3
Хотя с этим у противника могли возникнуть непредвиденные проблемы, с которыми уже успел столкнуться придворный портной вчера вечером: «Сорок три на сорок три на сорок три – где будем талию делать?»
Разница исключительно академическая.
Какое бы впечатление на него ни произвело приветствие Оберихи, но даже он понимал, что самое безопасное пока для него – не расхохотаться.
Государственный герб на спинке этого стула рассеянно вырезал перочинным ножиком вчера вечером сам Граненыч, пока размышлял о стратегическом.
Граненыч не мог знать, что его изобретение через сто лет будет запрещено к применению специальным эдиктом международной конвенции как противоречащее идеям гуманизма осаждающей стороны.
Школы, посещаемой учениками по воскресеньям, потому что в другие дни недели они работали, и пустяками, вроде изучения логарифмов или доказательст теорем, заниматься было некогда.
Один из бездетных дядьев отписал ему свою кузню, и теперь Сёмке была предоставлена полная возможность показать всем, что он способен не только механические трещотки в дымоходы соседям подвешивать, да заводных лягушек бабам в сметану бросать.
В основном те, до которых не достали длинные руки малолетнего изобретателя-рецидивиста.
Два пошире – в дальней стене на уровне человеческой груди и одно поуже – рядом с дверью, на уровне коленок.
Не связанное с металлообработкой.
Получили твердое обещание направить крышу сразу, как вернутся и успокоились. Соловьи-разбойники свои обещания на ветер не бросали.
Лукоморские дороги, подобно абстрактному, изучаемому в школах знахарей веществу, имели свои три состояния: «пыльно», «грязно» и «снежные заносы». На данный момент наблюдался безрадостный феномен их перехода из одного состояния в другое.
В каком смысле – кипящий и готовый сам стрелять ядрами на двести метров Никодим не уточнил.
Всю оставшуюся дорогу до своих палат разъяренному князю Никодиму пришлось держать ее обеими руками за ручку, чтобы она оставалась на месте.
В случае умрунов – отбежав.
Вернее, его однообразное отсутствие.
Ни у Иванушки, ни у деда Зимаря не нашлось достаточно доводов, чтобы убедить несчастного мага, что лука седла предназначена не для этого.
Кони ответили ему тем же.
На большее не хватило ни сил, ни терпения, ни зубов.
Так как человек, который спал всю ночь, не может чувствовать себя таким разбитым и не выспавшимся.
Чего именно – ни Иван, ни Агафон, ни дед Зимарь так и не поняли, как ни старались.
Впрочем, как и все остальные мысли, кроме сладкой, манящей, обволакивающей мысли о сне.
По мнению Агафона, этот лишек потянул еще километра на три, если не на пять: им, нежити, легко говорить «семь с небольшим» – они это расстояние пешком пробегали, а ему, приходится преодолевать его верхом на спине самой тряской, сварливой и неудобной лошади во всем Белом Свете.
«По одному на каждую ногу?» – задал сам себе к месту и ко времени вопрос Иван – юный натуралист и тут же забыл.
Впрочем, так оно и было.
Чтобы не сказать, что выбора у него не было вообще никакого.
Исключительно в переносном смысле, т. к. никакой крови – ни горячей, ни холодной – Костей в них не оставлял.
Правда, несколько взъерошенным, потрепанным и ощипанным за время болезни.
Сикося-накося.
Причем, согласно вселенскому закону падающего железа и стекла, снизу оказалось именно стекло, а железо приземлилось точнехонько сверху.
Пришедшей в восторг от проведенного ремонта и доказавшей, что ничто общечеловеческое, включая благодарность, ей не чуждо.
Исцеление от насморка имело, как и ожидал Иванушка, свои отрицательные стороны, едва не стоившие целостности всей беде. От растерзания ее спас только пучок перьев, припасенный дальновидным царевичем в кармане и торопливо подожженный под самым носом старика.
Под свежевоздвигнутым навесом, перед свежезамененной дверной коробкой, напротив свжеотремонтированных ворот и т. д. и т. п.
Мыльных опер и сериалов тогда еще не изобрели, произведений Лючинды Карамелли она не видела отродясь, и поэтому сравнить происходящее по-настоящему бедной убыр было и не с чем.
Иван всегда считал, что в шапке у этого бога вид бы был предурацкий.
Не исключено, что на неадекватное поведение живых существ внизу несколько влияла идея Агафона: хором, во всё горло, с промежутком в три минуты, выкрикивать имя разыскиваемой царевны.
То есть не ругаться слишком громко.
Маленький Агафон пытался внести рационализацию в данную методу воспитания и предложить вместо гороха насыпать манку, но отчего-то его идея не прошла.
Если быть точным, то как большая, неуклюжая, не очень быстрая, но за все на своем пути цепляющаяся стрела.
Хотя, почему «как»?
Быстрый предварительный подсчет принес два умиления, семнадцать непониманий и одно разочарование вперемешку с печалью по поводу безвременной гибели долгое время взращиваемого и лелеемого образа заморской царь-девицы кроткого нрава и невиданных добродетелей. И, надо добавить, ни владение мечом, ни тяжелая рука, ни острый язык не попадали в том списке даже в первую тысячу.
Не исключено, что именно этим.
Кто сказал, что мальчишки не плачут, когда никто не видит?
Попробуй разбежаться, когда впереди и сзади маршируют несколько десятков тысяч сослуживцев, подпираемые обозом, а справа и слева коричнево-желто-зеленым цунами на тебя летит весь указатель энциклопедии «Леса Лукоморья» разом.
М-да-а… Поторопился я с Зюгмой-то, поторопился… Хоть колдун он и был никудышный по сравнению со мной, но от этих-то кретинов-советников и того пользы – только прыщи на базаре заговаривать!..
В буквальном смысле слова. Они отошли от своего отряда на несколько метров, чтобы проверить скопление особо подозрительных кустов и не вернулись. Проверка тех же кустов силами всего отряда не дала ничего – не было обнаружено ни следа, ни примятой травинки, ни сломанной веточки, словно четыре двухметровых тигрочеловека тихо провалились сквозь землю. Кстати, с этим предположением они были не так уж и далеки от истины.
Может, понадеялся, что ответ вдохновит его на что-нибудь оригинальное.
Не то чтобы у него был выбор.
И щеголеватому в другое время и в другой жизни Букахе пришлось смириться, что шейные гривны вышли из моды лет триста назад, а колье и воеводы – вообще вещи несовместные. Хотя, откровенно говоря, он был бы счастлив, если бы перемены в его жизни даже на данном этапе ограничились только этим.
Вообще-то, по скорости перемещения в последнее время (с момента вступления на территорию Лукоморья, если быть точным) оно напоминало больше оползень, но «лавина» звучит романтичнее.
Бессмертие, как это не было обидно, не предполагало непромокаемости.
«Ой, ноблесс, ноблесс – не оближь меня», – как верно однажды подметил царь Костей.
Естественно, он с легкостью мог бы досчитать и до двадцати, но снимать сапоги в такой нервной обстановке он счел неразумным.
Не то чтобы Костей захотел рассматривать это поближе.
Не столько от магии, сколько от радости.
Пока ее не покинули и не сожгли, не дожидаясь помощи из-за рубежа, ее же жители.
Эта фраза почему-то вызвала незапланированный смех у аудитории.
Постановление Обкома номер один гласило, что в случае отказа добровольно приступить к земляным работам по укреплению обороноспособности страны отказчик будет направлении на принудительные земляные работы по укреплению обороноспособности страны.
«…К чему бы это? К деньгам или в баню пора?..»
