Ажинов. Жизнь для меня другой станет!
Топилина. Пусть ваша жизнь без перемен течет.
Ажинов. Не скажете?
Топилина (отчаянно). Не тревожьте вы этого.
Ажинов. Ну, Катя, Катя!
Топилина. Нет... Нет!
Широко раскрыв двери, входит Топилин.
Топилин. Вот я ж так и думал, что застану товарища директора в этой хате. Не сбрехал Ольховатов... «Иди, говорит, к Егорову, Ажинов там». Я глянул — в сельпо Егоров со своей Домной стоит, матерьялы выбирает, дело это долгое, раз с Домной, решил — пойду с директором поговорю... А тут еще и жена моя законная... Совсем хорошо. Здравствуйте, товарищ директор.
Ажинов. Здравствуйте.
Топилина (Топилину). Что тебе надо?
Топилин. А може, ты уже сама об том поговорила? И мне только в совхоз съездить остается? Да и в самом деле, о чем же ты можешь еще говорить, как не об нашем вопросе?!
Топилина. Я ни об чем не говорила.
Топилин. Значит, так вот в молчанки и играли? Извините, что перебил игрушки, но дело у меня есть до вас, товарищ директор.
Ажинов. Слушаю вас, Топилин.
Топилин. Ага, фамилия моя Топилин, запомнили вы ее, товарищ директор.
Топилина (подходя к мужу). Степан, иди домой.
Топилин. Зачем же сразу домой? Невежливая какая ты, Катерина. Нету у тебя почтения до законного супруга. Тут, можно сказать, такой редкостный случай вышел с живым директором поговорить по делу, а ты — домой? Некультурно.
Ажинов. Может, вы ко мне в совхоз приедете поговорить, если дело у вас есть?
Топилин. С жинкой моей по делу вы и в чужой хате разговариваете, а на меня и времени нет? Нехорошо получается, товарищ директор!
Топилина. Не слушайте его, Андрей Тимофеевич, никакого у него дела не может быть к вам.
Топилин. Ошибаешься, Катя... Выходит, что ты одна деловая, а остальные вроде пешки перед тобой! (Ажинову.) Имею до вас просьбу — помочь нашему хозяйству лучшими матерьялами, саженцами то есть, для нашего личного с Катериной виноградинка.
Топилина (Ажинову). Не слушайте вы его. Нету у него никакой просьбы!
Топилин. Имеется такая просьба. (Смотрит насмешливо на Ажинова.)
Ажинов (сдерживаясь). Я обещал действительно помочь колхозу саженцами. Но отдельно для личного пользования — пока такой вопрос не стоял.
Топилин. А ежели я ставлю такой вопрос?
Ажинов. Боюсь, что в этом году не сумеем помочь.
Топилина (угрожающе). Степан, уйди отсюда.
Топилин (Топилиной). Не встревай в мужской разговор! (Ажинову.) Сожалею я за ваш ответ, товарищ директор.
Ажинов. В следующем году сумеем помочь и колхозникам.
Топилин. И до чего брехливые люди у нас на хуторе... Брешут, Катька, что директор, Андрей Тимофеевич то есть, любит тебя... А где ж любит, коли самую малость саженцев жалеет для нас с тобой?
Топилина (Топилину). Замолчи! Ты что здесь устраиваешь?
Топилин (усмехнувшись). Ха... Я устраиваю? А что вы в чужой хате свиданию себе назначили? Это что же? Культурная мероприятия называется?
Ажинов (еле сдерживаясь). Вы бы лучше ушли отсюда, Топилин.
Топилин. Вы мне, товарищ директор, дорогу не указывайте! Мне моя дорога известна. А об своей — подумайте... И вообще должен я вам сказать, не там развлечения ищете. Таких, как вы, встречал я на своей дороге... Сторонились, хоть которые и на машинах были... В нашу жизнь не вмешивайтесь. Не то схлестнемся где на дороге — свет в рогожку покажется! Саженцев пожалел! Ухажер копеечный!
Ажинов (подходя к Топилину). Уходи!
Топилин. Я уйду, уйду... Но смотри! (Топилиной.) А ты марш до дому!
Топилина (гневно наступая на Топилина). Ну, ты, довольно, хватит!
Топилин. Ладно, дома договорим! (Резко выходит, оставив открытой дверь.)
Ажинов (Топилиной). Видите? Какой он?
Топилина (с криком). Какой он? Какой он? Сама я вижу, какой он! (Уходит.)
ЗанавесКартина перваяЗала в доме Топилиных. В центре у стены стоит низкий турецкий диван, над которым висит пестрый казачий палас. На паласе, вперекрест, — две шашки с кистями. Над ними — охотничье ружье, подаренное Топилиным сыну. По бокам паласа — множество фотографий, несколько пожелтевших от времени грамот и лубочных картин. У стены стоит покрытая крышкой швейная машина. Посреди комнаты — овальный небольшой столик с чистой кружевной скатертью. Вокруг стола — круглые венские стулья. Через спинку одного из них перекинута шаль, подаренная Топилиным жене. На стене — длинное, в черной деревянной оправе, зеркало с бумажными цветными розами по бокам и вышитым полотенцем у основания. Под зеркалом — невысокий черный старинный комод с медными ручками. В открытые окна видно, что уже наступила осень: с белых акаций облетела листва, пожелтели клены, вдали золотятся сады, повитые туманной дымкой. А совсем за хутором видны строго очерченные куски черных паров, перемежающиеся желтоватыми прямоугольниками. Время обеденное. В комнате Топилина перекладывает со стола в комод свежевыглаженное белье. Входит Хомутов.
Хомутов. Так я пойду, Катя.
Топилина. А може, остались бы? Воскресенье завтра.
Хомутов. Пчелы работают без выходных... Сон плохой видел: кто-то улей разорил и пчел керосином облил.
Топилина. Кому ваши пчелы нужны? Кто их не трогает — они не жалят.
Хомутов. И до людей надо подходить терпеливо.
Топилина. Терпением меня бог обидел, батя... Терпела, терпела, да и надоело.
Хомутов. Ото ж я и вижу, что надоело... Не торопись, Катерина, человек не блоха, далеко не прыгнет.
Топилина (достает из комода чистую косоворотку). Наденьте чистую.
Хомутов (беря рубаху). Ты хучь бы с отцом поговорила, закрылась вся.
Топилина. Я открытая. Чего мне закрываться?
Хомутов. Что ты надумала про себя?
Топилина. Чего вы, батя, прицепились? Голова болит — вот и вся печаль.
Хомутов. Против Степана маневр какой задумала?
Топилина. Какой маневр?
Хомутов. То кидаешься на его, а то в молчанку играешь, будто не слышишь, что он тебе наказывает.
Топилина. Батя, вас пчелы ждут. Смотрите, часом, и впрямь разлетятся.
Хомутов. Не хочешь с отцом разговаривать? Что же, твои права... Бригадирша! Тогда послушай, что тебе отец скажет.
Топилина. Что вы можете мне сказать?
Хомутов. За сорок дён что он со двором сделал? Чего еще надо тебе?
Топилина. Вы не поймете.
Хомутов. Грубиянка ты стала. Понимаю я: будешь так вот бросаться на его — кинет он тебя и уйдет куда глаза глядят.
Топилина. А может, я только этого и жду?
Хомутов. Угомонись, Катерина. Как родитель твой упреждаю — против кого голос подымаешь? Против мужа.
Топилина. Чтой-то вы так его сторону берете? Фуражкой, что ли, он вас купил?
Хомутов. Что ты отцу говоришь? Отцу что говоришь?
Топилина. Не тревожьте меня, батя.
Хомутов. Чи тебя собака какая бешаная укусила?
Топилина. А може, и собака, не приметила.
Стук в дверь.
Заходьте!
Входит Выпряжкин.
Выпряжкин. Честному казачеству наше здравствуйте!
Хомутов (мрачно). Будь здоров, Василий Спиридонович.
Топилина. Сидайте, дедуся.
Выпряжкин (садясь и присматриваясь к Хомутову). Что ты такой грозный, Корней Федотыч, будто пчела ужалила?
Хомутов. Да вот ужалила... В самое сердце...
Выпряжкин. А ты б ей, злодейке, голову свернул.
Хомутов. Свернешь тут!
Выпряжкин. Говорил я, Корней Федотыч, переходи до нас, виноградарей.
Хомутов. Никуда я с колхозной пасеки не пойду.
Выпряжкин. Интересная жизня наступает. Еще десять гектаров виноградников сажаем, в сумме тридцать. Ольховатов признал ошибку. Разъяснили ему государственную линию в выращивании садов и виноградников. Будет помнить, век не забудет. Иди до нас.
Хомутов. С пчелами оно спокойней...
Выпряжкин. Може, и спокойней... (Топилиной.) А где ж ваш супруг?
Топилина. Не имею сведений.
