— Это флаг, товарищ генерал-майор! — неожиданно для всех ответил доктор.
Генерал повернулся к нему.
— Что?
— Флаг, — невозмутимо повторил Виктор.
— Флаг? И какой же это, к чертовой матери, флаг?
— Полевой, товарищ генерал-майор. Чтобы не демаскировать базу при наблюдении с воздуха.
Наступившая тишина дала время всем присутствующим в полной мере оценить величие подвига Виктора Левинсона, в котором проявились исконные качества русского воина: находчивость и отвага.
Кипелов подошел к доктору:
— Умничаете, лейтенант?
— Никак нет. Просто военная смекалка, товарищ генерал-майор, — честно и храбро ответил Виктор.
Генерал оценил его ответ.
— Орел, — усмехнулся он. Впрочем, когда Юрий Борисович обратился к подполковнику, на его лице уже не было ни следа усмешки: — Чтобы через минуту я этого не видел.
— Слушаюсь, — Лобанов с бешенством посмотрел на Юрия.
Тот, в свою очередь, перевел глаза на Михаила. Повар опрометью кинулся к флагштоку.
Дальнейшему развитию событий помешали голоса, раздавшиеся от ворот базы. Все повернулись на звук. На территорию городка вошла странная депутация. В сопровождении Семеновны и Петровны шествовал древний дед с окладистой бородой и усами в казачьей фуражке и кителе, увешанном таким количеством наград, что сам маршал Жуков на его фоне выглядел бы новобранцем.
Больше всех удивился доктор.
— Это еще кто? — спросил он Юрия.
— Понятия не имею.
Дед остановился, горделиво расправил плечи, огляделся и спросил:
— Который тут енерал-то?
Завидев, наконец, человека с лампасами, дед, по бокам которого покорно семенили бабы, приблизился к нему и браво отдал честь.
Кипелов, сбитый с толку внушительностью орденоносца, машинально ответил.
— Здравия желаю, ваше высокоблагородие! — гаркнул дед. — Позвольте, значит, мне, как я есть георгиевский кавалер и участник брусиловского прорыва, земной поклон вам покласть за воинов ваших. — Он повернулся к сопровождавшим его женщинам. — А ну, бабы, кланяйтесь!
Старушки немедленно выполнили приказ.
— Благодарствуем… благодарствуем… — заголосили они.
— От лица, значица, местного населения, — продолжил свою речь дед, — примите наше слово благодарственное за этих чудо-богатырей — тружеников, заступников, кои не за честь, а за совесть животы свои покладут, ежели востребуется…
Пораженный доктор шепнул Юрию:
— Кто же это такой? На Терентия не похож. Да Терентия и нет здесь. Он в городе.
— Эх, ма! — расчувствовался дед под впечатлением собственной речи. — Позволь, сынок, я тебя расцелую. Не прогневи старика. — Он троекратно облобызал опешившего генерала. — Век будем благодарные. Ну, пошли, бабы, — скомандовал дед своим спутницам. — Дело справили — и будя.
Старушки вновь поклонились.
— Благодарствуем…
Все трое степенно направились к воротам.
— Это кто такой был? — спросил генерал комбата.
— По-видимому, местный ветеран, — предположил Лобанов.
— Приятно, черт побери, — не удержался Терентьев. — Виноват, товарищ генерал, — извинился он, поскольку никто из старших командиров слова ему не давал.
Однако Кипелов не обратил внимания на это нарушение субординации.
— Ничего. Вы правы, — согласился он. — В наше время подобное приходится слышать не часто. Скорее наоборот.
— Разрешите на минуту отлучиться, товарищ генерал-майор? — попросился доктор, которого прямо-таки распирало любопытство.
— Разрешаю, — генерал все еще находился под впечатлением от посещения ветерана и потому даже не понял, о чем его попросили.
Доктор, воспользовавшись его благосклонностью, догнал депутацию у самых ворот.
— Дедушка, простите, пожалуйста, — остановил он старика, — вы кто же такой будете? Что-то я вас раньше…
Дед оглянулся, взял себя за бороду и, к удивлению доктора, оттянул ее вниз. Виктор внимательно вгляделся в его лицо.
— Леха?!!!
— Тихо ты! — одернул актер. — Лучшую мою роль сорвешь. Идем, бабы, — сказал он старушкам все тем же «ветеранским» голосом. — Недосуг нам тут попусту лясы точить.
Тем временем Кипелов вернулся к проверке. Визит представителей народа несколько поколебал его первоначальную уверенность в том, что на базе свили гнездо военные преступники.
— Между прочим, — обратился он к Юрию, — ваша группа, насколько я знаю, состоит из восьми человек. Но здесь, кроме вас, я вижу только троих. Где остальные?
— Еще один — на посту, а остальные… на разведке, товарищ генерал-майор, — ответил Синицын.
— На какой разведке? — не понял Кипелов.
— На дальней.
Генерал повернулся к комбату.
— Что это еще за разведка такая?
— По моему приказу, — нашелся Лобанов. Единожды соврав, приходилось врать дальше. — Тренируем на выживаемость.
— Понятно. Чтобы до моего отъезда все были здесь.
— Слушаюсь, — подполковник бросил очередной взгляд на Юрия.
— Будут, — подтвердил тот. — Не вопрос.
— Хорошо, — согласился Кипелов. — А теперь, лейтенант, покажите мне вашу казарму.
— Есть. Это сюда, — Синицын указал направление и, предупредительно пропустив начальство вперед, пошел вслед за ними.
В казарме проверяющих ждал дневальный. Назначенный на эту ответственную должность Жора в нетерпении бродил вдоль аккуратно застеленных кроватей. Заслышав шаги, он застыл посредине комнаты.
Как только дверь казармы открылась и внутрь вошел генерал, Жора, оглушительно печатая шаг, ринулся ему навстречу. Кипелов непроизвольно попятился, но сзади его подпирал комбат, поэтому попятиться толком не удалось.
Не рассчитав шаг, Жора чуть не врезался в генерала, оказавшись в итоге лицом к лицу с ним. Впрочем, слова «лицом к лицу» не вполне отражали ситуацию, поскольку Жора с его внушительным ростом вынужден был смотреть на проверяющего сверху вниз.
Быстро сообразив, что подобная расстановка фигур вряд ли доставит генералу удовольствие, Жора умудрился сделать строевой шаг назад и оглушительно прокричал:
— Товарищ генерал-майор, за время моего дежурства никакого базара не случилось!
— Чего не случилось? — переспросил Кипелов.
Жора несколько растерялся.
— Этих… случаев… — промямлил он.
— Происшествий!!! — свистящим шепотом подсказал майор.
— Точно! — обрадовался Жора. — Происшествий! Происшествий не случилось. Никаких. Дневальный на тумбочке ефрейтор Белый!
Генерал оглянулся на майора.
— Распустили народ.
— Виноват, — привычно признался Терентьев.
Кипелов бегло оглядел помещение.
— Так… Ефрейтор, ответьте мне, на каком расстоянии от стен должны стоять в казарме кровати?
— Как? — недоуменно переспросил Жора.
— У вас что, проблемы со слухом? Я спрашиваю, на каком расстоянии от стены должны стоять в казарме кровати!
Жора, приведенный в тупик этим странным, с его точки зрения, вопросом, беспомощно посмотрел на офицеров, которые, находясь за спиной генерала, ожесточенно жестикулировали, демонстрируя ему расстояние, соответствующее правильному ответу.
— Я жду, ефрейтор! — поторопил Кипелов.
Жора, так ничего и не поняв в подсказках, решил отделаться нейтральной фразой.
— На безопасном, товарищ генерал.
— Это в каком же смысле?
— Так… — Жора добросовестно подумал, — чтобы в случае взрыва стеной не придавило.
Подполковник Лобанов за спиной у начальства выразительно постучал себя по лбу.
— А то голова повредиться может, — тут же добавил Жора.
Кипелов удовлетворенно кивнул.
— Чего-то подобного я и ожидал. Ничего не скажешь, подготовочка. Запомните, ефрейтор, — наставительно сказал он Жоре. — Кровати должны стоять на расстоянии не менее сорока сантиметров от стены.
— Сорока? А почему? — переспросил Жора, во всех практических вопросах всегда стремившийся достигать сути.
Генерал удивленно посмотрел на него и с металлом в голосе произнес:
— Не по чему, а по уставу, дневальный. Вам ясно?!
— Да вы не переживайте так, — чистосердечно успокоил его Жора. — Мы подвинем, раз надо.
Кипелов, пораженный этой неслыханной дерзостью, обернулся назад. Офицеры предпочли смотреть куда угодно, только не на него, искренне надеясь, что молния ударит в соседа. Досталось Юрию.
— Это так вы учите подчиненных отвечать старшим, лейтенант Синицын?! — прогремел генеральский разряд.
Комбат, обрадованный тем, что на сей раз досталось не ему, не удержался и поддакнул:
— Безобразие.
И тут же горько раскаялся, поскольку генерал немедленно отреагировал.
— А с вами, подполковник, у нас будет отдельный разговор.
Майор Терентьев в эти тревожные минуты чувствовал себя относительно спокойно, поскольку прекрасно понимал: что бы ни случилось сейчас и дальше, окончательным виновником все равно окажется он. Так что нервничай — не нервничай, конец один. А раз так, нервничать не было никакого смысла.
