Первый этап позволил Пеленгасову вплотную подобраться к Плахуте. Три месяца совместной работы с управляющим дали возможность Боре подготовить второй, решающий удар по Коминбанку. Все получилось как по-писаному. Все-таки часто цель — это то, что находится в прицеле.
В октябре Плахута заглотнул червячка — шикарный телевизор с видеомагнитофоном от скромного директора частного предприятия «Триумф». В ноябре прямо с трапа самолета, принесшего Плахуту с отдыха в Арабских Эмиратах, его жизнерадостное загорелое тело было заключено в наручники. Директор «Триумфа» дал чистосердечные показания, сотрудники банка искренне подтвердили факт взятки, а пронумерованная видеотехника ждала следователей и понятых на новой квартире управляющего банком. На площади революционера Руднева в здании следственного отдела областной прокуратуры Плахуту дожидались аккуратно написанные свидетельские показания и холодные глаза следователя. Тогда Плахута понял и запомнил на всю жизнь, что катастрофы случаются так же нелепо и просто, как выход газа из человека, находящегося в присутственном месте, то есть, очень просто и непоправимо.
Таким образом, Пеленгасов стал «И.О.» управляющего банком. Наступило время третьего этапа, который представлял собой только дело техники.
Еще находясь в должности замуправляющего, Пеленгасов стал расшатывать плотные ряды учредителей банка. В должности И.О. он продолжил это увлекательное занятие. За три года некоторые учредители разорились сами, некоторым помог Пеленгасов, некоторые примкнули к новому руководителю в надежде на будущую благосклонность. Была проведена новая эмиссия акций. Среди акционеров и учредителей была проделана титаническая работа по раздору, стравливанию и обману. В результате еще через год контрольный пакет акций был у фирм и частных лиц, принадлежащих Пеленгасову. Заслуженный успех приходит к талантливым, остальным приходится довольствоваться незаслуженным.
Конечно, было не все так просто. За каждым шагом наверх стояла кропотливая работа и балансирование на лезвии бритвы. Боря понимал, что впоследствии такой номер у него не прошел бы. Где бы потом Пеленгасов еще нашел бесхозный банк? Но так вышло. В те годы проходили многие номера. Хаос только начинался. Еще не были выработаны правила в этих непривычных условиях непрерывно чередующихся политических и экономических глупостей. Это было время парадоксов. Тогда еще отдавали кредиты, хотя они выдавались без всякого разбора и обеспечения. Инфляция позволяла заработать обычным методом Буратино в Стране Чудес: зарытый в кубышке доллар давал рост рубля в десятки раз; заскладированная тушенка давала пятерной подъем за два месяца; купленные за наличку компьютеры продавались за безнал при наличии небольшой взятки руководителю госпредприятия в три раза дороже; обналичивали за тридцать процентов; купленная за купоны электродрель продавалась в России один к одному за рубли, которые были в два раза дороже украинского купона; официальный курс валюты был вдвое ниже рыночного; нечерноземная Россия никак не могла насытиться харьковскими куртками из балашовской плащевки на синтепоне… В те сказочные времена еще не надо было брать взаймы, чтобы потом не отдать; пожарник уходил довольный за пачку сигарет; от фининспектора мог отбиться любой полуграмотный сельский счетовод; налог на добавленную стоимость составлял тогда пять процентов вместо двадцати. И только наивные люди думали, что это все от неразберихи. Правда, к наивным относилось подавляющееся большинство населения. В этих масляных условиях им еще удавалось сохранить свои деньги. Но впереди была эпоха МММ, «Тибета», «Хопра».
Да, тогда, на заре совковского капитализма, был первобытный хаос. Это теперь хаос приобрел устойчивый характер, оброс законами и удивительными для всего мира правилами выживания человека и государства, при котором последнее делает вид, что управляет, а первый — что управляется. Заставляя человека идти на немыслимые ухищрения, чтобы выжить и накормить семью, государство периодически подкрадывается к нему, хватает за горло и душит, правда, не до смерти. Затем отпускает и смотрит — а что же он, бедолага, будет делать дальше? И если смышленый человечишко, наученный опытом, обойдет то место, где его придушили первый раз, то государство даст ему немного нагулять сальца, затем опять — хвать в другом месте! И так далее. А в те первохаосные времена государство, растерявшееся после неожиданного обретения государственности, еще не выработало для себя универсального алгоритма поведения в условиях хаоса. Да, золотое было время. Многие из тех, кто хорошо нажился тогда, считают, что не использовали и трети имевшихся возможностей. Ну почему до сих пор не изобрели машину времени? Очень и очень многие заказали бы себе 1991 год. Коммунисты — чтобы повторить путч; Горбачев — чтобы подписать Союзный договор; новые русские — чтобы вернуться в настоящее с утроенным капиталом; старые евреи — чтобы вовремя стать новыми американцами.
Между тем борьба за банк отняла у Пеленгасова много сил. Дела на работе пошли из рук вон плохо. Ушла хорошая клиентура и сильные учредители. Не возвращать кредит стало такой же привычкой, как проехать без билета в трамвае, — и, приблизительно, с той же степенью ответственности. Банк шатался, как колосс на глиняных ногах. Сотрудники вели переговоры, готовые разбежаться по другим конторам. Пеленгасов, страдающий отсутствием опыта и знаний, терял контроль над ситуацией. Даже мощная корневая система бывает слабее одного корня зла.
И тут Провидение спасло Бориса. Как-то, поехав в Курск проведать свою старенькую мамашу, хворающую маразмом и тоской по сыну, Пеленгасов в один из свободных вечеров зашел на представление неизвестного заезжего провидца. Он пошел, скорее, повеселиться и убить время, но с первых же минут был захвачен действом, разворачивающимся на сцене. Провидца и заклинателя духов звали Остап Крымов. Симпатичный уверенный мужчина спокойно, без всякой пошлой напыщенности и дешевой театральности, вытворял такие штуки, что Пеленгасов, сам редкий аферист, просто открыл рот. Крымов отгадывал имена зрителей, тексты, которые они писали на своих листках, перемножал в уме пятизначные цифры, называл имя мужа вдовы, ошибочный диагноз и истинную причину его кончины. Он угадывал пол отсутствующего ребенка, читал записки с завязанными глазами, отвернувшись от зала, телепортировал на сцену золотые кольца с десятка дам и бумажник самого Пеленгасова. Главное, что понравилось Пеленгасову, — экстрасенс не стал предсказывать будущее. За это он его окончательно зауважал.
После концерта Пеленгасов дождался выхода маэстро и предложил подвезти. Крымов, мельком глянув на физиономию Бориса, не вызывающую сомнения в его корыстных намерениях, согласился. В ресторане «Астория» за парой рюмок коньяку два неглупых человека поняли, что могут быть полезны друг другу. Пеленгасов безошибочно угадал в Крымове незаурядного психолога и афериста от Бога. Крымов, давно мечтавший о настоящей работе, оценил финансовые перспективы ушлого банкира. Два комбинатора поставили друг на друга и хлопнули по рукам.
К тому моменту банк Пеленгасова, окончательно растеряв клиентуру, стал гнездилищем обналичивающих фирм-однодневок и примитивной спекуляции валютой. Пеленгасова от безнадеги уже подмывало запустить пирамиду.
Крымов, получив свободу действий и ознакомившись с делами, резко начал менять ситуацию. За первые два месяца он, прямо-таки гипнотически действуя на чиновников, вернул в банк сильных клиентов, в том числе таможню. Вскоре удалось одним из первых среди негосударственных банков забраться на межбанковскую валютную биржу. По своим каналам старых связей в Москве и Питере удалось подкинуть в банк кредитные ресурсы из России. Вместо кредитования сомнительных фирм Крымов создал сеть своих предприятий, курирующих несколько перспективных проектов. И главное — удалось отхватить часть энергорынка области. Заработали ценные бумаги. Крымов обаял и переманил в банк лучших специалистов города. И дела пошли в гору.
Пеленгасов просто не ожидал такого эффекта. Вначале это его радовало. Затем заставило задуматься. В конце начало тревожить. Жизнерадостный Крымов, занимая в банке номинальную должность управляющего делами, был центром и пересечением всех потоков людей, идей и денег. Пеленгасова при этом, казалось, никто всерьез не воспринимал. По негласному соглашению сторон Крымов рассчитывал на треть дохода от совместной деятельности. Когда банк тонул, то треть от нуля казалась Пеленгасову не такой уж большой суммой. Но когда у банка появились реальные активы, и они имели тенденцию роста, то этот процент стал просто возмущать банкира.
И Боря не выдержал. Как-то одной промозглой осенней ночью, напившись в одиночестве коньяку, Пеленгасов задумал плохое. Зная жизненную устойчивость Крымова, он наметил ряд ударов по нарастающей.
