– Но ведь вся сила нашей системы в ее незапятнанности, кристальной чистоте, в том, что она не подвержена разлагающему воздействию извне!
Бессмысленная, набившая оскомину словесная мишура!
– Люди переходят с работы на работу во всех сферах деятельности, Хамфри. Почему государственная служба должна быть исключением?
– Потому что она и есть исключение! Наша работа требует тонкости…
– Такта, – подхватил Бернард.
– Преданности, чувства долга…
– Надежности, – добавил Бернард.
– Надежности! – со значением повторил Хамфри. – Верно подмечено, Бернард. Надежности!
Очевидно, мой личный секретарь затронул самую чуткую струну в душе моего постоянного заместителя.
(Бернард Вули не случайно принимал такое живое участие в этом разговоре. Претворение в жизнь намерения Хэкера назначать женщин «со стороны» на высшие посты государственной службы заметно ухудшило бы перспективы служебного роста других чиновников и, следовательно, самого Бернарда. Кроме того, если Уайтхолл гостеприимно распахнет двери женщинам «со стороны», он вынужден будет сделать это и для мужчин. Чего же тогда ожидать Бернарду Вули? – Ред.)
Затем сэр Хамфри принялся многословно объяснять, что государственные служащие должны обладать «бесконечным терпением», что они должны уметь «менять коней на переправе», поскольку у политиков сегодня одно на уме, завтра другое, а послезавтра вообще не поймешь что. Возможно, я преувеличиваю, но, как мне показалось, слова «на уме» он произнес как бы в кавычках, подразумевая, что ум и политик – несовместимые понятия.
Я поинтересовался, обладает ли всеми этими достоинствами он сам. Сэр Хамфри скромно пожал плечами.
– Ну… когда человека должным образом…
– Выдерживают? – перебил я. – Как «Гримсби»?
– Готовят, – уточнил он, натянуто улыбаясь.
– Хамфри, посмотрите правде в глаза. Неужели вам самому не ясно, что система государственной службы постоянно дает сбои? Почему в ней так мало женщин – заместителей постоянных заместителей?
– Они все время уходят, – объяснил он. – Им хочется иметь детей… развлекаться…
Ну и объяснение!
– Детей? Когда им под пятьдесят? Как это так?
Сэр Хамфри заявил, что он понятия не имеет, он тут ни причем. И все же, несмотря ни на что, он, мол, на моей стороне: безусловно, мы должны иметь больше женщин на высших постах.
– Прекрасно! – обрадовался я. – Признаюсь, у меня нет ни малейшего желания ждать двадцать пять лет. Кстати, Хамфри, насколько мне известно, у нас сейчас открыта вакансия заместителя постоянного заместителя, так ведь?
– Да, – ответил он настороженно.
– Очень хорошо. Отдадим ее женщине. Саре Хэррисон.
Хамфри снова окаменел от ужаса. Или возмущения. Или раздражения. Или, по меньшей мере, недовольства. Но сдержал себя, ограничившись простым повторением ее имени. Но каким тоном!
– Саре Хэррисон?
– Да, Саре Хэррисон. По-моему, очень способная женщина. Вы не согласны?
– Да-да, очень… очень способная… для женщины.
– И у нее много оригинальных идей.
– Боюсь, это действительно так, – согласился сэр Хамфри. – Однако, слава богу, она не распространяет их на свою работу.
Я спросил его, что он имеет против Сары. Он заявил, что ничего против нее не имеет – наоборот, он целиком за нее. Она, безусловно, прекрасный работник, поэтому он всегда оказывал ей поддержку и, несмотря на ее молодость, лично рекомендовал на должность помощника постоянного заместителя около года назад.
– Вы согласны, что она великолепно справляется со своими обязанностями? – спросил я.
– Да, – без колебаний подтвердил он.
– Значит, в целом вы «за»?
– В целом? И да, и нет.
Сказал ему, что это не ответ.
– Это обдуманный ответ, – возразил он. И принялся объяснять, что Сара слишком молода и вообще ее очередь еще не подошла.
Я моментально ухватился за этот аргумент, ибо ждал, когда он им воспользуется.
– Вот… вот в чем беда государственной службы – нежелание расстаться с косностью. Надо смелее, при первой возможности повышать лучших…
– Точно, – согласился сэр Хамфри. – Как только подойдет их очередь.
– Ерунда! Наполеон завоевал Европу, когда ему было чуть за тридцать. Александр Македонский покорил мир в двадцать лет.
Сэр Хамфри презрительно пожал плечами.
– Да, но из них никогда не вышло бы заместителей постоянного заместителя.
– Так или иначе, они не ждали своей очереди.
– И что из этого вышло?!
Неужели сэр Хамфри надеется положить меня на обе лопатки? Смешно. И я решил перевести разговор в несколько иную плоскость.
– А смотрите, что происходит у нас! Кто управляет нашей страной? Может, молодые, ищущие, динамичные умы? Какое там – пресыщенные, вялые пятидесятипятилетние пердуны, мечтающие только о спокойной жизни и теплом клозете!
Хамфри холодно посмотрел на меня.
– Вы имеете в виду конкретных лиц, господин министр?
Я улыбнулся.
– И да, и нет, Хамфри.
Однако сэр Хамфри предпочел вернуться к обсуждению более конкретных проблем.
– Господин министр, – подчеркнуто-сухо заявил он. – Сара Хэррисон действительно превосходный работник, в известном смысле очень перспективный. Но она по возрасту самый младший помощник постоянного заместителя, поэтому в настоящее время я не могу и не буду рекомендовать ее на повышение.
Он ясно давал понять, что окончательное решение за ним, а мне, дескать, нечего совать нос в чужие дела.
Я обозвал его женоненавистником.
К моему удивлению, сэр Хамфри не рассмеялся над этой невинной шуткой.
– Господин министр, – тоном оскорбленной добродетели заявил он. – Как вы могли такое сказать?! Я душой и телом за женщин. Они замечательные существа. А Сара Хэррисон – одна из лучших представительниц прекрасного пола. Я искренне восхищаюсь ею. Но к вопросу о выдвижении женщин надо подходить серьезно, действовать осторожно, тактично и с умом. В настоящее время Сара – единственная женщина, реально претендующая на высокий пост в государственной службе. Мы не должны торопить события. Поспешность может только ей навредить. Не следует забывать: женщины с трудом переносят бремя ответственности.
Все-таки он ярый женоненавистник!
– Хамфри, послушали бы вы себя со стороны!
Но он будто оглох и продолжал гнуть свое:
– Ведь если бы женщины могли быть хорошими постоянными заместителями, их уже сейчас было бы гораздо больше, разве не так? По-моему, вполне логично.
Демагогия! Откровенная, беспардонная демагогия!
– Нет, Хамфри, – начал я и замолчал, не зная, что сказать.
А он все говорил и говорил:
– Я люблю женщин. Мои лучшие друзья – женщины. Например, моя жена. (Не слишком ли его занесло?) Сара Хэррисон еще недостаточно опытна, кроме того, у нее двое детей школьного возраста, они могут заболеть свинкой.
Еще один несуразный аргумент! Любой из нас может заболеть, при чем тут дети?
– Если уж на то пошло, Хамфри, вы тоже не застрахованы, скажем, от… лишая.
– Не застрахован, господин министр. Особенно учитывая ваше отношение, – сердито пробурчал он. – Ну а что вы скажете, если она из-за детей будет отсутствовать на работе все время?
Что за глупость? Я подчеркнул, что Сара Хэррисон – лучшая кандидатура на повышение, и попросил его честно ответить мне на один вопрос: могла бы она достигнуть уровня помощника постоянного заместителя, если бы ее дети непрерывно болели свинкой?
Он не стал возражать, но предупредил:
– Господин министр, ваше решение выдвигать женщин только на том основании, что они – «лучшие кандидатуры», вызовет недовольство всего Уайтхолла.
– Но ведь в Уайтхолле есть и женщины…
– А-а!… – Сэр Хамфри презрительно махнул. – Их так мало, что этим можно пренебречь.
Замкнутый круг! Может, крылатая фраза «вращаться в кругах» именно это и означает?
(В конце недели сэр Хамфри Эплби встретился за обедом в клубе «Атенеум» с секретарем кабинета сэром Арнольдом Робинсоном и, как всегда, изложил содержание беседы в своем дневнике. – Ред.)
«Арнольд испытывает по отношению к женщинам те же чувства, что и я. Подобно мне – но в отличие от министра – он понимает, что они во многом уступают нам. В частности:
1. Они плохо приспособлены для работы в коллективе: их неадекватная реакция вносит постоянный элемент напряженности.
2. Они слишком эмоциональны: в них мало рационального.
3. Им нельзя сделать замечание: они либо огрызаются и позволяют себе оскорбительные выражения, что делает их малопривлекательными, либо начинают истерично рыдать.
4. Они полны предрассудков.
5. Обожают делать глупые обобщения.
6. У них стереотипное мышление.
Арнольд посоветовал мне, образно говоря, «прожужжать Хэкеру все уши» по поводу этой проблемы, чтобы она ему изрядно надоела и он потерял к ней всякий интерес.
