным и размеренным ударом Пеленгасов убрал первую преграду. На карте боевых действий он начертил две жирные дугообразные стрелки, сходящиеся в одной точке — кресле, занимаемом Чубчиком. Первой стрелкой была подзалетевшая проститутка Соня из команды Томки с Плиточной. Второй стрелкой был пустоголовый великан-красавец Саша Жаров. Пеленгасов все рассчитал точно.
Потеющий при любой погоде Чубчик настолько боялся жены, что никогда бы не решился по своей инициативе вскарабкаться на другую женщину. Но хорошо оплачиваемая Соня сумела сломить сопротивление этого труса. Следуя инструкциям Пеленгасова и работая на основе выгодного контракта, Соня вела себя настолько тонко, настолько мастерски, что заставила Чубчика поверить в ее врожденное благородство, эрудицию и целомудрие. Чубчик быстро влюбился и расслабился. На самом деле Пеленгасов подарил ему, может быть, лучшие двадцать дней в его жизни.
В соответствии с намеченным планом в это время гренадер Саша Жаров полностью нейтрализовал жену Чубчика — неухоженную, безвкусно одевающуюся Клаву. Саша принадлежал к тому типу мужчин, которые, даже не выпив рюмку водки, самыми примитивными комплиментами могли в считанные секунды сломить сопротивление толстозадых теток в мохеровых шарфах, торгующих селедкой и развесным маслом. Собственно, этим бескорыстно и занимался Саша Жаров в свободное от жены время. Это было редкое сочетание его хобби и бизнеса — добыча сытного ужина за чужой счет. Когда Пеленгасов, которого Саша уважал и побаивался за паучью хватку, предложил ему за пустяковую работу отличные деньги, Жаров решил, что это — просто шара. И все завертелось. Пеленгасов, как режиссер, только размахивал палочкой и вскидывал брови.
Через месяц бурного романа Соня позвонила жене Чубчика и без обиняков заявила, что носит под сердцем ребенка от замуправляющего банком. В качестве доказательств были предъявлены справки от врача-гинеколога и пикантные, хотя и скромные, анатомические подробности о самом Чубчике. К тому времени тяга к семейному очагу у Клавы была изрядно подточена бурными любовными фейерверками, которые устраивал ей хорошо субсидируемый Жаров. Не по видушке, а в реальной жизни Клава узнала, что такое любовь в машине, под куполом органного зала Успенского собора, на явочной квартире при свечах, в желтом необозримом пшеничном поле и на чопорном столе в необъятном кабинете своего отца. Никогда еще Клавдия, воспитанная в ненавистных пуританских традициях своего папы и до тошноты верная домашнему очагу, не знала ничего подобного. Она беззаветно полюбила Жарова, как может полюбить женщина, испытавшая первый оргазм. Это была любовь пробудившейся самки к силе, необузданности и запаху настоящего самца. Когда Клава узнала об измене мужа, отягощенной плодом тайной любви, рогоносная личность ее Чубчика перестала для нее существовать. Она не испытывала ни малейшего упрека совести, считая, что злые жены ставят мужьям шишки, а добрые — только рога. Гнев папы, узнавшего о беременности проститутки и непосредственной причастности к этому его зятя, был подобен бешенству Зевса. Начальник Чубчика Плахута был вызван в облисполком. Через день Володя был уволен. Через два дня свободный, как птица, Жаров принес домой хорошую зарплату. Соня сделала очередной аборт и уехала отдыхать в Сочи. Пеленгасов, имея на руках купленную в Батумском Морском коммерческом банке запись в трудовой книжке о том, что он три года проработал начальником кредитного отдела, занял место Чубчика. Первый этап был завершен. Красавец Жаров неожиданно исчез из жизни Клавдии. Через месяц он прислал тоскующей Клаве письмо о том, что уехал в Чечню добровольцем сражаться за независимость Ичкерии и выразил сомнение в возможности вернутся живым. В письме он просил не ждать его более одного года. Бумага была прострелена в двух местах, а окончание и вовсе подгорело.
