Для физиков…
– Тут что-то написано, – сказала Черепаха.
В лапах у нее было яблоко.
– «Прекраснейшей», – сказал Ахиллес. – Это Яблоко Раздора. Когда ма и па решили пожениться, они забыли пригласить…
– …фею, и она подкинула тебе веретено? – спросила Черепаха.
– …Эриду, и она подкинула яблоко.
– Идея та же.
– Угу.
– Три богини поцапались из-за фрукта. Ничего себе, повод для десятилетней войны!
– Масштабность войны, – сказал Ахиллес, – напрямую связана с красотой замешанных в ней женщин.
Черепаха повертела яблоко так и сяк:
– «…и обратно пропорциональна квадрату расстояния между ними», – прочитала она.
– Хватит ржать! – возмутился художник.
– Она строит мне рожи, – огрызнулся Ахиллес.
– Сдуй щеки, модель, – сказала Черепаха.
– Ты завидуешь.
– Лучше нарисуйте его пятку.
– Я сам решу, что рисовать. Хватит ржать.
– Я не ржу, я герой. Я смеюсь.
– Тогда сдерживайся хотя бы.
– Так?
– Лучше бы ты ржал.
Ахиллес закатил глаза. Черепаха состроила очередную рожу. Ахиллес поборолся со смехом, и снова безуспешно.
Художник гневно швырнул кисти:
– Все! Вон отсюда!
– Как же ты меня дорисуешь? – поинтересовался Ахиллес.
– О, тебе понравится, – ядовито сказал Да Винчи. – Линия губ уже есть.
– Нет, ребята, никакой рыбалки! – твердо сказал Поликрат.
– Да брось ты, – сказал Ахиллес. – Посидишь рядом, на бережку…
– Подумаешь, проблема, – добавила Черепаха. – У каждого свои милые причуды.
– Например? – подозрительно спросил Ахиллес.
– Например, стрела в пятке. Или безнадежные попытки догнать самую медленную амфибию на планете. Я уж не говорю о твоем дружке, который десять лет воевал, а потом столько же добирался домой. Или…
– Достаточно, – кисло сказал Ахиллес.
– На этом фоне Поликрат, который выкидывает свой перстень в море, а потом находит его в рыбе, выглядит довольно обыденно. Миф как миф.
– Вы не совсем понимаете, – сказал Поликрат.
– А что такое?
– Я не его нахожу.
– То есть, – задумчиво сказал Ахиллес, – возможна ситуация, когда ты выкидываешь перстень, а на завтрак получаешь мясорубку в камбале?
– Нет.
– Нет?
– Что-то вроде закона сохранения перстней, – мрачно сказал Поликрат. – Я нахожу не тот же перстень, который выкинул. Разные попадаются.
Ахиллес и Черепаха переглянулись.
У обоих в глазах мелькнул меркантильный огонек.
– Вагон самых дешевых колечек, – сказала Черепаха.
– Траулер с рыбаками, – продолжил Ахиллес.
– Выкидывать.
– Вылавливать.
– Триста процентов прибыли.9
– Не считая рыбы.
– Не считая рыбы.
Поликрат скривился.
– Я выловил всего три штуки. С тех пор я не ем рыбу. И вообще не рыбачу.
– Гм?
– За первым пришли нибелунги. За нибелунгами пришел Зигфрид. За Зигфридом пришел Фафнир. Пожар тушили три дня. За вторым пришел царь Соломон. Уж лучше бы нибелунги вернулись…
– А третье?
Поликрат помрачнел:
– Долгая история. Наверняка уже обросла совершенно дикими слухами. Если вкратце, в итоге мне подбили глаз, я лишился пальца, а кольцо бросили в жерло вулкана какие-то волосатые фанатики.
Наступила гнетущая тишина.
– Слухами обросла, – повторил Ахиллес. – Ни фига себе.
Черепаха посмотрела на Поликрата долгим взглядом:
– Никакой рыбалки, – сказала она. – Я даже думать не хочу, какую рыбу ты можешь поймать.
– Ну? – спросил Ахиллес.
– Ну? – спросила Черепаха.
– Ну? – спросил Дон-Жуан.
– Получилось, – сказал Персей, пряча голову Медузы в мешок, – но как-то не совсем.10
– Знаешь, я волнуюсь, – сказал Ахиллес.
– Самая лучшая клиника в Гонконге, – успокоила его Черепаха. – Все ему сделают, как надо.
– Одно дело – мифы, – оправдываясь, сказал Ахиллес, – а другое – китайские имплантаты. Это уже киберпанк какой-то.
– Мифы нового времени, – философски сказала Черепаха.
– Ну вот, все готово! – раздался вдруг довольный голос.
Ахиллес и Черепаха обернулись.
– О, – сказал Ахиллес.
– Ого, – сказала Черепаха.
– Клево, а? – ухмыльнулся Икар. – Я снова буду летать.
– В духе нового времени, – сказал Ахиллес, покосившись на Черепаху.
– Я даже думаю сменить имя. Старое не вяжется с новым имиджем. Вот только…
– Что?
– Я не кажусь вам толстым?
– Ну, ты… ты… – замялся Ахиллес.
Икар выжидающе смотрел на них.
– Ты…
– Ты в меру упитанный, – произнесла вдруг Черепаха, – и кнопка тебе очень идет.
– Ну как? – спросил Приам.
Гектор вытер с лица маскировочную краску:
– Подсмотрел.
– И как он тренируется?
– Да ничего особенного, – пожал плечами Гектор. – Мечом машет. Копьем.
– И все?
– Там еще кто-то его поучает постоянно.
– Кто? – насторожился Приам.
– Маленький, – сказал Гектор. – Зеленый. Прямо черепаха какая-то.
– Н-да, – сказал Приам. – Мы влипли.
– А что такого-то?
* * *
– Ахиллес, – сказала Черепаха.
– Э?
– Меч неправильно держишь ты.
– А помнишь, как мы познакомились? – спросила вдруг Черепаха.
Оба ностальгически заулыбались.
* * *
Лес шумел.
Пели птички.
– Это не ваша стрела? – спросили из болота.
Царевич мирмидонский вздрогнул и медленно обернулся…
«Дорогой Зенон», – написал Ахиллес. – «Я все еще не догоняю…».
– Я всегда поздравляю Нарцисса с Днем Рождения, – объяснил Ахиллес.
– Так он же заколдован? – сказала Черепаха.
– Ага.
– И смотрит на себя в пруд?
– Ага.
– Превращенный в цветок?
– Нет, – сказал Ахиллес. – Ты сама подумай – превратить Нарцисса в цветок – ну что за наказание? Вот когда Зевс превратил Ио в корову, это было наказание. Так что Нарцисс не цветок. У него даже есть несколько отличных друзей, хотя сам он – редкостный зануда.
– И в кого же его превратили? – спросила Черепаха.
Но тут они вышли на полянку и увидели Нарцисса.
Он стоял около пруда.
И глядел на свое отражение.
Долго и молча.
– Душераздирающее зрелище, – сказал он, наконец, шевельнув длинными серыми ушами. – Вот как это называется – душераздирающее зрелище.
– Быть или не быть, – сказал Гамлет, – вот в чем вопрос. Достойно ль… Достойно ль…
– Стоп! – сказала Черепаха.
Ахиллес выключил камеру.
– Не, ну что это за «достойноль», – уныло сказал Гамлет. – Люди так не говорят.
– Люди, – сказала Черепаха, – считают, что ТЫ так говоришь.
– Ты уже пятый дубль портишь, – сказал Ахиллес.
– Зачем мы вообще это снимаем?
– Миру нужен настоящий «Гамлет»…
– А Смоктуновский?! – удивился Гамлет.
– А Смоктуновский – это лучший.
Гамлет решил не обижаться.
– Ладно, – сказал он, – но сценарий не катит. Я так никогда не говорил.
– А как ты говорил? – спросил Ахиллес.
– Да никак. Я что, псих, сам с собой разговаривать?!
– Люди, – сказала Черепаха, – считают, что да. И еще какой.
Гамлет фыркнул:
– Давайте так. Я дочитаю весь сценарий, а потом сыграю, как в жизни.
– А ты что, не знаешь, чем все кончилось? – удивился Ахиллес.
– Понятия не имею, – признался Гамлет. – У меня только все началось.
– Ну, давай. Только потом вспомни Гомера и посмотри на меня.
Гамлет углубился в чтение.
С каждой страницей он мрачнел все больше и больше.
Перелистнув последнюю, он отложил сценарий в сторону и долго молчал.
Потом все-таки встал перед камерой.
Черепаха отбила хлопушкой:
– «Быть или не быть», дубль шестой. Мотор!
Застрекотала камера.
– Мама, – с неизъяснимой тоской сказал принц Датский, – роди меня обратно.
– Впервые вижу, – сказала Черепаха, – чтобы кто-то брился метафорой.
Ахиллес фыркнул и намылил правую щеку:
– Во-первых, – сказал он, – это всамделишная бритва, а не метафора. Тот факт, что мне ее подарил Оккам, ничего не меняет.
– Ты же миф. Зарезаться не боишься?
– А во-вторых, – продолжил Ахиллес, проводя бритвой по щеке, – я – личность историческая. В отличие от рептилии, которая каким-то образом разговаривает и претендует на парадоксальную скорость… Ай!
– Ты лишнего-то не болтай, – ласково посоветовала Черепаха. – Без нужды.
– Да-а, – протянул раввин. – Не всякий бы поехал по нашим дорогам на своей машине.
– Я бы поехал, – сказал Ахиллес.
– Так это не ваша машина? – догадался раввин.
– Прокат, – уязвленно сказал Ахиллес.
– Понятно, – сказал пассажир.
– А какой смысл покупать машину, чтобы ездить по хорошим дорогам? – философски спросила Черепаха. – Самое интересное почему-то там, где дороги плохие.
