Возит мужик продукты питания, вещи свои из дома тырит, боится печатной огласки. Напишут ведь, оболгут с ног до головы. А потом ничем не докажешь, что от своих кровинок отрывал, а этим возил возами.
Долго ли коротко ли, а надсадился мужчина на работе крестьянской и чахнуть стал. Дети ещё не отделились, но и работали в поле не в полную силу. Однажды лето было горячее и посевы пожгло. Урожай слабый вышел. Поехал мужчина за помощью к своим друзьям, чтоб занять чего-нибудь.
Ищет по деревне дом под белым железом, а найти не может. Стоит дворец на трёх уровневых этажах. Машины иностранного производства у ворот кучкуются. Звонит мужчина, а его и во двор не пускают, собаками облаивают злобно. Никто не вышел, чтобы подудеть на радостях в соловьи. Чего его встречать, коли приехал на пустой телеге.
Пришел мужичок по имени Додя в хату. Руки помыл. Порядок наводил в свинарнике. Привычка такая с детства, как встанет, глаза не продрал, а бежит в сарайку. К обеденному столу сел в задумчивом ожидании. Его жена по имени Кэтрин поставила на стол миску с борщом, кинула поверх шлепок сметаны из ложки, встала спиной к печи, засунув большие руки за фартук. Мужичок по имени Додя не заторопился хватать ложку, не потянулся к хлебнице, а губы смухортил, как куриная гузка. Кэтрин протяжно вздохнула, быстро шагнула к шкафику навесному. Перед Додей возник стаканок граненый. Нынче таких не выпускают даже в Италии. В кухне запахло сивушными маслами и янтарной кислотой. Мужичок сгрёб посудинку, присосался к ней губами и отцедил вовнутрь половину жидкости, яростно цапнул ложку и попёр борщец, попёр, даже сметану- белый айсберг- не растоптал в миске, в красном содержимом, в котором угадывались ломотки болгарского перца, капусты, бруски картофеля, кусочки лука, обжаренного в шкварках свиного сала и подсмашненным толченым чесноком. Когда в глубине миски осталось несколько кусочков чего-то, неважно чего в красноватой жиже, Додя соснул из стаканка остатки, зачистил миску и двинулся на блюдо с холодцом, сваренного из гусиных потрохов, свинячьих ног и головы. Содержимое было добротно порезано, а не перекручено, как обычно делают нынешние селянки. Жиру сверху не было. Кэтрин всегда перемешивает холодец перед тем как ему окончательно схватиться, а попутно удаляет листья лаврового дерева. Любой бы медработник и даже лекарь Малахов сказал, что это блюдо нельзя кушать по причине сплошного холестерола, который провоцирует сердечные и даже раковые заболевания. Кэтрин ему бы возразила, дескать, никто еще не смог вывести в лаборатории ни раковых клеток, ни холестериновых бляшек, которые будто бы укорачивают жизнь .Она точно знала, что все болезни возникают от трихомонад, которые в свою очередь провоцируются излучениями земли исходящие из геопатогенных зон. Каждый врач был бы посрамлен и уложен на лопатки доводами и примерами из литературы. Кэтрин верила, что в загранице прежде чем лечить больного обследуют его рабочее место и жилище, чтобы зря не тратить время и лекарства. Человека невозможно долечить до нормального исхода, а не до смерти, пока будет под воздействием излучения, исходящего из недр матушки-Земли. Она полагала, что излучения нужны для того, чтобы народ надолго не задерживался на этом свете, не переводил зря котлеты и баранки.
Холодец Додя ел с горчицей, а иногда и с хреном, который заготавливал по осени. Кэтрин точно знала, что в Сибири корни хрена, листья обладают чудодейственной силой почище хваленого женьшеня. Она также верила и в корень солодки. Лечила себя и детей этими корешками. Даже в банки с огурцами и помидорками толкала листья хрена, ветки укропа, листья вишни. Жаль, что вам не довелось попробовать её самосолов. В компот она клала сушеную тыкву, листья смородины, малины и земляники. Дети у неё росли умными и довольно здоровыми, так как потребляли растения, в котором есть нужное содержание йода, чтобы еще и память не теряли в процессе жизни и нужной учебы в школе и училище.
Сама она была сильна и в меру высока, но не худа и не толста, а походила на героинь из индийских кино, которые обожала с детства. Додя тоже не был худым, но и толстяком никак не назвать. Чай и кофе Кэтрин запретила всем домочадцам не то, что пить, но даже смотреть рекламу по телеку. Додя выпил кружку компоту и пошел в зал, чтобы заглянуть в дневники детишек и узнать что там делается в мире. Кэтрин эти катаклизмы волновали мало. Она принялась готовить сливки, чтобы, поколотив их, получить натуральное сливочное масло.
Ничто не предвещало в то воскресное утро никаких проблем. Они возникли на пустом месте. Додя кинул зад в кресло. Не попал. С третьей попытки тоже промахнулся. Падая на пол в пятый раз, рассмеялся. Кэтрин, привлеченная упражнениями мужа, удивилась и предложила ему упасть на диван.
Смотрит Додя телевизор, а сам думает, отчего не мог попасть в кресло. Прицел сбился, решил он, вставая. Весь день прошел в напряжении и попытках сесть в кресло.
Утром сразу попытался влезть в кресло. Получилось. Как только пообедал и выпил «сивушки» кресло не пускало его до себя. Пошел к соседу. Соседское кресло его приняло запросто. Додя, хотя и остался без работы по причине развала Сельхозтехники, где работал регулировщиком топливного оборудования, но соображалка у него осталась. Он сопоставил все факты и понял, что с мебелью происходят явления не простые. Кэтрин сказала, что надо бросать гнать самогон, а лучше не пить. Додя решил поговорить с креслом. Бросать выпивание нельзя, ведь сивушные масла нейтрализуют вредные клетки. «Живи со мной, как прежде, а то продам». Кресло фыркнуло. «Не продашь. Я тебе не колобок. Всегда буду с тобой Я- это ты, но в будущей жизни. Как же ты избавишься от самого себя?»
– С кем ты разговариваешь?- удивилась Кэтрин.
– С креслом. …Ничего не допился. Оно теперь будет с нами жить.
– Пусть живет,- согласилась женщина.- Налоги не берут с говорящих кресел, пить и есть не просит, никого вреда нет, обувь не рвёт, дневники проверять не надо. Я вас буду соседкам показывать.
– Согласно,- проговорило кресло,- Можешь и деньги брать.
Купишь новый плед и перетяжку сделаешь, а то кот весь бок когтями продрал.
– С котом я разберусь,- пообещал Додя,- сколько брать за… показ?- кресло сказало, что посетители сами подскажут.
– А ты не пей разную дрянь.
Пошла жизнь у Гурцовых другим руслом. Соседи у кресла советы просят. Все прогнозы сбываются. Как скажет, так и в жизни произойдёт. Люди продукты питания несут, кто деньги оставляет. Живут. Старший мальчишка в институт поступил. Скоро первый курс окончит, будет мебель конструировать.
Завтра и я схожу, узнаю, когда у меня книжка выйдет, вот только закончу эту историю.
Ксюша набрала номер телефона Веры, хотела сказать, что в магазине на базаре выбросили в продажу пендикуляры всех размеров и расцветок. Номер набрала: «Алё, сестра, тебе какой размер брать? Пендикуляры отечественные, моль не берёт…» Вмешался голос: «Дэвушка, мы с мамой говорим».
– Я с сестрой говорю про пендикуляры,- тут в разговор вломился визгливый голос дяди и тёти непонятной.
– В натуре, бросьте трубки на пол. У нас скоро играть будем хороший свадьба, а пендикуляров у нас прорва.
– Коля, скажи им пусть отвяжутся. Времени мало осталось до венчания.
– Пендикулярки нам не помешают,- сказала мама из Эривани.- А по какой цене, мы завтра подлетим?
– Не брось трубки, скажите какой цвет, какой шнурок, у нас в Австралии очень редко продают это вкусное блюдо. Нам, девушки прикупите пар десять. Мы давно ищем.
Ксюша записала адрес, потом еще, потом еще.
– Хорошо, что связь такая, а то бы где нам было узнать о таком прекрасном предмете,- сказала дама из Новосибирска.
– Обошлось,- сказала Вера,- сегодня без скандала.
– Культурные люди повстречались,- сказала тётя из Австралии.- У нас такое редко. Никакого общения, никаких неожиданностей.
– Скучно вам, наверное, а у нас подобное часто.
Нелли раздвинула плотную штору, игриво толкнула в ребра Адама. На улице разгоралось утро. Адам обнял юную жену, посмотрел на часы- было начало медового месяца. Луч света пробился в дырочку ставни. Адам поднял голову, увидел перевернутое изображение улочки. Неллина мама подходила с кошелкой к калитке.
– Мама с базара пришла,- сказал Адам, предвкушая блины.
– Откуда ты знаешь?- удивилась девушка Нелли, решившая стать женой и матерью аптекарского провизора Рельтера.
– Смотри. На стене изображение вашей улицы. Мама шла с кошелкой…
Нелли легла на животик и захлопала в ладошки, увидев свою улицу и кусты роз, но только в необычном ракурсе. Проехала телега сборщика молока, пробежали мальчишки с мешками на головах.
